мира»». Русская газета соглашалась с мнением салоникских газет, которые усматривали в тоне роялистской прессы «твердое намерение афинского правительства не выполнять своих обязательств по отношению к державам Согласия и выиграть лишь время в ожидании прибытия войск Макензена». Газета называла «грубым издевательством над союзниками» такие факты, как замена генерала Калариса, по приказу которого греки открыли огонь 1 декабря по англо-французским войскам в Пирее, генерал-адъютантом короля Янакитсасом — бывшим военным министром в кабинете Скулудиса, также ярым германофилом и ближайшим сподвижником Дусманиса; расформирование некоторых военных частей вместо их перевозки на Пелопоннес. «Масса таких штатских солдат, — писала газета, — теперь разгуливает по Греции, выжидая только первого зова, чтобы в течение нескольких часов стоять с ружьем на прежнем месте». Корреспондент «Русского слова» И. Днепров, заинтересовавшийся деятельностью резервистов, сообщал в середине февраля 1917 г. из Афин, что «за спиной народа и в ущерб его интересам действуют полторы—две тысячи резервистов-боевиков, содержащихся на немецкие деньги. Эти ландскнехты его величества получают определенный месячный оклад от 80 до 100 и 120 драхм в зависимости от усердия: составляют прекрасно вышколенную конспиративную организацию, которая держит в страхе население столицы и Пирея». В главный штаб резервистов, кроме вездесущего Стрейта, входили: бывший городской голова Афин Меркурис, бывший салоникский префект М. Гудас и миллионер Папамаджоглу. «Политический размах этой камарильи, — писал Днепров, — так велик в маленьком афинском княжестве, что не разберешь, где кончается диктатура горсти наемных резервистов и где начинается власть правительства Ламброса».
Целью резервистов (эпистратов) была борьба с распространением венизелизма. Большую помощь в организации банд оказывало германское правительство. В монографии Дж. Леона приводится письмо И. Теотокиса своему брату Николаосу, посланнику в Берлине, с просьбой переговорить с Э. Фалькенгейном, командующим армией, действующей против Румынии, относительно создания отрядов резервистов. При этом сообщалось, что в их ряды уже вступило 5 тыс. человек. Возглавляет их Каравитис.
Германское правительство, вынашивавшее в то время план наступательных операций на «восточные армии» Саррайля, горячо поддержало эту идею. Фалькенаузен в начале 1917 г. отдал приказ об открытии штаб-квартиры в г. Прилеп, откуда ему было удобнее поддерживать контакты с руководителями эпистратов — Вардалисом, Каравитисом, Парагеоргиу и другими, действовавшими в Эпире, Фессалии и Восточной Македонии. Связь между Афинами и Берлином налаживалась с помощью австрийского консула в Янине, секретных агентов в Конитце, Софии и Берне.
В середине января Фалькенаузен на самолете переправился в фессалийский город Ларису, где встретился с Метаксасом для обсуждения плана операций банд. В помощью резервистов намечалось перерезать жизненную артерию Салоникской армии — железнодорожную магистраль Салоники —Битола, по которой шло ее снабжение, а также постоянно тревожить другие коммуникационные линии Саррайля. Фалькенаузен, увлеченный этой идеей, бомбардировал германское командование телеграммами о необходимости немедленного выделения денег на организацию греческих германофилов. Однако уже в конце января было подсчитано, что для поддержания банд необходимо выделить сразу 750 тыс. драхм, а затем ежемесячно тратить по 300 тыс. драхм, что охладило пыл германцев. В связи с начавшимся по требованию держав Антанты выведением греческих войск из Фессалии и согласием Афин распустить резервистов германское командование сочло инициативу Фалькенаузена не оправдавшей себя.
Вопреки формальному согласию Константина, условия союзнических ультиматумов выполнялись медленно. Военный агент России в Греции Макалинский, член МКК, передавал в феврале 1917 г., что греки, несмотря на кажущееся намерение идти на соглашение с державами Антанты, настроены враждебно. Это видно как по статьям в газетах, так «еще больше по тайным козням и мероприятиям». «Лиги эпистратов, — писал он, — распущены только на словах, оружие у них изъять вряд ли вообще удастся». Действительно ряд банд продолжали действовать в Эпире и Фессалии. В военном обзоре «Русского инвалида» 21 февраля и в других газетах сообщалось о присутствии позади нейтральной зоны 3 тыс. регулярных войск под началом полковника Цонтоса и «главаря шайки резервистов» Каравитиса, о задержании пятидесяти переодетых в женское платье офицеров лиги резервистов па Халкидонском полуострове, т. е. вблизи Салоник, об образовании под другим названием новых чет (отрядов) эпистратов. «Биржевые ведомости» сообщали также о земляных работах на Коринфском перешейке, производство которых военные агенты Антанты объясняли намерением сторонников афинского правительства взорвать стены канала и завалить его как бы дамбой для свободного прохода войск [34]. «Нет сомнения, — писали «Биржевые ведомости», — что поведение их (т. е. роялистов. — О. С.) получает санкцию свыше».
Безусловно, декабрьские события значительно изменили отношение греков к державам Антанты, усилив авторитет короля Константина в Старой Греции. Корреспондент «Нью-Йорк тайме» писал 15 декабря 1916 г.: «Когда англо-французы высадились в Салониках (в октябре 1915 г. — О. С.), то вся Греция за исключением германофилов приветствовала их. В настоящее время отношение Греции к державам Согласия совершенно изменилось. Гордость греческого народа была сильно возмущена захватом союзниками греческих островов, портов, кораблей и блокадой греческого побережья». Афинский корреспондент «Нью-Йорк тайме» также считал, что «когда греки поняли, что нарушение Антантой нейтралитета Греции занятием Салоник и национального суверенитета — интернированием флота и сухопутных войск, имело целью обратить их в пушечное мясо для защиты интересов самой Антанты, король стал для них символом национальной свободы, а Германия —...освободителем и мстителем».
С середины февраля 1917 г. снова усилилась антивенизелистская кампания. С помощью роялистской печати вновь стали распространяться слухи о подготовке восстания сторонников Венизелоса в Афинах при помощи союзников. И. Днепров сообщал из Афин 20 февраля 1917 г., что «столица вновь во власти тревожных слухов», так как «военная организация германской пропаганды — лига резервистов — опять готовит разгром венизелистов». В статьях, публиковавшихся изо дня в день в афинских газетах, авторы-роялисты вызывали и разжигали ненависть простого народа к венизелизму, открыто угрожали «повторением варфоломеевских декабрьских ночей». Продолжение антивенизелистского террора и преследований было санкционировано на тайном заседании руководителей лиги резервистов в Аттике, состоявшемся в квартире нового руководителя германской пропаганды в Афинах фон Бресселина. На совещании присутствовали генерал Дусманис, полковник Метаксас и главные организаторы декабрьского погрома венизелистов — Руфос, Меркурис и Гудас. Первым его результатом было покушение в Пирее на известного судовладельца-венизелиста Доместини и фабриканта Спираниса, которые были тяжело ранены; был вырезан патруль Салоникской армии из 12 сенегальцев. Готовилось избиение венизелистов в Афинах и других городах [35].
Охваченные паникой сторонники Венизелоса поспешно покидали Афины и перебирались в Пирей под охрану союзного флота. Значительное число венизелистов острова Занте, опасаясь смерти от рук резервистов, вынуждены были спастись бегством в Салоники. «Биржевые ведомости» сообщали, что бежавшие обратились к дипломатическим представителям Англии и Франции в Салониках с петицией, в которой «умаляли
