- Ты же любишь Эфанду, - уверенно сказала Унжа, глядя на князя своими поблекшими, когда-то ярко-синими глазами, и грустно спросила: - Но почему ты от нее отказываешься, нe могу понять... - Она пожала плечами и с гордостью добавила: - Мой Верцин был старше меня на пятнадцать лет. Разве это мешало мне любить его и родить ему столько детей! Ну и что же, что у него были еще три жены! Я пережила их только потому, что он больше других любил меня. А таким мужчинам, как мой Верцин и ты, можно иметь и десять жен! - с уверенностью заявила она и опять ласково посмотрела на князя.
- Я люблю Эфанду, это верно. Ее нельзя не любить, - улыбнувшись, сказал Рюрик, а затем так тяжело вздохнул, что вдова беспокойно посмотрела на него, - по моя жизнь - жизнь князя - вечно на коне, постоянно в бою, всегда в тревоге из-за этих проклятых германцев... Да еще две жены, которые соперничают между собой... Я боюсь сделать ее несчастной! - горько сознался он, глядя в умные глаза Унжи.
- Не обманывай ни себя, ни меня. Ты хочешь и можешь быть счастливым с ней! - убежденно проговорила вдова, опуская свои руки к нему на плечи. Если бы мы, женщины, думали так, как вы, мужчины, род людской давно бы перевелся. - На глазах ее показались слезы. - У меня погибали в боях один за другим сыновья. Я рыдала, убивалась, клялась, что никогда не рожу больше, ибо нет для матери сильнее горя, чем смерть ее ребенка. Но время шло, горе за хлопотами и заботами теряло свою остроту, а Верцин был рядом, и во мне вновь возникало желание иметь от него детей. А вот тебе ни одна из твоих жен не подарила сына - а ведь князю нужен наследник! А? Или тебе об этом должен сказать еще и Камень Одина?
Рюрик склонил голову, поцеловал старую женщину в морщинистую щеку и не нашел в себе сил возразить ей...
ВЕСТЬ
- Где Рюрик? - Олаф соскочил со взмыленного коня и одним прыжком оказался на крыльце дома князя. Слуга низко поклонился ему и глазами показал на Руцину, стоящую в проеме входных дверей.
- Князя нет дома, - сдержанно ответила она Олафу и не сделала даже легкого движения, чтобы пропустить вождя в дом.
- Где он? Скажи ему, что он мне срочно нужен!
Руцина вспыхнула и, сверкнув потемневшими от ярости серыми глазами, ответила:
- На это есть слуги! - Она показала рукой на толпу слуг, которые стояли возле крыльца, прислушиваясь к их разговору, и ушла в дом.
- Князь с молодой женой уехал на охоту, - сказал старый Руги, поднимаясь по ступеням крыльца. Он запыхался: видно было, что ему только что сообщили о прибытии Олафа.
- Эфанда на коне? Быть этого не может! Она же и близко боялась подойти к лошадям. Слуги вразнобой зашумели:
- Нет князя дома! И княгини нет! Охотятся! На лису... Можно позвать его вторую жену, она подтвердит...
Олаф сник, наконец поверив сказанному, и, повернувшись к Руги, тихо молвил:
- Олег погиб.
Ноги у старого управителя подкосились.
- Что за черную весть ты принес! Не может этого быть! О, горе! Не зря нынче черный ворон летал и каркал над нашим двором! О, горе...
Слуги растерянно переводили глаза с Руги на Олафа, не понимая, что случилось. И тут звуки рожков и охотничьей трубы оповестили о возвращении князя с охоты.
Распахнулись большие ворота княжеского двора, и на двор во главе с Рюриком и Эфандой верхом на конях въехали охотники. Свора собак, которых держали на длинных поводках слуги, заполнила двор шумом и лаем. Сам князь был невесел. Увидев на крыльце Олафа, он соскочил с коня и дождался, когда тот подбежал к нему.
- Что случилось? - спросил рикс.
- Олег убит германцами, - прошептал Олаф, едва сдерживаясь от рыданий. - Его тысяча неожиданно наткнулась на войско молодого Карла.
- Где? - спросил Рюрик, разом помрачнев.
- Возле Ильмары, у той же излучины, у которой
Бэрин разбил Истрия, - пояснил Олаф.
- Каковы... потери? - Рюрик задыхался от бессильного гнева.
- Триста человек убито, восемьдесят ранено... Три селения выжжено германцами, - ответил Олаф, виновато пряча глаза от князя.
Рюрик побледнел, сжал кулаки.
- Они забыли, как бежали, бросив оружие, раненых и лошадей, от границ нашей земли. Они вновь хотят испытать отвагу наших воинов! Что будем делать, мой вождь?
- Драться! - запальчиво ответил Олаф и насмешливо посмотрел на князя. Ты что ж, женившись на моей сестре, утратил вкус к битвам?
Рюрик вспыхнул, как от пощечины.
- Ты потерял своего первого друга. Мне же не счесть дорогих потерь! жестко произнес он. - И если вече вольно будет послать нас еще на одну битву с германцами, то будем драться!
Князь резко повернулся и, тяжело шагая, направился к младшей княгине, которая, сидя в седле, терпеливо ожидала конца их разговора.
- Прими мои сожаления, - прошептала Эфанда. Князь ткнулся лицом в складки ее платья.
- Триста человек убито! И это при первой же встрече! Как Олег смог допустить... - Он больше не смог произнести ни слова.
- Не горюй, мой князь! - раздался за его спиной низкий женский голос. Рюрик поднял голову: рядом с ними стояла Руцина, придерживая развевающийся на ветру простой серый плащ.- Отпусти меня к викингам.
- Зачем? - удивился Рюрик. Эфанда схватила его за руку и изо всей силы сжала ее.
- Я скажу тебе об этом... в своей одрине, - ответила Руцина, стараясь не смотреть на их сплетенные пальцы. В голосе ее чувствовались одновременно и вызов и неуверенность.
Слуги, до того молча, неодобрительно наблюдавшие за князем, стали расходиться по своим клетям.
Князь внимательно, как-то устало посмотрел на свою первую жену и пожал плечами.
- Я не вижу добра в этом.
- Я сумею помочь тебе. - Она побледнела и тяжело дышала.
Рюрик еще раз пожал плечами.
- Ну хорошо... Я подумаю. - Он повернулся лицом к первой жене и уже решительнее и добрее добавил: - Я приду к тебе, Руц, и мы все обсудим.
Руцина сдержанно поклонилась мужу, выпрямилась, высоко подняла голову и не торопясь пошла к дому.
Эфанда первый раз ощутила себя в роли третьей, младшей, жены. Что бы ни предпринял муж, что бы он ни сказал, но, если это касалось старших жен, младшая должна была терпеливо и покорно подчиниться его решению. Но в их отношениях с Рюриком дело было даже не в этом. Она глубоко верила своему мужу. А теперь... Что это было?.. Измена?.. Могла ли быть измена?.. Эфанда оцепенела на миг... Могло быть все! Этому учил ее отец. Но могло ли такое случиться именно с ней и с ее Рюриком?.. Она зажмурила глаза, вскрикнула и на миг потеряла сознание.
Рюрик испуганно подхватил ее и бережно снял с коня.
- Что с тобой? - прошептал он. Эфанда приникла к его груди и, всхлипнув, тихо попросила:
- Не ходи к ней в одрину...
Рюрик заглянул в потемневшие глаза младшей жены, перевел взгляд на окна одрины старшей жены и молча погладил Эфанду по голове.
* * *
Была уже поздняя ночь, когда Рюрик открыл тяжелую дверь одрины своей старшей жены. Руцина, накрытая меховым одеялом, спала. На маленьком столике в серебряном подсвечнике горела толстая свеча. Это был знак того, что она ждала своего повелителя и была уверена, что Рюрик придет.
Рюрик с любопытством огляделся. Здесь было все так, как и прежде. Впрочем, нет: исчез семисвечник, а вместо него на подоконнике и туалетном столике стояли обычные шандалы. Рядом с подсвечником на маленьком столике Рюрик увидел огромную толстую книгу в деревянном переплете. "Библия", прочитал он. - Значит, это правда, что Руцина в последнее время зачастила к Абраму и тот доверил ей великую книгу иудеев? Ну что ж!.. Пусть постигает священные истины", - решил для себя князь.
Возле одра на полу был постлан разноцветный ковер. Князь вгляделся в его орнамент и задумался: "Не дар ли это миссионеров, которые давно не показывались мне на глаза?"
И Рюрик вдруг почувствовал, что его это не возмутило. Неужели ему совсем безразличным стало все, что касается его первой жены? Он потянул за край мехового одеяла, и Руцина мгновенно встрепенулась:
- А-а, наконец-то! Ложись рядом, разговор будет теплее, - поеживаясь от холода, предложила Руцина - на ней была всего лишь льняная с короткими рукавами рубаха.
И Рюрик, не раздумывая, лег рядом.
Руцина бережно поправила подушку под головой мужа и поцеловала его в щеку.
- Удобно? - жарко прошептала она, ожидая ответной ласки.
Рюрик молча кивнул головой. Каждое ее движение было знакомо, каждый взгляд ее, каждое прикосновение должны были пробудить в нем желание.
- Руц, - устало проговворил он. - Ты же знаешь меня: в день гибели своих дружинников я... - И он махнул рукой. Руцина подавила вздох и отодвинулась от мужа.
- Вот что, князь мой, пошли меня к викингам, - глухо потребовала она.
- Но ведь им нужны большие дары, - тихо возразил он. - А где я их возьму!
- Я заберу все свои золотые фибулы, колты, янтарные ожерелья, меха...
- И они тут же пошлют нам на помощь свое войско! - с горечью перебил ее Рюрик. - Знаю я их! Им бы пограбить, набить карманы, а у нас грабить нечего. - Он поднялся, прикрыл меховым одеялом Руц и, не глядя на нее, хмуро проговорил: - Не торопись делать добро, ибо оно может обернуться во зло. Все должно вызреть!
