союзников освободить Грецию от жестокого произвола приспешников афинских правителей».
Стремясь воспрепятствовать начавшемуся отъезду в Салоники либеральных офицеров, которые вступали затем в армию Венизелоса, резервисты организовали патрулирование Афин и охрану побережья; их дозоры избивали и даже убивали венизелистов, пытавшихся покинуть Старую Грецию. Кроме того, по указанию руководителей лиги смещались неугодные ей власти, терроризировались недостаточно «выдержанные» в немецком духе газеты. Отряды резервистов нападали на грузовики и железнодорожные составы с провиантом, направлявшиеся на Салоникский фронт и т. д. По мнению англичан, вооруженные резервисты представляли в Греции единственную угрозу союзникам.
Русский посланник в Афинах Демидов также считал, что «образование банд в Фессалии всего важнее», а приказ Саррайля об удалении из провинций всех греческих военных частей с оставлением незначительной части жандармерии не позволяет с ними бороться (Демидов наивно полагал, что банды действуют независимо от афинского правительства). По его мнению, «безработица и голод в стране лишь увеличивали число недовольных и создавали элементы, из коих могут составиться банды».
Было очевидно, что афинское правительство, несмотря на постепенное выполнение условий ультиматумов, продолжает придерживаться прогерманского курса. Вместе с тем служба контроля была организована так плохо, а сведения, которые поступали в МКК, были настолько противоречивыми, что картины истинного положения дел в Греции у правительств стран Антанты просто не могло сложиться. Морская комиссия французского парламента подтвердила это в своем докладе от 24 сентября 1919 г. В нем говорилось, что многие плохо осведомленные люди присылали сведения, которые не проверялись секретными службами. Так, танкеры, баржи и буксиры превращались в этих донесениях в субмарины, а места, в которых якобы были обнаружены склады с оружием, оказались совершенно недоступными.
В результате державы Согласия развернули широкую политическую кампанию, смысл которой сводился к необходимости решительных действий против «берлинского филиала при дворе короля Константина», а также к усилению венизелистского движения. «Петроградская газета», выражая мнения союзников, писала: «может лопнуть терпение и у держав Согласия, старающихся до сих пор деликатничать с Афинами, хотя разум подсказывает им давно, что политика ежовых рукавиц много понятнее для афинских политиков, чем политика бархатных дипломатических перчаток».
§ 3. Деятельность венизелистов зимой 1917 г.
Принятие афинским правительством всех условий союзников и, главное, начавшееся их исполнение произвели на венизелистов «довольно грустное впечатление». Русский консул в Салониках В. Ф. Каль писал по этому поводу, что «они ждали разрыва с королем, удаления его из Афин, словом, таких событий, которые дали бы им возможность вернуться героями в Старую Грецию и ваять в свои руки правление страной...». Утешало лишь то, что державы Согласия на Римской конференции все-таки признали существование двух Греций, а временное правительство получило точно определенную зону действий и за ним закрепилось название «национальное». В начале января 1917 г. в Салоники прибыли дипломатические представители британского и французского правительств — лорд Гранвиль и Бшеви. Связь с российским правительством осуществлял Каль.
В соответствии с обязательством союзников, данным афинскому правительству, не допускать распространения «революционного движения» в пределы Старой Греции была установлена нейтральная зона, контролируемая войсками Антанты. Эти гарантии вызвали сильное разочарование у венизелистов. Однако сторонники Венизелоса, глубоко убежденные в том, что король останется верен своим германофильским симпатиям и уступил Антанте временно, не собирались успокаиваться и подготавливали наступление на Старую Грецию.
Поскольку многочисленные острова не фигурировали ни в одном из гарантийных документов, Венизелос обратился к державам Антанты с просьбой разрешить его войскам оккупировать их все без исключения и захватить на них роялистских заложников, гарантируя безопасность венизелистов в районах, находящихся под контролем королевских властей. Он планировал также оккупировать порты — Волос и Патры, а также Превезу в Эпире, которые могли, по его мнению, стать базами для дальнейшего наступления на Афины и послужить центрами набора новобранцев.
Поставив временно преграду на пути распространения венизелизма, союзники тем не менее проводили курс на укрепление салоникского правительства и поддержку проантантовского движения. Таковы были решения конференций в Риме и Петрограде. Не допуская силы национальной обороны к непосредственным военным действиям на территории Старой Греции, о чем мечтала часть венизелистов, союзники закрывали глаза на их действия в отношении островов.
Еще в течение декабря 1916 г. венизелистами были оккупированы почти все острова Киклады, в начале января — Кигира (к югу от Пелопоннеса), организованы перевороты на Идре, Спеце (близ Афин) и других островах. К началу 1917 г. на Лесбосе, Крите и многих близлежащих островах была признана власть «национального правительства» и провозглашено низложение короля, который совершил предательство, допустив болгар на территорию Греции. Корреспондент ПТА Г. П. Беглери сообщал о передачи комендантом Крита в распоряжение салоникского правительства всех военных материалов, находящихся на острове, которые послужили для вооружения одной критской дивизии. Венизелистами были захвачены Ионические острова, Эвбея, Наксос, разворачивалась экспансия в районы, граничившие со Старой Грецией. Под воздействием венизелистской пропаганды делегации многих островов обращались к консулам Антанты с петициями о присоединении к «национальному движению». Так, депутация острова Ситер посетила в феврале русского консула в Канйе П. А. Лобачева.
Королевское правительство усматривало в подобных действиях венизелистов нарушение данных союзниками гарантий, однако, по мнению союзных посланников, гарантии не распространялись на острова. Афинское правительство посылало свои войска на подавление венизелистского движения на островах. Так, в январе 1917 г. «Дейли кроникал» сообщала, что «греческий генерал Байрас, известный своими германофильскими взглядами и выработавший план нападения на войска Саррайля, в настоящее время занят подавлением венизелистского движения на Эвбее». В результате союзники, между которыми не было единства, потребовали от венизелистов строгого соблюдения нейтралитета дабы не осложнять отношения с Афинами.
Воспользовавшись ситуацией, Франция оккупироровала г. Волос и местность, по которой проходила железная дорога Волос—Лариса—Караферия, объяснив это необходимостью создания новой базы снабжения армии Саррайля в связи с увеличением ее размеров. Итальянцы готовились отправить в конце января военные силы на Корфу, мотивируя это решение необходимостью обеспечить базу между Торонто и Санти-Кваранта для военных операций на Албанском и Салоникском фронтах. 21 января газеты облетело сообщение о занятии франко-русским отрядом большинства греческих монастырей на Афоне, которые якобы оказывали помощь германским подводным лодкам (снабжали продовольствием и прочее), что вызвало крайнее беспокойство Англии. Союзники широко пользовались оставленным за собой правом свободно занимать любые греческие земли «в военных целях».
Английскую политику в Греции определяло желание обезопасить свой флот и защитить морские коммуникации, особенно после того, как Германией была развязана «неограниченная подводная война». В самом начале февраля 1917 г. британское правительство уведомило греческих судовладельцев, что оно намерено зафрахтовать все пригодные греческие суда на время войны и на полгода после ее
