были ни многочисленными, ни точными, но они и не были жизненно важны для его целей. Он использовал по большей части астрономические данные, переданные Птолемеем, и пытался доказать, что все полученные наблюдения лучше всего согласуются с гелиоцентрической точкой зрения.
Около 1514 года он обобщил свои выводы в «Маленьком комментарии» (Nicolai Copernici de hypothesibus motuum coelestium a se constitutis commentariolus). Книга не была напечатана при его жизни, но он разослал несколько рукописных копий в качестве «пробных шаров». Он излагал свои выводы с такой простотой, как будто они не были величайшей революцией в истории христианства:
1. Не существует единого центра всех небесных кругов или сфер.
2. Центр Земли — это не центр Вселенной, а только центр гравитации и лунной сферы.
3. Все сферы [планеты] вращаются вокруг солнца как своей средней точки, и поэтому солнце является центром Вселенной.
4. Отношение расстояния Земли от Солнца к высоте небосвода настолько меньше, чем отношение радиуса Земли к ее расстоянию от Солнца, что расстояние от Земли до Солнца незаметно по сравнению с высотой небосвода.
5. Все движения, возникающие на небосводе, происходят не от движения небосвода, а от движения Земли. Земля вместе с прилегающими к ней элементами совершает полный оборот вокруг своих неподвижных полюсов в ежедневном движении, в то время как небосвод и высшие небеса остаются неизменными.
6. То, что кажется нам движениями солнца, происходит не от его движения, а от движения земли и нашей сферы, с помощью которой [движения] мы вращаемся вокруг солнца, как и любая другая планета…..
7. Кажущееся ретроградное и прямое движение планет обусловлено не их движением, а движением Земли. Поэтому одного движения Земли достаточно для объяснения стольких кажущихся неравенств в небесах.34
Немногочисленные астрономы, видевшие «Комментариолус», не обратили на него особого внимания. Папа Лев X, проинформированный о теории, проявил непредвзятый интерес и попросил кардинала написать Копернику письмо с просьбой продемонстрировать его тезисы; на некоторое время гипотеза завоевала значительную благосклонность при просвещенном папском дворе.35 Лютер в 1530 году отверг эту теорию: «Люди внимают зазнавшемуся астрологу, который пытается показать, что вращается земля, а не небо и твердь, солнце и луна….. Этот глупец хочет перевернуть всю схему астрономии; но Священное Писание говорит нам, что Иисус Навин повелел солнцу стоять на месте, а не земле». 36 Кальвин ответил Копернику строкой из Псалма XCIII, I: «Мир также стабилизирован, чтобы его нельзя было сдвинуть с места», — и спросил: «Кто осмелится поставить авторитет Коперника выше авторитета Святого Духа?»37 Коперник был настолько обескуражен реакцией на «Commentariolus», что когда в 1530 году он закончил свой главный труд, то решил воздержаться от его публикации. Он спокойно продолжал выполнять свои обязанности, немного занимался политикой, а в шестидесятилетнем возрасте был обвинен в том, что у него есть любовница.38
В эту покорную старость в 1539 году ворвался молодой энтузиаст-математик Георг Ретик. Ему было двадцать пять лет, он был протестантом, протеже Меланхтона и профессором в Виттенберге. Он читал «Комментариолус», был убежден в его истинности, жаждал помочь старому астроному, который вдали, в туманном балтийском форпосте цивилизации, так терпеливо ждал, когда другие вместе с ним увидят невидимое вращение и оборот Земли. Юноша влюбился в Коперника, называл его «лучшим и величайшим из людей» и был глубоко впечатлен его преданностью науке. В течение десяти недель Ретик изучал большую рукопись. Он настоял на ее публикации. Коперник отказался, но согласился, чтобы Ретик опубликовал упрощенный анализ первых четырех книг. Так в 1540 году в Данциге молодой ученый выпустил «Narratio prima de libris revolutionum» — «Первое изложение книг об оборотах небесных тел». С надеждой он послал копию Меланхтону. Любезный теолог не был убежден. Когда Ретик вернулся в Виттенберг (в начале 1540 года) и в своем классе похвалил гипотезу Коперника, ему «приказали», по его словам, читать вместо этого лекции по «Сфаэре» Иоганна де Сакробоско.39 16 октября 1541 года Меланхтон писал другу: «Некоторые считают выдающимся достижением создание такой безумной вещи, как этот прусский астроном, который двигает землю и фиксирует солнце. Воистину, мудрые правители должны усмирять необузданность людских умов».40
Летом 1540 года Ретик вернулся во Фрауенбург и оставался там до сентября 1541 года. Он неоднократно умолял своего хозяина передать миру его собственный текст. Когда к призыву присоединились два видных священнослужителя, Коперник, возможно, почувствовав, что теперь он одной ногой в могиле, уступил. Он внес последние дополнения в рукопись и позволил Ретикусу отправить ее в типографию в Нюрнберге, который взял на себя все финансовые расходы и риски (1542). Поскольку Ретик уже покинул Виттенберг и стал преподавать в Лейпциге, он поручил своему другу Андреасу Осиандеру, лютеранскому священнику в Нюрнберге, провести книгу через печать.
Осиандр уже писал Копернику (20 октября 1541 года), предлагая представить новую точку зрения как гипотезу, а не как доказанную истину, а в письме к Ретикусу от того же дня указал, что таким образом «аристотелики и теологи легко успокоят себя».41 Сам Коперник неоднократно называл свои теории гипотезами, причем не только в «Комментариях», но и в своем основном тексте;42 В то же время в «Посвящении» утверждалось, что он подкрепляет свои взгляды «самыми прозрачными доказательствами». Мы не знаем, как он ответил Осиандру. В любом случае Осиандр, не добавляя своего имени, предисловил книгу следующим образом:
К читателю, по поводу гипотез данной работы.
Многие ученые, учитывая уже широко распространенную репутацию этих новых гипотез, несомненно, будут сильно шокированы теориями этой книги….. Однако…. гипотезы мастера не обязательно верны, они даже не должны быть вероятными. Вполне достаточно, если они приводят к вычислениям, которые согласуются с астрономическими наблюдениями….. Астроном охотнее всего будет следовать тем гипотезам, которые легче всего понять. Философ, возможно, потребует большей вероятности; но ни один из них не сможет открыть ничего определенного… если только это не стало известно ему благодаря божественным откровениям. Поэтому давайте согласимся, чтобы следующие новые гипотезы заняли свое место рядом со старыми, которые не стали более вероятными. Более того, они действительно восхитительны и просты для восприятия, и, кроме того, мы найдем здесь великое сокровище самых ученых наблюдений. В остальном пусть никто не ждет от астрономии определенности в отношении гипотез. Она не может дать такой уверенности. Тот, кто
