Договор очень труден для понимания, и были написаны целые тома как о его пользе, так и о вреде. Сильно упрощая содержание этого документа, скажу, что в договоре Великобритания гарантировала дальнейшие закупки замороженного мяса у Аргентины по ценам 1920-х годов. На самом деле британцы обязывались покупать по несколько более низким ценам, но при этом гарантировали непрерывность закупок.
Взамен Аргентина обещала «благосклонное отношение» к британским инвестициям, что на практике означало установление такого курса обмена валют, который позволял английским фирмам отправлять прибыль в головные офисы на выгодных условиях. Кроме того, делались попытки так реорганизовать аргентинский наземный транспорт, чтобы он не мог успешно конкурировать с железными дорогами и трамваями, принадлежавшими англичанам.
Однако наибольшее общественное внимание к Договору Рока — Ренсимен привлекла фраза аргентинского вице-президента, в которой он крайне неудачно выразил на самом деле очень разумную позицию аргентинского правительства по вопросу аргентино-британских отношений. Рока сказал, что ввиду важности британских интересов в Аргентине последняя может считаться доминионом Великобритании. Естественно, это стало сенсацией в Буэнос-Айресе и подверглось острой критике. Однако на самом деле Рока хотел сказать, что Великобритания перед лицом мирового кризиса, следуя примеру других стран, в 1932 г. заключила Оттавские соглашения, согласно которым она отдавала предпочтение своим доминионам: закупала канадское мясо, а не мясо других стран, австралийскую шерсть, индийские ткани и т.д.
Это означало, что Великобритания хотела сохранить свою империю и что эта империя продолжала существовать не только из-за верности доминионов и колоний английской короне, но и благодаря торговым связям. Британский рынок, обладавший высокой покупательской способностью, продолжал поглощать товары доминионов. Великобритания имела наибольшие инвестиции именно в Аргентине, которая по этой причине рассчитывала на такое же благосклонное отношение к себе, как и британские доминионы.
Так или иначе, кризис был преодолен, и можно сказать, что к 1935—1936 гг. Аргентина вновь обрела динамику развития 1920-х годов. К этому следует добавить приток иностранных инвестиций, бежавших из Европы из-за неопределенной политической ситуации и опасности развязывания войны. Милитаристская политика Гитлера, притязания Муссолини, загадочная позиция СССР, слабость Франции и Англии — все это говорило о приближении войны. Прибывшие в Аргентину капиталы — некоторые из них принадлежали евреям — способствовали экономическому развитию страны.
В 1930-е годы в аргентинском обществе шли интересные процессы: это было время литературного журнала «Сур», основанного Викторией Окампо в 1931 г. Он стал окном во внешний мир и позволил стране преодолеть культурное затворничество. В этот период Борхес начал публиковать «Всемирную историю бесчестья» и другие рассказы в газете «Критика» (затем они были изданы отдельными книгами). Это было время, когда Эдуардо Мальэа также опубликовал некоторые из своих великих романов, например «Бухту тишины». Поэт Леопольдо Лугонес покончил с собой в день инаугурации Роберто Ортиса. Также окончила жизнь самоубийством поэтесса Альфонсина Сторни. Еще раньше, в 1935 г., погиб Карлос Гардель[52], но тогда его не так боготворили, как в наши дни. Появились талантливые оркестры, игравшие танго. В целом культура развивалась, существовав свобода слова, плюрализм и терпимость по отношению к любым идеям, даже самым радикальным.
Исключением стал закон, принятый во время правления Хусто, запретивший Коммунистическую партию. Его инициатором стал консервативный сенатор от провинции Буэнос-Айрес Марсело Санчес Сорондо. Этот закон не имел большого значения. У Коммунистической партии был большой опыт борьбы в подполье, и, кроме того, она была очень немногочисленной. В действительности закон не привел к серьезному отходу от традиций уважения к свободе слова.
Естественно, что нечестные выборы влияли не только на политику, но и на другие стороны аргентинской жизни. Некоторые события 1930-х годов подорвали доверие к демократии. Речь идет о ряде афер, которые в наши дни кажутся нам смешными, но тогда они потрясли общество и дали аргументы противникам демократии, утверждавшим, что она не способна предотвратить подобные вещи.
Афера Испано-аргентинской энергетической компании стала первым случаем, когда транснациональная корпорация подкупила некоторых законодателей для достижения своих коммерческих целей. Эта компания снабжала электричеством город Буэнос-Айрес, ее контракт истекал через десять лет, и руководство компании подкупило огромное число людей, не только членов городского совета, но и журналистов, крупных политиков и чиновников с целью добиться продления контракта фактически до конца XX в.
Альвеар был замешан в этом; он не брал взяток, но посоветовал членам городского совета от партии радикалов проголосовать в пользу энергетической компании. Это вылилось в крупный скандал, однако доказательств подкупа не было найдено. Позже, после революции 1943 г., дело подробно расследовали. Итоги расследования были опубликованы, однако Перон приказал уничтожить эти отчеты. Сохранилось лишь несколько публикаций, которые свидетельствуют о тонкой оперативной работе, направлявшейся из Брюсселя (там находилась штаб-квартира энергетической компании), и об участии в этом расследовании многих влиятельных аргентинских деятелей.
Другая афера, совершенная в 1940 г. (в этом году Ортис ушел в отпуск из-за болезни), была связана с землями городка Паломар. Сегодня она также вызывает у нас лишь улыбку. Земли хотело купить министерство вооруженных сил для строительства военного училища. Несколько ловкачей, среди них были и депутаты, купили эти земли у старушек, затем продали их государству, а прибыль положили себе в карман. Любопытно, что в акте о покупке было записано, что старушки продали земли дельцам, которые, в свою очередь, продали их государству. Причем все было записано в одном и том же нотариальном акте. Большей наглости нельзя было придумать! Провели расследование. Факты были настолько очевидны, что виновные нашлись. Пока шло дело, депутат от радикалов, получивший в результате аферы 10 тысяч песо (на самом деле их получил не он лично, а некая загадочная женщина), застрелился. Тогда еще людям было стыдно за бесчестные поступки...
В целом 1930-е годы были хорошим десятилетием, если бы не фальсификации выборов, запятнавшие все остальное. Это было хорошее десятилетие, особенно после преодоления кризиса, во время которого люди были настроены пессимистично, так как никогда раньше (за исключением 1890 г.) Аргентина не переживала ничего подобного. Но 1890 год был давно забыт, и, когда грянул кризис, в аргентинском обществе поначалу царил оптимизм, убежденность в том, что «Бог — это аргентинец» и что несколько хороших урожаев решат все проблемы, так как Аргентине суждено процветание.
Однако случилось иначе, и кризис сильно ударил по этим убеждениям. Когда выяснилось, что он постепенно сходит на нет, в стране вновь появились радужные настроения, и люди продолжили жить, как раньше, — очень консервативно, противясь переменам и сохраняя классовые предрассудки. Но остались и лучшие черты прошлого: социальная мобильность, позволявшая иммигрантам и любому удачливому и талантливому человеку подняться наверх. В жизненном укладе того времени было место и труду и досугу, потому что у каждого человека была лишь одна работа (никому не приходило в голову работать на двух работах). Поэтому можно было пообедать дома, немного поспать, после чего вернуться на работу. Так что это десятилетие вызывает ностальгию. Жаль, что одно темное пятно омрачило этот период и сделало уязвимой демократию, которая, несмотря на недостатки, была многообещающей.
В те годы существовало мало влиятельных партий: ГРС, сохранявший наибольшее число сторонников, возглавлялся Марсело де Альвеаром, который был действительно выдающейся и всеми уважаемой личностью; консерваторы, объединившиеся лишь в 1931 г., имели в своих рядах влиятельных лиц и хороших руководителей; Социалистическая партия обладала значительным влиянием лишь в столице, но среди ее членов были такие крупные деятели, как Альфредо Паласиос, Энрике Дикман, Николас Репетто, Марио Браво; и наконец, действовала немногочисленная Прогрессивная демократическая партия, сумевшая победить на губернаторских выборах в Санта-Фе (после ее победы, эту провинцию в 1932— 1933 гг. возглавлял Лусиано Молинас, однако президент Хусто вмешался в дела Санта-Фе и сместил Молинаса, что стало одним из самых одиозных событий эпохи).
