В это же время были разосланы по своим деревням и все пять сыновей Ивана Андреевича. Но этим Годунов не ограничился и заточил их в тюрьмы. Андрей был сослан в Буйгород, где его и убили, как наиболее опасного врага Годунова и наиболее реального претендента на престол. Василия и Александра отправили в Галич, Дмитрия и Ивана в Шую.
В 1591 г. опала прекратилась, и Шуйские были возвращены в Москву. Василий и Дмитрий вновь заняли свои места в Боярской думе. Годунов, видимо, посчитал, что напуганные жестокой расправой над родственниками оставшиеся в живых Шуйские будут послушны его воле. К тому же хотелось ему представителей самых знатных родов на Руси обратить из врагов в друзей. Что и удалось, по крайней мере внешне. Когда Борис Годунов после смерти Федора занял престол, Шуйские не посмели протестовать, хотя к тому времени все четыре брата состояли в Боярской Думе. И все семь лет царствования Годунова они верно служили ему.
В этот период опала не коснулась лишь третьей семьи, Василия Федоровича Скопина-Шуйского.
Но, возвысив внешне четырех братьев Шуйских, Годунов с прежней подозрительностью относился к ним. Во время опалы у Василия Ивановича умерла жена Елена Михайловна Репнина-Оболенская (некоторые историки считают, что он развелся с ней или был насильно разведен), и Годунов запретил ему вновь жениться, стремясь полностью пресечь опасный для него род. Василий прожил вдовцом до 1608 года.
Проявили Шуйские строптивость лишь при воцарении самозванца, отказываясь признать в нем подлинного сына Ивана Грозного. За это Василий Иванович был осужден на казнь, и уже лежал головой на плахе, но был помилован в последний миг.
Но пережитый ужас смерти не остановил Василия Ивановича, и в скором времени он организовал боярский заговор, в результате которого Лжедмитрий был убит, а он сам был провозглашен царем.
Впоследствии историки обвинят Василия Ивановича в том, что он стал царем в результате обмана. Обман этот заключался в следующем: в первые дни после убийства Лжедмитрия, когда все москвичи находились в великом смятении, подкупленные якобы Шуйским люди появились на Красной площади и стали «выкрикивать» его в цари. Толпа, не успевшая разобраться в происходящем, к тому же состоящая большей частью из холопов и слуг Василия Ивановича и его братьев, поддержала их. Так, минуя Земский Собор, Василий Иванович провозгласил себя царем.
Но не будем забывать, что в те дни не было лучшей кандидатуры на престол. Василий Иванович проявил себя как патриот и ревнитель старины, стремившийся уберечь русский народ от принятия чужого (хотя бы по духу) царя, чужой веры и культуры. А все это нес с собой Лжедмитрий, и это не видел разве что слепой. К тому же обладал Василий Иванович немалым мужеством и присутствием духа: в то время, как все москвичи с единодушным восторгом приняли самозванца, он не побоялся обличать его и не признавать сыном Грозного. Что касается Земского Собора, на котором должны были признать избрание Шуйского в цари, то в созыве его видится пустая, хотя и торжественная, формальность. Боярская дума признала Василия Ивановича своим вождем в борьбе с самозванцем и, вне всякого сомнения, поддержала бы его и на Земском Соборе. Знатность рода, личное мужество, первенство в Боярской думе — все это выдвигало его в первые фигуры при династических спорах. Бояре Романовы — а они даже не были княжеского рода — безусловно, проигрывали в этом Шуйскому. Единственное их достоинство заключалось в том, что шестьдесят лет назад (в 1547 г.) Иван Грозный женился на девице из их рода. Вся страна признавала превосходство Шуйского, поэтому и не было и не могло быть никаких волнений при его «обманном» воцарении.
Недовольство началось несколько позднее, когда новый царь не сумел обуздать анархию внутри государства, не смирил толпы разгульных казаков и инородцев и не сумел остановить польскую интервенцию. Но уместно ли это ставить ему в вину? Россия была настолько взбудоражена сменой царей, внешними и внутренними интригами, увлечена миражом каких-то небывалых вольностей, что просто не могла удержаться в равновесии. Выше человеческих сил было остановить надвигающийся на Россию разрушительный хаос.
Царствование Василия Ивановича было неудачным и несчастливым не в силу его личных качеств или отсутствия силы воли и трезвого ума. Обстоятельства оказались сильнее его.
В начале 1608 года, после взятия мятежной Тулы и относительного успокоения страны, Василий Иванович женился на княжне Марии Петровне Буйносовой-Ростовской. От этого брака родились две дочери, Анна и Анастасия, судьба которых не известна[34].
В 1610 году, после того как поляки подошли к Москве, Шуйский был свергнут с престола и заточен в монастырь. Вскоре Василий, Дмитрий и Иван были выданы польскому гетману Жолкевскому, и увезены им в Польшу, как свидетельство полной победы над Московским государством. Вместе с Дмитрием была отправлена в Польшу и его жена Мария Григорьевна, дочь Ма-люты Скуратова, печально известного опричника, кровавого приспешника царя Ивана Грозного. Возможно, она сама согласилась следовать за мужем в польский плен и разделить с ним печальную участь. Царь Василий и его брат Иван были отправлены без жен.
Выдача царской семьи врагам — одна из самых малопривлекательных и постыдных страниц Смутного времени. Царь был символом страны, и символом не только государственным, но и религиозным — он был помазанником Божьим. И хотя этот символ был осуждаем всеми и не пользовался всеобщим уважением, выдача его является безнравственной и подлой. В этом поступке московских людей — а именно они одобрили подобное решение! — много тупого животного равнодушия и к человеческим судьбам, и к государственной чести и достоинству.
Весьма примечательно, что через триста лет народ с таким же равнодушием отвернется и от семьи Романовых, чья династия унаследовала трон после Василия Шуйского.
Шуйские вначале были увезены под Смоленск, где находился в это время король Сигизмунд III, осаждавший город. Воля Василия Ивановича не была сломлена предательством собственного народа, и он вел себя при встрече с королем гордо, отказался поклониться ему и продолжал считать себя царем.
Через год Смоленск сдался полякам, и король Сигизмунд вернулся в Польшу, увозя в качестве военного трофея и семью Шуйских. Пленников показали народу, представили сейму, подтверждая этим необыкновенную славу польского оружия. После того, как торжества по случаю победы над Россией закончились, пленников увезли в Гостынский замок, назначенный местом их заключения.
В следующем, 1612 году Сигизмунд с незначительными силами вновь двинулся к Москве, имея намерение оказать помощь осажденным полякам. В августе он появился под стенами столицы, но успеха не имел и был вынужден бесславно вернуться в Польшу.
После этого похода Шуйские неожиданно умирают. Василий Иванович умер 22 сентября, его брат Дмитрий — 27-го числа того же месяца, жена Дмитрия — 15 ноября 1612 года. В живых остался лишь младший брат — Иван.
Поляки утверждали, что Шуйские отравились с тоски, но в это трудно поверить, зная непреклонный и твердый характер Василия Ивановича. Не исключено, что это было убийство, предпринятое государственным советом Польши из политических соображений. Обвинять в их смерти короля Сигизмунда не приходится, поскольку всесильные польские магнаты полностью ограничили его самостоятельную государственную деятельность.
Государственный совет Польши на это убийство могли подтолкнуть следующие соображения. Сформированное в конце 1611 года народное ополчение, которым руководили Пожарский и Минин, уже к лету 1612 года очистило большую часть Московского государства от поляков и мятежных казаков, восстанавливая относительный порядок и государственное устройство. Ополчение уже подошло к Москве, и был близок день окончательной победы, после которой неизбежно бы встал вопрос о восстановлении царской власти.
На Земском Соборе, созванном еще в Ярославле в самом начале формирования ополчения, нашлось немало сторонников возвращения на царствование царя Василия Ивановича. Для Польши, если бы она отказалась вернуть Шуйских, это грозило бы новой изнурительной войной. Но даже возвращение пленного царя не становилось гарантией мира: вряд ли бы простил Василий Иванович полякам свой плен и унижения. Неудача короля под Москвой показала, как опасно было вступать в новую войну с Россией.
Поэтому и было принято решение умертвить и Василия Ивановича, и его брата Дмитрия, как следующего реального кандидата на российский трон. Младший брат Иван, видимо, не представлял собой значительной политической фигуры и был оставлен в живых. Впоследствии он был освобожден из заточения и определен в свиту королевича Владислава, которому и служил до 1619 года.
