протестантизм, Сулейман приказал освободить пленного христианина, «не желая силой отвращать кого-либо от его религии».51 Он создал в своей империи безопасный дом для евреев, спасавшихся от инквизиции в Испании и Португалии.
Его недостатки более ярко проявились в семейных отношениях, чем в управлении государством. Все сходятся во мнении, что, несмотря на войны, которые он оправдывал как защиту нападением, он был человеком утонченных и добрых чувств, щедрым, гуманным и справедливым.52 Его люди не только восхищались им, но и любили его. Когда в пятницу он отправлялся в мечеть, они соблюдали полную тишину, пока он проходил мимо; он кланялся всем — и христианам, и иудеям, и магометанам — и затем два часа молился в храме. В его случае мы не слышим того пристрастия к гарему, которое подорвало здоровье и силу некоторых последующих султанов. Но мы видим, что он был настолько подвержен любовным страстям, что забывал о благоразумии, справедливости и даже родительской привязанности.
В первые годы правления его любимой любовницей была черкесская рабыня, известная как «Роза весны», отличавшаяся той смуглой и точеной красотой, которая на протяжении веков была характерна для женщин регионов вокруг восточной оконечности Черного моря. Она родила ему сына Мустафу, который вырос красивым, способным и популярным юношей. Сулейман поручал ему важные дела и миссии, готовил к тому, что он не только унаследует трон, но и заслужит его. Но во время любви Хюррем — «Смеющаяся» — русская пленница, которую на Западе называли Рокселаной, отбила султана у черкеса; ее красота, веселье и хитрость очаровывали его до самого конца трагедии. Преодолевая правила своих недавних предшественников, Сулейман сделал Хюррем своей женой (1534) и радовался сыновьям и дочерям, которых она ему подарила. Но по мере того, как он старел, и приближалась перспектива воцарения Мустафы, Хюррем боялась за судьбу своих сыновей, которые могли быть законно убиты новым султаном. Ей удалось выдать свою дочь замуж за Рустема-пашу, который в 1544 году стал великим визирем; через эту жену Рустем стал разделять страх Хюррем перед грядущим могуществом Мустафы.
Тем временем Мустафу отправили управлять Диярбекиром, и он отличился своей доблестью, тактом и щедростью. Хюррем использовала его достоинства, чтобы уничтожить его; она внушила Сулейману, что Мустафа добивается популярности с целью захвата трона. Рустем обвинил юношу в том, что он тайно склоняет янычар на свою сторону. Измученный султан, которому уже исполнилось пятьдесят девять лет, сомневался, сомневался, удивлялся, верил. Он лично отправился в Эрегли, вызвал Мустафу в свой шатер и приказал убить его, как только тот появился (1553). Затем Хуррем и Рустем нашли простой способ склонить султана к тому, чтобы сын Мустафы был убит, дабы юноша не стал мстить. Сын Хюррем Селим стал принцем и наследником, и она умерла довольной (1558). Но брат Селима Баязет, видя, что его судьба — убийство, собрал войско, чтобы бросить вызов Селиму; началась гражданская война; Баязет, потерпев поражение, бежал в Персию (1559); шах Тамасп за 300 000 дукатов от Сулеймана и 100 000 от Селима сдал претендента; Баязет был задушен (1561), а пять его сыновей были преданы смерти за социальную неприкосновенность. Больной султан, как нам рассказывают, благодарил Аллаха за то, что все эти беспокойные отпрыски ушли и что теперь он может жить спокойно.53
Но покой показался ему скучным. Он размышлял над новостями о том, что рыцари, которых он изгнал с Родоса, окрепли на Мальте и соперничают с алжирскими пиратами своими хищными вылазками. Если Мальту удастся сделать мусульманской, размышлял семидесятиоднолетний султан, Средиземноморье станет безопасным для ислама. В апреле 1564 года он отправил флот из 150 кораблей с 20 000 человек, чтобы захватить стратегически важный остров. Рыцари, которыми умело руководил находчивый Жан де ла Валетт, сражались с присущей им отвагой; турки захватили форт Сент-Эльмо, пожертвовав 6000 человек, но больше ничего не взяли; прибытие испанской армии вынудило их снять осаду.
Старый Великолепный не мог закончить свою жизнь на такой кислой ноте. Максимилиан II, сменивший Фердинанда на посту императора, задерживал обещанную отцом дань и нападал на турецкие форпосты в Венгрии. Сулейман решил провести еще одну кампанию и решил возглавить ее сам (1566). Через Софию, Ниссу и Белград он проехал с 200 000 человек. В ночь с 5 на 6 сентября 1566 года, осаждая крепость Сигетвар, он покончил с собой, сидя прямо в своем шатре; подобно Веспасиану, он был слишком горд, чтобы принять смерть лежа. 8 сентября Сигетвар пал, но осада стоила туркам 30 000 жизней, а лето угасало. Было подписано перемирие, и армия унылым маршем вернулась в Константинополь, принеся с собой не победу, а мертвого императора.
Должны ли мы судить и оценивать его? По сравнению со своими аналогами на Западе он кажется временами более цивилизованным, временами более варварским. Из четырех великих правителей первой половины XVI века Франциск, несмотря на его развязное тщеславие и нерешительные гонения, кажется нам наиболее цивилизованным; тем не менее он смотрел на Сулеймана как на своего защитника и союзника, без которого его могли бы уничтожить. Сулейман выиграл свою пожизненную дуэль с Западом; более того, император Максимилиан II в 1568 году возобновил выплату дани Порте. Карл V остановил султана в Вене, но какая христианская армия осмелилась бы подойти к Константинополю? Сулейман стал хозяином Средиземноморья, и некоторое время казалось, что Рим остается христианским благодаря его и Барбароссы терпению. Он управлял своей империей неважно, но гораздо успешнее, чем бедный Карл, боровшийся с княжеской раздробленностью Германии! Он был деспотом по непререкаемому обычаю и согласию своего народа; разве абсолютизм Генриха VIII в Англии или Карла в Испании завоевал такую общественную любовь и доверие? Карл вряд ли мог отдать приказ о казни своего сына по одному лишь подозрению в нелояльности; но Карл в старости мог взывать к крови еретиков, а Генрих мог отправлять жен, католиков и протестантов на каторгу или на костер, не пропуская ни одной трапезы. Религиозная терпимость Сулеймана, хоть и ограниченная, по сравнению с ней выглядит варварством.
Сулейман вел слишком много войн, убил половину своего потомства, убил креативного визиря без предупреждения и суда; ему были свойственны недостатки, присущие бесконтрольной власти. Но, вне всякого сомнения, он был самым великим и умелым правителем своей эпохи.
