В 1617 и 1618 годах королевич Владислав предпринял очередной большой поход на Москву. Осенью 1618 года он подступил к столице, но встретил мужественное сопротивление. К тому же, поляки нуждались в провианте, что и заставило их после неудачного приступа отойти к Троице-Сергиеву монастырю. Там в деревеньке Деулино и было заключено перемирие на 14 с половиной лет.
По условиям договора произошел и обмен пленными. Не известно, участвовал ли Иван Иванович Шуйский в этом походе, но после него вместе с Филаретом Романовичем, отцом царя Михаила Федоровича, он был отпущен в Россию.
В Москве Иван Иванович, имевший прозвище Пуговка, руководил Судным приказом (как и его брат Василий при Борисе Годунове). Умер он в 1638 году, не оставив, как официально утверждается, после себя потомства.
Как это ни странно, но и остальные братья Шуйские также не оставили после себя детей. Пресеклись и остальные две линии этого рода.
Царица Мария Петровна, в инокинях Елена, супруга царя Василия Ивановича, приняла иноческий постриг в Московском Вознесенском девичьем монастыре и пребывала в Московском Ивановском монастыре, затем была переведена в Суздальский Покровский девичий монастырь, где и скончалась в июне 1626 года. Тело ее было перенесено в Москву и погребено в Вознесенском девичьем монастыре.
Умерла бывшая царица, не прожив и сорока лет (предположительно, ей было не более 35–36). Нельзя исключать и того, что Тимошка мог быть ее внебрачным ребенком, зачатым в иноческом звании. В этом случае вполне понятно его стремление вовсе не упоминать о своей матери и приписывать себе родство только с царем Василием Шуйским.
Тимошка мог быть и внуком Василия Шуйского, если согласиться с теми историками, которые считают, что первым браком Василий был женат на княжне Елене Михайловне Репниной-Оболенской. От этого брака он также имел двух дочерей, судьба которых не известна. Родились они, предположительно, в 80-е годы XVI века, и к 1618 году (рождение Тимошки) им было не более 30–35 лет. Одна из этих дочерей, выйдя замуж за князя Матвея Федоровича Великопермского, и могла стать матерью нашего героя. Впоследствии, из-за страха появления нового претендента на престол, царь Михаил Федорович начал преследование этих потомков царя Василия Шуйского и князя Великопермского.
Но вернемся к Василию Шуйскому.
После настойчивых просьб царя Михаила прах царя Василия был в 1635 году возвращен из Польши и торжественно погребен в Архангельском соборе Кремля, усыпальнице московских великих князей.
В этом шаге можно видеть не только заботу о государственной чести, но и желание помириться с многочисленными сановитыми родственниками угасшего княжеского рода. Тогда же прежнее отрицательное отношение к царю Василию Ивановичу и его государственной деятельности неожиданно пересматривается и появляются новые историко-литературные произведения — «Рукопись Филарета» и «Новый летописец», в которых давалась хвалебная и вполне заслуженная оценка деяний этого несчастного монарха.
В 1637 году московское посольство, прибывшее в Варшаву на свадьбу короля Владислава, заказывает «мастеру лицо царя Василия Ивановича». Портрет этот был выполнен неизвестным художником и увезен послами в Москву. Возможно, основой для написания этого портрета послужили портреты и зарисовки итальянского живописца Долабелло, который находился в Польше во время появления там Шуйских. Именно Долабелло запечатлел на большой картине представление братьев Шуйских польскому сейму. Как утверждали, картина эта написана с натуры. Но портреты русских пленников, если и рисовал их итальянский живописец, до нас не дошли.
Не совсем ясно, для чего нужно было иметь царю Михаилу «лицо царя Василия». Возможно, это было желание еще более восстановить доброе имя и память о своем предшественнике на троне и оставить потомкам его образ. Но можно сделать и другое предположение…
В 1639 году в Молдавии по тайному распоряжению господаря Василия был убит некто Семен Шуйский, а голова его в мешке с солью была отправлена в Москву. Документы по этому делу до нас не дошли, и в письменных источниках сохранилось всего лишь несколько скупых упоминаний. Семена Шуйского называли самозванцем и предполагали, что он был убит по просьбе царя Михаила. Возможно, что вести об этом самозванце в течение нескольких лет доходили в Москву, и чтобы изобличить его обман, и потребовался портрет Василия Шуйского. Впоследствии Тимошка Акундинов назовет Семена своим братом.
7
ОПАЛА ДЬЯКА ПАТРИКЕЕВА
САМОЗВАНЕЦ В ПОЛЬШЕ И ТУРЦИИ
ПИСЬМА, ДЕКЛАРАЦИИ, СТИХИ
Не известно, что заставило Тимошку бежать в Польшу. Сам он весьма туманно объяснил на пытке свое решение тем, что какая-то беда постигла его московского покровителя дьяка Ивана Патрикеева, которая грозила и ему, что и заставило его бежать за границу.
Действительно, Ивана Патрикеева в 1642 году постигла опала за то, что он не справился с деликатным поручением. Царь Михаил Федорович сватал свою дочь Ирину за шлезвиг-голштинского принца Волмера-Христиана, но неудачно — принц предложение не принял. Послы и дьяки, выступавшие в роли неловких сватов, были отстранены от дел. Но сомнительно, чтобы опала Патрикеева вынудила Тимошку искать убежище в другом государстве.
Другой причиной бегства могли быть розыски по делу Семена Шуйского. Должно быть, со временем открылась какая-то связь между этим самозванцем и Тимошкой, что и заставило последнего спасать свою жизнь в иных землях. Может быть, они и в самом деле были братья? Когда Тимошка находился уже в Польше, московское правительство пыталось обвинить его в убийстве родного брата (не Семена ли?), что и вынудило Ивана Патрикеева и архиепископа Варлаама послать королю «свидетельственное письмо», в котором отметались все лживые наветы на Акундинова.
Уместно здесь вспомнить и опалу князя Матвея Федоровича Великопермского, которой тот подвергся в 1641 году. Возможно, его опала была связана с тем, что выявилось его родство с царем Василием Шуйским, о котором ранее не было известно. Не исключено, что князь Матвей сам неосторожно говорил о том, что его дети имеют все права на царский трон. Начавшееся следствие и заставило Тимошку бежать из России.
В Польше Тимошка называл себя Иваном Каразейским, изучил польский язык и латынь, которую знали все образованные поляки, и занимался популярной в то время астрологией. Пожалуй, это все, что нам известно об этом периоде его жизни.
Из Польши Тимошка выезжает в Валахию, затем в Крым и Турцию. О подробностях этого путешествия, кроме скупых отрывочных замечаний, ничего не известно. Похоже, что Тимошкой мало кто интересовался. Но в Турции неожиданно все меняется, и он приковывает к себе самое пристальное внимание.
Из Стамбула первым о Тимошке сообщил Фессалийский архиепископ. В своем письме в Москву он подробно описал двух самозванцев, что появились в Турции:
«Извещаю Ваше Величество, что когда Хан прислал к Султану известия о военных движениях России, то в то же время прислал к нему с письмом одного российского князя, прося, чтобы Султан дал ему в помощь пятьдесят тысяч войска для соединения с ним, Ханом, и донося, что бояре российские и войско желают возвести его на российский престол. Сие писал Хан и сам оный (князь) говорил, надеясь, что ему немедленно дастся помощь, дабы он шел вместе с ним войною против Вашего Величества; но Султан, будучи занят войною с Венецианами и услышавши о нападении на Азов, не согласился на их предложение: однакож оный князь принят с честию и поставлен в Сулиман-Салтановом сарае Русламеци и производят ему таим (содержание. — В.К.); Константинополь от того в волнении, что прибыл туда царевич русский. Сей последний обещал туркам, что если он получит российский престол, то отдаст им во владение Астрахань и Казань; обещал еще и кроме того многое, и турки приняли его с радостию.
Услышав сие, посол Вашего Величества весьма опечалился, занемог от того и едва не умер, и через два дни, третьяго августа, освящался елеем и приобщался святых тайн. А я, нижайший ваш богомолец, употребил свои старания и виделся с князем в один день, когда он сам-третей шел прогуливаться с янычаром, который приставлен к нему для охранения; мы постарались напоить янычара, подошли к князю и спрашивали его; он откровенно нам признался, что прибыл к Порте для отыскания российского престола, сын князя и прибыл из Астрахани, имя ему князь Андрей Тухорук (Долгорук), а турки называют его князем Алпутом. Если угодно знать о его возрасте, то ему около тридцати лет, усы у него русые, высок и тонок…
Другой какой-то князь прибыл из России в Польшу, оттуда в Валахию, потом в Венгрию, оттуда в Темесвар; из сего города писал он к Путми-паше, который послал за ним людей своих, принял его и прислал сюда к султану. Его называют князем Иваном, сыном князя Василия Шуйского, содержат здесь и дают ему таим.
