Следующие четыре позиции заняли Нагие, мнимые родственники лжецаря. Для них это было необычайным взлетом после продолжительной ссылки в поволжские городки.
За ними оказался князь В.М. Мосальский, которому было присвоено и звание Великого дворецкого. Это стало ему наградой за сдачу Путивля и поддержку самозванца в трудное время. На двенадцатом месте значился князь И.И. Шуйский, младший брат В.И. и Д.И. Шуйских. Раньше в Думу он вообще не входил. Тринадцатым стал князь A.B. Трубецкой, который ранее следовал вслед за Н.Р. Трубецким. Видимо, ему не удалось выслужиться перед Лжедмитрием. За ними оказался Г.Ф. Нагой – еще один мнимый родственник самозванца.
Далее шли сразу четыре представителя рода Голицыных, но для них это было существенным понижением. При Б.Ф. Годунове старший представитель их рода И.И. Голицын был пятым, В.В. Голицын – шестым. Но И.В. и A.B. Голицыны раньше вообще не входили в состав Боярской думы, последний даже находился в сибирской ссылке. Поэтому трудно понять, были ли они довольны своим новым положением.
Девятнадцатую позицию занял П.Н. Шереметев, который до этого был только окольничим. Это стало ему наградой за встречу Лжедмитрия у Москвы. Двадцатым стал П.Ф. Басманов, который при Годунове был одним из последних в Думе, к тому же он возглавил Стрелецкий приказ; двадцать первым – князь В.К. Черкасский, ранее он был десятым; двадцать вторым – Ф.И. Шереметев, ранее не входивший в Думу и подвергавшийся репрессиям; двадцать третьим – князь А.П. Куракин (до этого он был седьмым); двадцать четвертым – князь Б.П. Татев, получивший боярство за сдачу Царева-Борисова; двадцать пятым – князь И.С. Куракин, награжденный боярством за сдачу Тулы, правда, вскоре он был отправлен на воеводство в Смоленск.
Двадцать шестое место оказалось у И.Н. Романова, ранее в Думу не входившего. Он был двоюродным братом царя Федора Ивановича по линии его матери, подвергался за это репрессиям при царе Борисе вместе с братьями. Самозванец объявил его своим родственником, сразу же вызвал из ссылки вместе с остальными Романовыми и возвысил. Его старший брат, постриженный в монахи, стал Ростовским митрополитом Филаретом.
Двадцать седьмое место занял князь Ф.И. Хворостинин, который ранее был тринадцатым; двадцать восьмое – М.Г. Салтыков, который ранее был пятнадцатым; двадцать девятое – князь И.Н. Одоевский-Болыпой, не входивший ранее в Думу. Видимо, так самозванец отметил его знатность.
Тридцатым стал Б.Я. Бельский, который при царе Борисе находился в ссылке. Лжедмитрий возвысил его за то, что он вместе с Г.Г. Пушкиным и Н.М. Плещеевым агитировал москвичей поднять восстание против Годуновых и доказывал его истинность.
Остался в Думе и князь A.A. Телятевский, которого очень не любили многие представители знати за родство с С.Н. Годуновым. Но вскоре он был отправлен на воеводство в Чернигов. Это назначение означало ссылку.
Неожиданно боярство получил М.Б. Сабуров, который считался родственником Годуновым и, будучи воеводой Астрахани, отказывался присягать «царю Дмитрию». Возможно, так самозванец хотел показать свою демократичность и лояльность по отношению к родственникам царя Бориса. Правда, в Москве Сабуров пробыл недолго, поскольку получил назначение на воеводство в Царев-Борисов.
Все остальные члены Думы получили боярство от Лжедмитрия: князь С.А. Куракин, князь В.В. Кольцов-Мосальский, князь Д.Б. Приимков-Ростовский, князь Ф.Т. Долгорукий, князь М.В. Скопин-Шуйский. Видимо, все они были молодыми людьми, ровесниками самозванца, поэтому он их возвысил. К тому же богатырь М.В. Скопин получил должность Великого мечника, которой раньше при царском дворе не было. В его обязанность входило стоять с обнаженным мечом у царского трона во время официальных приемов.
Таким образом, при Лжедмитрии число бояр существенно возросло – до 37 человек. При Борисе их было только 22. Новыми боярами стали мнимые родственники самозванца Нагие, его верные соратники в период похода на Москву и молодые представители знатных родов. Щедрая раздача чинов свидетельствовала о том, что новый государь стремился понравиться русской знати.
Произошли изменения и среди окольничих. Первое место среди них занял М.Б. Шеин, который получил этот чин при царе Борисе за добрую весть о разгроме самозванца под Добрыничами. За ним следовали В.П. Морозов, князь И.Д. Хворостинин и М.М. Салтыков, которые имели тот же чин и при Годунове. Новыми окольничими стали:
В.Я. Щелкалов (при Борисе был думным дьяком и находился в опале), князь В.И. Мосальский (до этого был городовым воеводой), князь Г.Б. Долгорукий (сдал Курск), князь А.Ф. Жировой-Засекин (видный воевода), И.П. Головин и его брат В.П. Головин (находились в опале с периода правления Федора Ивановича), князь Г.П. Ромодановский, И.Ф. Колычев (состоял в родстве с Романовыми), князь И.И. Курлятев (был рындой Б.Ф. Годунова), А.Р Плещеев (сдал Карачев), князь Б.М. Лыков, который был также кравчим. В начале 1606 г. добился боярского чина.
В итоге окольничих стало 15, при Борисе их было 11 человек, но из них только четверо остались в Думе.
Куда же делись остальные бояре и окольничии, которые входили в окружение царя Бориса?
Боярин князь М.П. Катырев-Ростовский был отправлен на воеводство в Новгород, боярин князь П.И. Буйносов-Ростовский был послан в Ливны, боярин С.А. Волосский – в Казань. Боярин С.В. Годунов был пострижен в монастырь и вскоре умер. Боярин Д.И. Годунов умер в начале 1605 г. и был похоронен в Ипатьевском монастыре Костромы. Боярин С.Н. Годунов, вызывавший всеобщую ненависть, был помещен в тюрьму Переславля-Залесского, где умер от голода. Боярин М.М. Годунов был назначен воеводой Тюмени. Окольничий Н.В. Годунов стал воеводой Тобольска, окольничий Я.М. Годунов – Свияжска, окольничий С.С. Годунов – Верхотурья. Окольничий И.И. Годунов был отправлен в свое имение под надзор приставов. От ссылки его спасло, видимо, то, что он был женат на Ирине Никитичне Романовой. Окольничий князь И.Д. Хворостинин, ездивший на Кавказ по брачным делам Федора Борисовича и Ксении Борисовны, был отправлен на воеводство в Астрахань.
В Сибири и Поволжье оказались многие представители рода Годуновых: в Пелыме – И.М. Годунов, в Туринске – И.Н. Годунов, в Ядрине – Н.Д. Вельяминов, в Чебоксарах – Г.И. Вельяминов, Цивильске – А.И. Вельяминов, Санчурске – Ф.Т. Вельяминов, Кокшайске – Т.Г. Вельяминов, Тетюшах – А.П. Вельяминов, Самаре – Б.А. Вельяминов, в Кузьмодемьянске – З.И. Сабуров.
В Совет светских лиц при Лжедмитрии вошли и менее знатные лица: бывший дьяк Б.И. Сутупов стал печатником и великим секретарем (свою карьеру он начал еще в Путивле), думный дьяк А.И. Власьев получил чин подскарбия надворного и возглавил Посольский приказ, Г.Г. Пушкин стал сокольничим, Я.В. Зюзин за сдачу Пронска был награжден думным дворянством, Г.И. Микулин получил аналогичный чин за сдачу Орла (это он сделал вместе с Ф.И. Шереметевым), A.B. Измайлов получил думное дворянство еще в Путивле.
При этом бывшие думными дворянами при Годунове В.Б. Сукин и И.М. Пушкин были посланы на воеводство, один – в Свияжск, другой – в Корелу. Не был включен в число думных дворян и М.И. Татищев, считавшийся любимцем царя Бориса. (Разрядная книга 1475–1605. T. IV. Ч. 2. С. 94–102.)
В целом же Совет светских лиц значительно превысил по своему количеству Боярскую думу. Все это превращало его заседание в сплошную говорильню и споры. Только вмешательство самого самозванца их прекращало и позволяло вынести нужное решение.
По свидетельству современников, сразу после прибытия Лжедмитрия в Москву возникли некоторые волнения. Нашлись люди, которые опознали в нем беглого монаха Григория Отрепьева. Об этом они открыто говорили всем на рынках и площадях. Смутьянов тут же поймали и наказали. Наиболее упорных публично казнили, остальных отправили в отдаленные города. При этом во время пыток выяснилось, что главным заводчиком смуты был князь В.И. Шуйский. Для Лжедмитрия эта новость стала неприятным открытием, поскольку всех представителей рода Шуйских он возвысил, поставив на лидирующие позиции в Совете светских лиц. Не был наказан даже Дмитрий Иванович, женатый на сестре царицы Марии Григорьевны Екатерине.
П.Ф. Басманову было поручено провести расследование преступления В.И. Шуйского. В ходе него выяснилось, что князь приглашал в свой дом московских торговых людей и говорил им, что на престоле ненастоящий царевич Дмитрий, который давно погиб в Угличе, а самозванец Гришка Отрепьев, беглый чудовский монах. Эти речи представляли большую опасность для лжецаря. Поэтому срочно была собрана боярская комиссия, которая постановила, что за крамольные речи князя Шуйского следует казнить.
В «Ином сказании» это событие описано так: «В понедельник же, июня в 25-й день (понедельник, правда, был 24 июня. –
Л.М. ), и повелеста того великого болярина посреде града смерти предати, мечем ему главу отсекнути пред всем множеством народа, дабы инии о обличении его ужасалися. В приставех же у него быша Михайло Салтыков да Петр Басманов. Егда же приведоша его на Пожар и поставиша его, положенне же бывши близ его плахи и секире, Петр же Басманов начат ездити по всему народу, изложенной ростригой список чести и всем во ушеса внушати сице: «Сей великий болярин Василей Иванович Шуйской мне, прироженному вашему государю царю и великому князю Дмитриею Ивановичу всеа Руси, изменяет и разсевает недобрые речи про меня и остужевает мя со всеми вами… называет меня не Дмитрием царевичем, но еретиком Гришкою Отрепьевым; и за то мы осудили его смертию, да умрет». (РИБ. Т. 13. Стб. 52–53.)
