Насилие
В ноябре 1929 г. впервые за несколько десятилетий произошло зловещее событие: убийство политического лидера Карлоса Вашингтона Ленсинаса в Мендосе. Ленсинас был диссидентом внутри движения радикалов и занимал очень прогрессивные позиции в экономическом и социальном вопросах. Ленсинас в Мендосе как и губернатор Сан-Хуана Федерико Кантони были карикатурой на радикализм, их отличал больший популизм и пропаганда справедливого разделения благ. Поведение этих деятелей было во многом похоже на будущий перонизм: постоянные нападки на капитал и частную собственность, поддержка рабочих, прогрессивное законодательство, как, например, закон, принятый в Сан-Хуане и позволивший женщинам проголосовать на местных выборах в 1928 г. В то же время они не стеснялись прибегать к насилию и запугиванию оппозиции. Карлос Вашингтон Ленсинас был молодым человеком, сыном первого губернатора Мендосы от ГРС, известного как гаучо Ленсинас (из-за этого Карлоса Вашингтона звали «маленьким гаучо»). После яростных кампаний против Иригойена он приехал в Мендосу и был убит местным жителем — очень бедным иригойенистом. Этому событию сразу придали политическое значение, и в стране закипели страсти. Иригойена напрямую обвинили в организации убийства Ленсинаса, что было абсолютной глупостью.
В действительности такая ситуация в регионе Куйо была вызвана внутренними факторами, приведшими к вмешательству федеральных властей в дела провинций Сан-Хуан и Мендоса еще до того, как Иригойен вступил в должность президента. Но это встретило сопротивление как сторонников Ленсинаса, так и сторонников Кантони. Что касается преступления, то оно, несмотря на свой локальный характер, получило общенациональный резонанс.
Месяц спустя произошло другое кровавое событие: покушение на самого Иригойена. Покушавшийся, о котором до сих пор известно очень немного (говорят, что он был не совсем здоров психически и якобы когда-то симпатизировал анархизму), несколько раз выстрелил по автомобилю, в котором находился Иригойен, но был тут же убит охраной. Теперь появился еще один повод критиковать самого Иригойена, поскольку раньше он передвигался без охраны, а теперь использовал вооруженную полицию, готовую убивать. Эти события создали гнетущую обстановку страха, что хотя и не распространялось на всю страну в целом, но было довольно ловко использовано газетами и оппозиционными организациями перед выборами депутатов в марте 1930 г.
Эти выборы завершились вничью. Радикалы, получившие 800 тысяч голосов в 1928 г., на этот раз получили 600 тысяч, а оппозиция, наоборот, заработала на 200 тысяч голосов больше (на прошлых выборах за нее проголосовали 400 тысяч человек). Но беспрецедентным в истории аргентинских выборов фактом стало поражение радикалов в столице, причем они проиграли фракции партии меньшинства — Независимой социалистической партии, отделившейся от традиционной Социалистической партии. Независимая социалистическая партия немного более критически настроена к Иригойену, в будущем заключила союз с консерваторами и стала частью режима, получившего название «Конкордансия».
Поражение Гражданского радикального союза в столице от такой молодой партии стало предупреждением. С этого момента началась подготовка военного заговора, о котором говорили еще несколько лет назад, когда победа Иригойена вызвала беспокойство в определенных кругах. Тогда они пытались склонить на свою сторону генерала Хусто (он был министром вооруженных сил в правительстве Альвеара), но последний считал, что после недавнего триумфа Иригойена на выборах любая революция потерпит провал. Однако в 1930 г. ситуация изменилась, и началась подготовка военного заговора во главе с генералом Хосе Феликсом Урибуру, уроженцем Сальты и депутатом-консерватором в 1913 г.
Урибуру симпатизировал Германии, и его окружали молодые люди, не имевшие политического веса, но обладавшие некоторым влиянием в интеллектуальных кругах и группировавшиеся вокруг газеты «Новая республика». Они принесли в страну идеологию итальянского фашизма и добавили к ней аргентинский национализм. Эта идеология отрицала демократию как форму государственного устройства, ведущую к общему благу, не признавала выборы, поскольку считала, что большинство не всегда право, и выступала против политических партий и за конституционную реформу корпоративистского типа.
Урибуру был искренним человеком с добрыми намерениями, но не очень умным. Он позволил этой группе молодых людей (почти все они ранее были консерваторами, и многие из них являлись яркими мыслителями, как, например, Эрнесто Паласио или братья Ирасуста) приблизиться к себе и превратился в одного из возможных главарей заговора. Урибуру находился на военной службе до 1928 г. и сохранял определенный престиж в армии. Он начал переговоры с разными людьми для осуществления революции, которая, по его мнению, должна была стать началом нового этапа институционного развития страны, внести изменения в конституцию, отменить закон Саенса Пеньи и заменить Конгресс чем-то вроде собрания корпораций.
Вскоре генерал Агустин П. Хусто, бывший министром вооруженных сил при Альвеаре, также начал плести заговор с целью предотвратить намерения Урибуру реформировать конституцию. Хусто окружали традиционные политики, в основном консерваторы, «антиперсоналисты» (то есть радикалы — противники Иригойена) и независимые социалисты. Он считал, что нужно сместить Иригойена, уже не способного эффективно управлять государством, а затем провести новые выборы, которые позволили бы законно прийти к власти силам, разгромленным в 1928 г. Стоит отметить, что заговор против Иригойена готовился одновременно двумя полностью противоположными группировками, хотя в тот момент различия между ними еще не были очевидными.
Тем временем произошли выступления и манифестации оппозиционных партий как в Конгрессе, так и на улицах, совпавшие с подготовкой заговора. Начиная с июля 1930 г. напряжение постепенно нарастало. Оппозиция в Конгрессе объединилась, организовала серию шумных актов в театрах и на площадях и все больше критиковала правящий режим. Она контролировала многие средства массовой информации, что позволяло ей постоянно обрабатывать общественное мнение и придавать широкую огласку обвинениям против Иригойена; это особенно проявилось в августе 1930 г.
Когда происходят революции или когда создаются благоприятные для их начала условия, правительства обычно совершают какие-то действия, которые вызывают негативную реакцию, и начинается противостояние правительства и оппозиции, заканчивающееся революцией. Но любопытно, что в данном случае правительство не предприняло ничего, кроме некоторых рутинных административных действий (например, был назначен председатель Верховного суда и принят ряд маловажных законов). В 1955 г. ряд действий правительства Перона вызвал протесты, приведшие к революции 16 сентября. Однако в 1930 г. не было ничего подобного.
Правительство радикалов казалось неподвижным манекеном; на него сыпался град сильнейших ударов, а оно не реагировало. Единственным ответом стали довольно крупные манифестации в защиту правительства в конце августа 1930 г., организованные довольно загадочной группой под названием «Радикальный клан». В нее входили маргинальные элементы комитетов, прошедшие по центральным улицам Буэнос-Айреса с лозунгами «Да здравствует Иригойен!» и «Смерть оппозиционерам!». Однако это не вызвало сколько-нибудь широкого отклика, кроме небольшой перестрелки, в которой обошлось без жертв.
Пропаганда заговора шла в газетах и становилась все более самонадеянной: делались прогнозы о том, когда начнется революция. Некоторые газеты, особенно «Критика» и «Расон», в августе и начале сентября печатали ужасные вещи о президенте. Если сравнить это с современными избирательными кампаниями и с нынешними заявлениями оппозиции, то можно увидеть, насколько улучшились политические нравы в Аргентине, так как сказанное в 1930 г. было дикостью. Газеты вмешивались в личную жизнь Иригойена и опускались до непристойностей, однако правительство не реагировало на это. В начале сентября подал в отставку министр вооруженных сил, не сумевший сдержать развитие заговора; его отставка также была вызвана интригами внутри правительства.
Четвертого сентября прошла манифестация. Как и ожидалось, не обошлось без жертв: в перестрелке погиб человек, как тогда решили — студент (хотя после выяснилось, что он был банкиром). Студенты Буэнос-Айреса начали забастовку и заявили о начале войны с правительством. 6 сентября генерал Урибуру сумел собрать кадетов военного училища и выдвинулся во главе очень маленькой, уязвимой с военной точки зрения, колонны к Буэнос-Айресу.
