Уже к 1500 г. на Антильских островах прочно установился очень близкий к рабовладению экономический институт энкомьенды (от испанского глагола «encomendar» — «поручать», «доверять») или репартимьенто (от глагола «repartir» — «распределять»). Энкомьенда возникла еще в эпоху Реконкисты как своего рода феодальный договор: свободные жители какого-то приграничного района добровольно шли в услужение феодалу и платили ему подати работой и продуктами, а тот взамен защищал их от набегов мавров. В Новом Свете о добровольности речи не шло: конкистадор, в зависимости от степени его заслуг в завоевательной компании, получал какую-то территорию и сколько-то индейцев в услужение, чьего согласия никто не спрашивал (отсюда второе название американской энкомьенды: «репартимьенто» — распределение).
Официально энкомьенда считалась своего рода протекторатом над индейцами, которых заботливый патрон должен был отвращать от дурных обычаев и приобщать к ценностям христианской цивилизации. И он же обязан был защищать «подведомственных» ему индейцев от набегов их соотечественников, еще не приобщенных к цивилизованной жизни. Важно подчеркнуть: в строгом юридическом смысле энкомендеро не являлся владельцем бывших индейских земель, и тем более не имел никаких прав распоряжаться индейцами. Эти юридические тонкости, однако, никого не волновали: конкистадоры чувствовали себя полноправными хозяевами земель, а индейцев считали рабами. Тяжелый труд, жестокое обращение, эпидемии европейских болезней в считанные годы опустошили энкомьенды Эспаньолы и близлежащих островов и привели к нехватке рабочей силы; и тогда испанцы стали устраивать экспедиции за рабами на другие Антильские острова. В одной из таких экспедиций они добрались до Юкатана и принесли известия о цивилизации майя.
Победители и побежденные: индейцы вынуждены работать на новых господ. Рисунок из индейского кодекса
Надо признать, что испанские монархи не сильно заблуждались насчет реального положения дел в колониях и в 1502 г. попытались запретить энкомьенду. Однако добрые намерения — одно, а реальность — совсем другое, и в декабре 1503 г. указ был отменен. В 1509 г. корона предприняла новую атаку на энкомьенду, приняв указ о сокращении срока службы индейцев на хозяина с пожизненного до двух лет. И эта инициатива также с треском провалилась.
В то время о золотых городах Нового Света никто еще не слышал, и энкомьенда была единственным, что могло привлечь колонистов. Да и впоследствии она оставалась самым реальным, самым основательным приобретением конкистадора, ведь даже в удачных экспедициях при дележе добычи простые пехотинцы получали крохи. Но дело не только в этом. Можно сколько угодно и вполне справедливо клеймить варварский и эксплуататорский институт энкомьенды, но, по здравом размышлении, все равно придется признать, что в условиях Америки, особенно материковой, он был самым эффективным средством колонизации.
Действительно, с одной стороны, энкомьенда стала мирной формой завоевания дикого враждебного пространства и за пределами городских поселений становилась оплотом оседлости; с другой стороны, что не менее важно, она привязывала конкистадора к завоеванной земле, превращала его из бродяги, искателя приключений в оседлого жителя и обращала его взор с мифических богатств на те, что лежали у него под ногами. Это прекрасно понимали колониальные власти, издавшие в 1514 г. указ о том, что каждый, получивший энкомьенду, обязан в течение двух лет выстроить каменный дом, а если не сделает этого, то будет лишен индейцев. Идея понятна: каменный дом — это не наспех сложенная хибара, хозяин которой сегодня здесь, а завтра там. Каменный дом прочно врастет в землю и врастит в землю хозяина: так шаг за шагом будет одомашниваться дикое пространство.
Никто из тех, кто в тот день 1511 года пришел на мессу в кафедральный собор города Санто-Доминго, не мог и предположить, что это будничное богослужение громким эхом отзовется в Испании и породит первый свод законов Индий. На кафедру взошел доминиканец Антонио де Монтесинос — и неслыханные доселе слова полились из уст его. «Аз есмь глас Христа, вопиющий в пустыне сего острова, — гневно возгласил проповедник. — И глас сей вещает вам, что живете вы в смертном грехе и умрете в оном, доколе не перестанете жестоко тиранить сих невинных туземцев… Или они не люди? Или у них нет разумения?» Он яростно клеймил энкомендеро, бессовестно пользующихся плодами чужого труда, жестокое обращение с туземцами, работорговлю и охотничьи рейды за рабами, захватнические войны, неприкрытый грабеж туземцев, разнузданное сожительство с индейскими женщинами…
Одним из слушателей Монтесиноса был Бартоломе де Лас Касас, в то время священник, который имел собственную энкомьенду и, подобно прочим, относился к туземцам, как к орудию труда. Когда он шел на мессу, никак не предполагал, что этот день станет переломным в его жизни: потрясенный проповедью Монтесиноса, он вскоре откажется от энкомьенды и посвятит все свои силы защите индейцев. Зато другие колонисты, в том числе тогдашний вице-король Диего Колумб, впали в ярость и хотели немедленно выслать всех доминиканцев с острова, — но пока ограничились тем, что послали жалобу королю. Тот переправил ее магистру ордена доминиканцев, и вскоре на Эспаньолу пришло письмо с суровыми упреками в адрес Монтесиноса. Однако братья-доминиканцы, находившиеся в колониях, дружно вступились за проповедника. Разворачивался нешуточный скандал. Доминиканцы отправили Монтесиноса в Испанию, чтобы он лично засвидетельствовал правоту своих обвинений. Видя такой поворот дел, колонисты поспешили найти защитника своих интересов, монаха-францисканца, и тоже отправили его ко двору. Король Фердинанд, человек осмотрительный и благоразумный, в вопросах веры и закона не брал на себя лишней ответственности и любил передоверяться ученым мужам. И тогда он созвал в Бургосе хунту, ученые мужи выслушали представителей враждующих сторон, после чего начали, как водится, спорить и размышлять. Плодом этих коллективных размышлений стали так называемые Законы Бургоса, принятые в декабре 1512 г.
Они составили основу колониального законодательства, поэтому стоит с ними познакомиться поближе. В дальнейшем к ним прибавлялись другие статьи, разраставшиеся в новые своды законов, но все эти нововведения неуклонно шли в двух направлениях. С одной стороны — облегчали положение индейцев, с другой, — ограничивали власть конкистадоров. Облегчали скорее на бумаге, а вот власть конкистадоров урезали вполне-таки ощутимо.
Насильники и носильщики. Испанцы использовали индейцев в качестве тяглового скота. При строительстве флота на Тихоокеанском побережье Педро де Апьварадо заставлял индейцев перетаскивать детали судов почти на семьсот километров с побережья Карибского моря через всю Гватемалу. «Он угробил бессчетное количество людей на строительстве флота, — сообщает Бартоломе де Лас Касас. — Он гнал от Северного моря до Южного индейцев, нагруженных якорями, каковые несли они на своих хребтах; и таковым образом он переправил также множество артиллерийских орудий, и я сам видел, как, понурые и обнаженные, индейцы брели по дорогам, сгибаясь под тяжестью пушек»
Доминиканцы требовали отменить репартимьенто, однако этот проект не прошел: ученые мужи понимали, что тем самым поставят крест на колониях. Но, сохранив энкомьенду, они украсили ее густым венком благоухающих гуманизмом законов. В законах Бургоса было ясно сказано, что индейцы — свободные люди, их нельзя обращать в рабство, за исключением тех, кого можно (см. выше), но и над рабами нельзя издеваться, и относиться к ним следует «с любовью и нежностию». Свободных индейцев нельзя обменивать и продавать, и обращаться с ними положено «с наименьшей суровостию и наивозможной бережностью и с соблюдением законов»: воспрещено не только бить их палками или плетьми, но даже словесно оскорблять. Жить они должны рядом с заботливым патроном, который обязан выстроить на каждых пятьдесят индейцев четыре боио[17] каждый тридцати шагов в длину и пятнадцать в ширину, и спать они должны в гамаках, а не на земле, как было до сих пор. Кормить их следует овощами и плодами, а по воскресеньям и в праздничные дни — мясом; тем же, кто работает на рудниках, мясо давать ежедневно, а за неимением мяса — рыбу. Индейцы имеют свои земельные наделы и возможность обрабатывать их. Кроме того, любая семья получает дюжину кур и петуха на развод и прокорм.
Теперь об условиях работы. Нельзя поднимать индейцев до восхода солнца и заставлять трудиться в темноте. По воскресеньям и праздникам — выходные; после пяти месяцев работы — сорокадневный «отпуск»; на рудниках индейцев нельзя держать больше трех месяцев, а затем им положен двухнедельный «отпуск». Нельзя заставлять работать беременных женщин и женщин с детьми до трех лет, а также детей до четырнадцати; замужние женщины имеют право трудиться на плантациях хозяина лишь по собственному желанию и за плату. Развлечения: нельзя воспрещать индейцам развлекаться по-своему, то есть петь свои песни, плясать, устраивать игрища и соревнования и т. п. Запрещено лишь раскрашивать тела, приносить жертвы и пьянствовать.
