Видимо, Патрикеев и Варлаам были уверены в невиновности Тимошки, поэтому и направили в Польшу оправдательное письмо. Но это послание подтверждает и другую версию — о знатном происхождении как Патрикеева, так и Варлаама. В противном случае это письмо едва ли оказало какую-либо ощутимую помощь в ограждении Акундинова от уголовных подозрений и судебных преследований.
В 1645 году архиепископ Варлаам был отстранен от своей должности. Это похоже на опалу. Уж не письмо ли в Польшу тому причина? Значит, содержалась в нем какая-то нежелательная для разглашения информация. Из «рас-спросных речей» следует, что Варлаам подтвердил некое высокородное происхождение Тимошки. Но какое?..
Олеарий, не сомневаясь в самозванстве Тимошки, тем не менее, приводит в своей книге любопытные подробности его допроса. Во-первых, это отказ разговаривать с кем-либо из бояр, кроме Никиты Ивановича Романова.
И вторая его дерзость — желание пить из серебряного сосуда. И все эти желания Тимошки были беспрекословно выполнены! Странно выглядит подобное почтительное отношение к человеку, которого в официальных грамотах постоянно называли «самого простова чину и худыя природы воришко».
Можно, конечно же, сослаться на почти библейскую и наивную простоту нравов тогдашней России и этим объяснить подобное отношение к злодею. Но трудно понять, почему весь государственный совет обширнейшей державы присутствует на дознании мелкого уголовного типа и почему все родовитейшие мужи России молча сносят глумливые прихоти этого преступника. Когда Тимошка с непонятной самоуверенностью заявляет первым лицам государства, что он не почитает никого из них и требует себе в судьи других, то можно увидеть в этом всего лишь дерзкий кураж обреченного человека. Но как объяснить поведение бояр, которые вместо того, чтобы кнутом унять эту дерзость, торопливо исполняют наглое требование преступника?
Вывод из подобного поведения московских бояр может быть только один — не был Тимошка ни «самой худой природы воришко», ни наглым обманщиком, ни уголовным преступником. И московской знати, присутствующей на дознании, это было известно. Не исключено, что они даже не сомневались в его родстве с Шуйским. Во всяком случае, они видели в нем равного себе по происхождению человека. Но тогда за что же его преследовали?
Происходя из рода Шуйских, пусть и по матери, Тимошка мог быть весьма серьезным претендентом на российский трон. Страна еще не полностью успокоилась после кровавых событий Смутного времени, еще живы были в памяти бояр быстрые смещения и смерти царей, и это вносило в их мысли определенное анархическое буйство и поддерживало уверенность в том, что вместо Романовых можно с такой же легкостью поставить на царство и других людей. Пресекая эти попытки вновь поколебать государственное устройство, первые Романовы иногда с неоправданной жестокостью расправлялись со своими возможными соперниками. Так, при Михаиле Федоровиче умерла в заточении при невыясненных обстоятельствах Марина Мнишек, коронованная русская царица, а ее малолетний сын, «воренок» Иван, был казнен.
Обвинения против Акундинова и его смерть, видимо, имеют ту же причину — очернить и убрать еще одного соискателя русского престола. В отличие от поляка Ивана Лубы, Акундинов мог быть более серьезным претендентом из-за своего исконно русского и высокородного происхождения. Поэтому он и был казнен в назидание шатким в мыслях и поступках московским боярам и тем заграничным государям, которые имели намерения затеять интриги с новым претендентом на российский трон.
Согласившись с подобным предположением, мы можем легко объяснить все доселе необъяснимые эпизоды жизни Тимошки: и внезапное его бегство из Москвы, и упорное преследование его московским правительством, и покровительство высокопоставленных людей, и присутствие на его пытке всех бояр (дабы видели его страдания и впредь страшились поддерживать подобных людей!).
Это предположение объясняет и то, что на очной ставке он не узнал свою родную мать. Многие историки видят в этом эпизоде подтверждение того, что Тимошка был всего лишь гнусным негодяем, настолько погрязшем во лжи, что уже не имел в душе ничего человеческого. Поэтому он с легкостью отказался от матери.
Но это не так. Скорее всего, семья Дементия Акундинова лишь некоторое время скрывала таинственного ребенка, едва ли догадываясь о его подлинном происхождении. Потом он был доверен на воспитание другим людям, и единственное, что его связывало с семьей бедных торговцев, так это фамилия и смутные воспоминания детства. Свою приемную мать он не видел более десяти лет (по крайней мере, с 1642 по 1653 г.), поэтому нет ничего удивительного в том, что он не сразу узнал ее. Тем более что она не только постарела, но и была в монашеском платье. Эта встреча, впоследствии неправильно истолкованная историками, и дала им повод с пафосом и негодованием осуждать «вора Тимошку» за его поразительный цинизм в поступках.
Чтобы в дальнейшем были более понятны некоторые высказывания Тимошки относительно своего происхождения, следует кратко познакомиться с историей рода князей Шуйских.
Великие московские князья род свой вели от легендарного Рюрика. Но подлинным основателем династии все же считался один из знаменитейших Рюриковичей, князь Александр Невский.
Князья Шуйские также были потомственными Рюриковичами, но их род продолжался от младшего брата Невского, Андрея, и тем самым их родовитость по сравнению с московским князьями считалась несколько меньшей.
Следует сказать, что до сих пор не выяснено окончательно, кто же был старшим — Александр или Андрей? Карамзин считал старшим братом Андрея, к тому же Андрей раньше Александра стал великим Владимирским князем, что давало его потомкам значительные преимущества перед московскими князьями в династических спорах.
После того, как московские князья собрали русские княжества в единое государство и стали практически монархами (пока еще не меняя своего великокняжеского титула), изменился и статус удельных князей Шуйских. Теперь они, употребляя европейские термины, стали принцами крови, т. е. персонами, имеющими права на великокняжеский престол в случае пресечения правящей династии. И это право Шуйских никогда не оспаривалось на Руси.
Во время татарского владычества князь Михаил, сын князя Андрея, женился в Орде, взяв в жены монголку (1305 г.), и тем самым породнился с чингизидами. Спустя двести лет Шуйские вновь роднятся с татарами. Василий Васильевич Шуйский женился на Анастасии, дочери крещеного татарского царевича Петра (Кудайкула) Ибреимовича. Матерью невесты была Евдокия, дочь Ивана III (деда Ивана Грозного).
Еще один Шуйский, Александр, был женат на дочери великого князя Василия Дмитриевича (сына Дмитрия Донского). Таким образом, Шуйские дважды породнились с московскими великими князьями и тем самым основательно упрочили свое династическое положение. Но именно это обстоятельство стало для рода Шуйских роковым и заставило их испытать многие превратности судьбы.
К концу XVI века старшая ветвь рода князей Шуйских была представлена тремя семьями, состоявшими в близком родстве друг с другом. Наиболее видными представителями этих семей были: Иван Петрович, Иван Андреевич и Василий Федорович. Еще несколько семей пресеклось во время опричных зверств, когда Иван Грозный безжалостно истреблял целые боярские и княжеские фамилии.
Иван Андреевич, знаменитый воевода, погиб в 1572 году в бою при нашествии крымского хана Девлет-Гирея, оставив после себя пятерых сыновей: Андрея, Василия, Дмитрия, Александра и Ивана. Братья служили при Грозном и его сыне Федоре.
Борис Годунов, ближайший родственник царя Федора (царица Ирина приходилась сестрой Годунову), предвидя скорую смерть слабого здоровьем и умом монарха, стал оттеснять и преследовать возможных претендентов на престол, рассчитывая занять его сам. Прежде всего, погиб при загадочных обстоятельствах последний сын Грозного, Дмитрий. Умерли, или были отравлены два сына царя Симеона Бекбулатовича. Хотя и представляют этого царя бутафорской фигурой при Грозном, но все же он считался государем всея Руси, и его сыновья, в силу династических законов, имели вполне серьезные права на российский трон.
Обрушились репрессии и на Шуйских. Воевода Иван Петрович, спасший Псков от захвата его поляками, был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, пострижен в монахи, а затем и удушен дымом 16 ноября 1588 года.
В это же время были разосланы по своим деревням и все пять сыновей Ивана Андреевича. Но этим Годунов не ограничился и заточил их в тюрьмы. Андрей был сослан в Буйгород, где его и убили, как наиболее опасного врага Годунова и наиболее реального претендента на престол. Василия и Александра отправили в Галич, Дмитрия и Ивана в Шую.
