20 декабря с целью организации пограничной службы в район, контролируемый десантниками, начали прибывать подразделения пограничников. В течение последующего месяца на этом участке были организованы три пограничные заставы, которые перекрыли основные маршруты сношения боевиков с сопредельной территорией.
К концу 1999 года вся территория Чечни, занятая российскими войсками и включающая четыре района: Наурский, Надтеречный, Шелковской и Гудермесский, была названа «зоной безопасности» и подчинена военному коменданту генерал-лейтенанту Ивану Бабичеву. В остальных районах по-прежнему хозяйничали боевики, представляясь местному населению реальной республиканской властью и поборниками истинной веры. Поддержка их народом была слишком велика. Авторитет Грозного в Чечне был непоколебим.
В это время у федерального руководства возникла идея изолировать основные силы чеченцев и их руководство в Грозном не только путем блокады города войсками, огнем артиллерии и ударами авиации, но и в политическом плане. С этой целью была начата проработка вопроса переноса столицы республики из Грозного в Гудермес – второй по величине город Чечни. В качестве одного из аргументов стало то, что Гудермес почти не разрушен, в то время как Грозный находится в руинах. Власть в Гудермесе и Гудермесском районе была передана коменданту района генерал-майору Александру Столярову. Главой местной администрации до выборов была назначена бывший директор местной школы Малика Гизилиева. С самого начала было понятно, что данная акция только временная.
Между тем организованное сопротивление чеченцев с наступлением зимы заметно ослабло. 5 декабря федеральное командование сообщило о занятии российскими войсками Аргуна, который боевики оставили без боя. В это же время российская сторона выдвинула чеченцам ультиматум о капитуляции Грозного до 11 декабря. В листовках, разбросанных над чеченской столицей, указывалось: «Вы окружены. Дальнейшее сопротивление бессмысленно. Лица, оставшиеся в городе, будут считаться террористами и уничтожаться».
Чеченцы не спешили капитулировать. В Грозном приготовились к обороне около четырех тысяч боевиков под командой Хаттаба. А. Масхадов покинул город и перенес свою резиденцию в Шали. За ним последовал Ш. Басаев, переместившийся в Ведено.
Круг блокады Грозного постоянно сужался, постоянно расширялся фронт окружения чеченской столицы. 8 декабря федеральное командование объявило о занятии войсками Урус-Мартана. Бой на улицах этого города длился весь день. Окруженные боевики упорно сопротивлялись, но силы были слишком неравными.
На следующий день федералами было объявлено, что «пали» Шали. Но, как оказалось на поверку, последнее заявление было преждевременным, основанным на заверении кого‑то из местных жителей о том, что население само изгнало боевиков из села. В это так хотелось верить…
Мы вернемся…
Но сепаратисты не спешили покидать столь выгодный оперативный пункт и продолжали сопротивление. Тогда федеральное командование решилось на смелый шаг – впервые с начала этой войны в восточной части Шалинского района был высажен воздушный десант ночью силой до батальона, который занял перекресток дорог, ведущих в Грозный и Шатой, а также два моста через реку Аргун. Десантники вели бой в течение нескольких часов, но развить успех не смогли. Они ограничились блокадой города с трех сторон, оставив коридор в южном направлении. Боевики, конечно же, воспользовались такой возможностью. Спустя несколько дней Шали были взяты федеральными силами без боя. И на этот раз снова было объявлено, что местные жители якобы сами изгнали боевиков, которые беспрепятственно ушли в горы через любезно предоставленный им коридор.
К 15 декабря федеральные войска вплотную приблизились к Грозному и даже заняли его восточную окраину. Следующей ночью их передовой отряд попытался прорваться к центру чеченской столицы, но был остановлен огнем противотанковых средств. Началось медленное «вползание» войск в город. Встретив сопротивление, федералы останавливались или даже возвращались на исходные позиции, а в дело вступали авиация и артиллерия. Затем наступление возобновлялось. Вместе с российскими солдатами в штурме Грозного участвовали и чеченские ополченцы Беслана Гантамирова. Действовал ермоловский принцип – заставить чеченцев воевать друг с другом. Но чеченцы воевали явно неохотно. Шло время, проходили день за днем, неделя за неделей. Так прошел месяц…
Конец 1999 года стал знаменательным для России. 31 декабря добровольно ушел в отставку президент Б. Н. Ельцин, передав власть В. В. Путину. Началась лихорадочная политическая возня на всех уровнях федеральной власти, волна которой докатилась и до Чечни. На какое‑то время в Москве, где делилась высшая власть, «забыли» о мятежной южной республике.
Но средства массовой информации послушно выполняли полученный приказ. В ежедневных заявлениях федерального руководства слышны были слова о том, что обстановка в освобожденных от боевиков районах Чечни постепенно нормализуется. Говорилось о том, что местное население «было радо приходу российских войск и изгнанию боевиков». По поводу Нового года, мусульманского праздника Рамазан и Рождества Христова на чеченском фронте российскими властями было объявлено полуофициальное перемирие. Начался новый акт политических игр, столь дорого стоивших стране в 1995 и 1996 годах.
Но, как выяснилось, командованию федеральных войск, находившемуся в Чечне, было очень далеко до понимания происходившего в Кремле. Ввергнутые в пучину вооруженного противоборства, они должны были либо соблюдать законы и правила войны, либо погибать, подвергая опасности тысячи своих подчиненных. Наступление можно было прекратить в целом, но нельзя было исключить частные бои.
Еще 29 декабря подразделения одной из бригад внутренних войск, наступавшие через Старопромысловый район Грозного к центру города, были остановлены интенсивным огнем боевиков. Для обеспечения дальнейшего наступления этих сил в район боевых действий был срочно подтянут мотострелковый батальон подполковника А. Н. Игнатенко. Совместные действия этих подразделений намечались на утро 30 декабря.
Обстановка в целом была недостаточно ясной. Федеральное командование не знало ни сил боевиков, ни системы их обороны. Для получения дополнительных сведений в ночь на 30 декабря вперед была выслана разведка, которая смогла продвинуться до стадиона и даже закрепиться в некоторых ключевых точках.
Но эти усилия оказались напрасными. Утром 30 декабря командир батальона получил новую боевую задачу – захватить территорию завода в районе Катояма, который боевики заблаговременно оборудовали как опорный пункт. Сооружения завода были тщательно подготовлены к обороне в инженерном отношении. Огромные подвалы и подземные коммуникации позволяли боевикам скрытно перемещаться по территории всего завода. Система огня была многоярусной, каждый квадратный метр открытой местности тщательно пристрелян. На северной окраине завода имелось стационарное бомбоубежище, построенное еще в советские времена. Оборону завода осуществлял отряд численностью до 50 боевиков. Атаковать такую твердыню было непросто.
Принятие решения в ходе боя
Федеральное командование решилось начать штурм только после тщательной огневой обработки позиций противника огнем гаубиц и танков прямой наводкой. Затем в наступление были брошены штурмовые группы, которые сопровождались огневыми средствами. Благодаря столь тщательной подготовке боя, к 13 часам 30 декабря территория завода была захвачена. Боевики отошли, не оказав серьезного сопротивления.
После овладения заводом войска продолжали продвигаться к центру города. К вечеру, понеся серьезные потери, они вышли в район Ташкалинской площади, где были остановлены огнем противника. И опять мотострелки были направлены на помощь батальону внутренних войск, действовавшему на левом фланге. Положение там складывалось очень тяжелое, и было принято решение заменить наиболее пострадавший батальон внутренних войск армейским подразделением. На его базе была создана мощная тактическая боевая группа, усиленная танками, артиллерией, инженерным подразделением и зенитным взводом. Руководство этой группой принял заместитель командира бригады подполковник С. Н. Стволов.
Оборона боевиков опиралась на инженерные сооружения, оборудованные в подвалах и развалинах зданий. Огневые позиции были устроены так, что перекрывали все основные подступы к районам обороны. Огневые точки были устроены на всех уровнях, вплоть до крыш и чердаков зданий. Прилегающая местность просматривалась только вдоль улиц на дальность не более 300 м. Точных сведений о наличии сил и средств боевиков, как обычно, не было.
