интермедии и фарсы занимали сцены, временно возведенные в городах. Темы становились все более светскими, а юмор — зачастую скандальным; но религиозные сюжеты все равно преобладали, и народ не уставал от зрелищ, представляющих Страсти Христовы. Самая известная театральная гильдия того времени — парижская Confrairie de la Passion de Nôtre Seigneur — специализировалась на постановке истории о кратком пребывании Христа в Иерусалиме. Одна из таких «Страстей», написанная Арнулем Гребаном, насчитывала 35 000 строк.
Поэзия тоже имела свои гильдии. В 1323 году в Тулузе была создана Консистория наук Геи, или Академия наук Геи; под ее эгидой проводились публичные поэтические конкурсы, призванные возродить искусство и дух трубадуров. Подобные литературные общества были созданы в Амьене, Дуэ и Валансьене, готовясь к созданию Французской академии Ришелье. Короли и вельможи держали при своих домах поэтов, а также менестрелей и буффонов. Добрый Рене, герцог Анжуйский и Лотарингский и титулярный король Неаполя, содержал множество поэтов и художников при своих дворах в Нанси, Тарасконе и Экс-ан-Провансе и настолько соперничал с лучшими рифмоплетами, что получил титул «последнего из трубадуров». Карл V позаботился об Эсташе Дешаме, который воспевал красоту женщин, женился, осуждал браки в 12 000 строк Le Miroir de mariage и оплакивал несчастья и нечестие своего времени:
Age de plomb, temps pervers, ciel d’airin, Terre sans fruit, et stérile et prehaigne, Peuple maudit, de toute douleur plein, Il est bien droit que de vous tous me plaigne; Car je ne vois rien au monde qui vienne Fors tristement et à confusion, Et qui tout maux en ses faits ne comprenne, Hui est le temps de tribulation.*54
Кристина де Пизану, воспитанная в Париже как дочь итальянского врача Карла V, после смерти мужа осталась с тремя детьми и тремя родственниками, которых нужно было содержать; она чудесным образом справилась с этой задачей, написав изысканную поэзию и патриотическую историю, и заслуживает поклонения как первая женщина в Западной Европе, живущая благодаря своему перу. Алену Шартье повезло больше: его любовные стихи, такие как «Прекрасная дама без милости», мелодично порицающие женщин за то, что они накапливают свои прелести, настолько очаровали аристократию, что будущая королева Франции Маргарита Шотландская, как говорят, поцеловала губы поэта, когда он спал на скамейке. Этьен Паскье, столетие спустя, очаровательно пересказал эту легенду:
Когда многие удивились этому — ведь, по правде говоря, природа поместила прекрасный дух в самое некрасивое тело, — дама сказала им, что они не должны удивляться этой тайне, ибо она хочет поцеловать не мужчину, а губы, из которых вырвались такие золотые слова.55
Лучшему французскому поэту эпохи не пришлось писать стихи, ведь он был племянником Карла VI и отцом Людовика XII. Но Карл, герцог Орлеанский, был взят в плен при Азенкуре и провел двадцать пять лет (1415–40) в благородном плену в Англии. Там, с тяжелым сердцем, он утешал себя, сочиняя нежные стихи о красоте женщин и трагедии Франции. Некоторое время вся Франция пела его песню весны:
Le temps a laissié son manteau, De vent, de froidure, et de pluye, Et s’est vêtu de brouderie Du soleil luyant, cler et beau. Il n’y a beste, ne oyseau Qu’en son jargon ne chante ou crie: Le temps a laissié son manteau.*56
Даже в Англии есть красивые девушки, и Чарльз забывал о своих печалях, когда мимо проходила скромная красавица:
Боже! Как приятно смотреть на это, La gracieuse, bonne et belle! За великие ценности, которые находятся в ней. Chacun est près de la louer. Кто может отказать ей в помощи? Каждый день ее красота обновляется. Боже! Как приятно смотреть на это, Грациозная, прекрасная и красивая!*58
Получив наконец разрешение вернуться во Францию, он превратил свой замок в Блуа в счастливый центр литературы и искусства, где Вийона принимали, несмотря на его бедность и преступления. Когда наступила старость, и Шарль уже не мог участвовать в веселье своих молодых друзей, он оправдывался перед ними изящными строками, которые могли бы послужить ему эпитафией:
Saluez moi toute la compaignie Ou a present estes a chtère lye, Et leurs dites que voulentiers seroye Avecques eulx, mais estre n’y pourroye, Pour Viellesse qui m’a eu sa baillie. Au temps passé Jennesse sy jolie Me gouvernoit; las! or ny suy ge mye. Amoureus fus, or ne le suy ge mye, Et en Paris menoye bonne vie. Adieu, bon temps, ravoir ne vous saroye!.. Салют мне от всего общества.†59
