Итак, в 1930-е годы дела в мире шли не слишком хорошо. Тоталитарные системы находились на подъеме, демократия критиковалась повсюду, и вооруженные кровавые столкновения стали общим местом (например, Япония вторглась в Китай). Другим важным событием, потрясшим аргентинское общество, стала гражданская война в Испании, начавшаяся в июле 1936 г. и продлившаяся до марта 1939 г. Она стала прелюдией Второй мировой войны.
Гражданская война в Испании потрясла аргентинское общество по многим причинам. Во-первых, в стране существовала многочисленная испанская колония. Возможно, сегодня в Аргентине у кого-то еще остались прадедушки-испанцы, но в то время у многих аргентинцев были испанцами отцы и деды, и все они заняли ту или иную позицию по отношению к происходившему на Иберийском полуострове. Во-вторых, существовали гораздо более тесные, чем сегодня, торговые и экономические связи между двумя странами: в Аргентине ели испанские сардины, пили испанский сидр, мылись испанским мылом и многие крупнейшие фирмы были испанскими, как, например, та, что построила в Буэнос-Айресе линию метро «Майская площадь» — «Пасифико», или Испано-аргентинская энергетическая компания, штаб-квартира которой находилась в Барселоне.
Аргентинское общество внимательно следило за войной в Испании еще и потому, что ценности, вокруг которых шла борьба (фашизм против еще несовершенной Испанской республики), имели много общего с Аргентиной. Гражданская война в Испании и Вторая мировая война потрясли и разбудили Аргентину, до того жившую в изоляции, как остров, которого не касалось происходившее в мире, и показали важность международных событий для страны.
В Аргентине 1930-е годы начались с приходом к власти Агустина П. Хусто, победившего на выборах, в которых Гражданский радикальный союз не принял участия из-за причин, описанных выше. В результате этих нечестных выборов к власти пришла коалиция «Конкордансия» (Согласие). В нее входили традиционная консервативная партия, антиперсоналисты и маленькая партия независимых социалистов, победившая в Буэнос-Айресе на выборах 1930 г. и выдвинувшая ряд крупных деятелей, среди которых, безусловно, выделялся Антонио ди Томассо.
Новый президент, Хусто, не обладал харизмой, но был ловким политиком и умел добиваться поддержки. Он считался радикалом-антиперсоналистом, был профессиональным военным, министром вооруженных сил в правительстве Альвеара, но, кроме того, он был гражданским инженером и сделал на этом акцент во время предвыборной кампании, как бы показывая, что он не просто военный, а еще и человек, обладающий гражданской профессией.
Где бы он ни появлялся, его освистывали. Он стал, по-видимому, единственным президентом Аргентины, позволившим себе показать неприличный жест толпе: это случилось на ипподроме Палермо, куда Хусто приехал понаблюдать за розыгрышем важного трофея на скачках.
Несмотря на это, Хусто сумел кое-что сделать. Его правительство серьезно занималось общественным строительством, и ему мы обязаны первой сетью автострад в Аргентине. Дороги Буэнос-Айрес — Мардель-Плата, Буэнос-Айрес — Рио-Куарто — Мендоса, Буэнос-Айрес — Росарио — Кордоба были построены во время правления Хусто. Также был принят закон о дорожном управлении, согласно которому 5% доходов, получаемых государством от продажи нефти, шли на строительство дорог с твердым покрытием.
Хотя Хусто и считался радикалом-антиперсоналистом, на деле он был консерватором. Он верил в политику, принесшую процветание стране в предыдущие десятилетия. Это означало тесный союз с Великобританией, заботу о британских инвестициях в Аргентине и торговые связи между Аргентиной и английским рынком. Но когда надо было создавать дорожную сеть в стране, Хусто распорядился строить автомобильные дороги параллельно железным дорогам и тем самым способствовал усилению конкуренции местного автомобильного транспорта (он хоть и не являлся более быстрым и безопасным, но был дешевле железнодорожного) с британскими железными дорогами.
Первые годы правления Хусто были облегчены неучастием радикалов в выборах. ГРС, столкнувшись с запретами на выборах 1931 г., решил воздержаться от участия в выборах, а отдельные лидеры радикалов несколько раз пытались начать революцию, но их попытки закончились неудачей. Это была безвыходная позиция: неучастие в выборах оставляло радикалов вне игры, в то время как другие политические партии приняли правила, установленные правительством. Тогда пространство, оставленное Союзом, заняли социалисты, получившие более пятидесяти мест в Конгрессе; в будущем они так и не смогли повторить этот результат.
В 1935 г. радикалы решили отказаться от политики неучастия в выборах, и с этого времени начались широкомасштабные фальсификации итогов голосования. Это стало главным позором десятилетия. Подтасовка результатов голосования если и не была организована правительством, то, по крайней мере, поддерживалась им, что придавало незаконный характер всем политическим событиям того времени.
Часто оппозиционно настроенных граждан запугивали, препятствуя их голосованию (или просто говорили: «Ты уже проголосовал, уходи»), и угрожали, иногда даже оружием, наблюдателям, заставляя их покидать избирательные участки, что позволяло сторонникам власти делать все что угодно со списками избирателей и наполнять избирательные урны любыми бюллетенями. Иногда избирателям позволяли свободно голосовать, но затем меняли урны на другие, с нужными голосами. Такая практика «вошла в моду» в конце 1930-х годов.
Было много способов фальсификации выборов, часто практиковались открытая агрессия и перестрелки. В борьбе, начатой радикализмом за очищение выборов (иногда в ходе борьбы применялось оружие), было много жертв. В 1935 г. Амадео Сабатини победил на губернаторских выборах в Кордобе ценой восьми или девяти убитых в результате перестрелки с головорезами консерваторов. То же самое произошло в Мендосе, где сторонники власти убили главу радикалов доктора Мартонса. В провинции Санта-Фе погиб генерал Риссо Патрон.
В провинции Буэнос-Айрес, где имели место наиболее вопиющие фальсификации, произошли поистине трагические случаи. Хуан Масиель, глава городка Трес-Арройос, узнав, что в местечке Коронель-Доррего отмечались фальсификации, в день выборов Ортиса (его соперником от радикалов был Альвеар) решил в одиночку помешать этому, но был расстрелян на площади города. Это была тяжелая, мучительная борьба, о которой до сих не было рассказано в подробностях. Но, к сожалению, фальсификация выборов стала общим местом и иногда также практиковалась и радикалами.
В конце 1930-х — начале 1940-х годов были попытки фальсификации выборов внутри ГРС. Это было эпидемией, заражавшей все вокруг, поскольку нечестные выборы были единственным способом для альянса «Конкордансия» удерживать власть и не допустить победы радикалов, которые по-прежнему имели больше сторонников, чем правящие партии.
Проблема фальсификации выборов относится к политической философии: до какой степени правительство может оказывать давление для удержания власти? Главной обязанностью человека является защита собственной шкуры, говорил Мартин Фьерро.
И также можно сказать, что главной обязанностью политика, когда он находится у власти, является сохранение власти, но можно ли использовать любые методы для этого? Консерваторы и их союзники антиперсоналисты не видели этой проблемы и прибегали к обману, когда им было необходимо. Единственным местом, где проходили честные выборы, была столица.
Фальсификация выборов — это главная политическая особенность 1930-х годов, что оправдывает название, которое дал этому времени один националистически настроенный журналист, — «позорное десятилетие». Такая оценка не может применяться ко всем действиям правительства в 1930-е годы, однако полностью подходит к политической жизни страны, в которой позором была не только фальсификация результатов голосования, но и охвативший аргентинское общество глубокий скептицизм по отношению к демократии.
Картина тоталитарных режимов в Европе и местной демократии, основанной на фальсификации, обмане, лжи и лицемерии (так как всегда представители власти отрицали очевидные факты), способствовала упадку демократии, и никто не стал ее защищать в 1943 г., когда было свергнуто хорошее или плохое, но конституционное правительство Рамона Кастильо.
С приближением конца президентского срока Хусто правящие круги решили обновить альянс консерваторов и антиперсоналистов (партия независимых социалистов уже исчезла с политической арены), выдвинув кандидатом на президентских выборах 1937 г. от альянса «Конкордансия» доктора Роберто Ортиса. Со своей стороны радикализм, уже отказавшийся от политики неучастия в выборах, выдвинул кандидатуру Марсело де Альвеара, чье славное правление в предыдущее десятилетие все еще сохранялось в коллективной памяти аргентинцев, и его выдвижение никого не удивило. Снова имели место фальсификации, и был избран Ортис, но он понял, что нельзя бесконечно управлять страной такими методами.
