10 июля 1753 года Бюсси направил Дюплексу «Инструктивный мемуар о политическом положении в Декане». Характерно, что он, ранее рвавшийся из Декана в Карнатик, теперь настаивал на обязательном пребывании французских сил в Хайдарабаде. Так как власть низама полностью находилась в руках Сеид Ласкер-хана, то в отсутствие французов Декан мог немедленно перейти в руки англичан, и тогда маратхи ворвались бы в Хайдарабад с запада. «Начнется смута и взаимное истребление, — докладывал Бюсси, — поскольку Родина и Нация, слова столь священные, ничего не стоят для моголов по сравнению с их корыстными целями». Он предлагал также изменить систему оплаты войск. Зависимость от казны субадара была тягостна, ибо каждый раз приходилось силой вырывать жалованье, а медлительность расчетов и обманы всякого рода порождали различные трудности. Поэтому необходимо было иметь в своем распоряжении земли, все налоги с котоых поступали бы на нужды армии. Чем объяснить такую резкую перемену взглядов Бюсси в отношении судьбы французов в Декане? Возможно, находясь в Масулипатаме, он понял, что Дюплекс ни в коем случае не отзовет его из Декана, и решил всерьез заняться судьбой французов в этой провинции.
В другом мемуаре от 6 сентября 1753 года Бюсси писал: «Среди офицеров на службе Компании многие могли бы выполнять свой долг, но мало кто хочет изучать ум и нравы страны, для того чтобы сообразовать по истечении определенного времени европейские идеи с местными обычаями, не причиняя им ущерба». Подобные взгляды резко отличали Бюсси от многих колониальных чиновников того времени.
В Хайдарабаде Бюсси ожидали тысяча французских солдат и шесть тысяч сипаев. Последние были разбиты на восемь полков. Все командиры, по-видимому, были мусульманами; наиболее крупными отрядами (1145 и 1434 человека) командовали капитаны Ибрагим-хан и Абд-ур-Рахман. Кроме того, из Франции прибыло подкрепление — 500 человек. Дюплекс, обрадованный решением полковника остаться в Декане, ни в чем ему не отказывал (он даже обязался не писать без согласия Бюсси писем низаму и его чиновникам и разрешил резиденту назначить себе преемника).
Получив свободу действий, Бюсси создал план прочной защиты Декана с востока и с запада. На востоке простирались так называемые Северные Сиркары — восточное побережье бывшей Голконды. Эти земли по размерам мало уступали Карнатику; к югу от них находился Масулипатам, где имелась крупная французская фактория. Северные Сиркары должны были, по планам Бюсси, стать базой французских войск; на западе необходимо было укрепить старинный порт Сурат.
Пока Бюсси находился в Хайдарабаде, пришло известие, что два самых сильных маратхских полководца — пешва Баладжи Рао и престарелый Рагходжи Бхонсле — готовятся напасть на Декан. Бюсси немедленно приказал войскам готовиться к походу. Как только намерения французов стали известны маратхам, они прислали к Бюсси послов с предложением о мире. Бюсси направил строгое письмо Салабату (поскольку тот под влиянием Сеид Ласкер-хана заигрывал с англичанами), в котором недвусмысленно угрожал ему свержением с трона, если он предаст французов.
К этому времени в Хайдарабад пришли подкрепления, и Бюсси решил выступать в Аурангабад. Это был необычный для него поход, войска двигались медленно. Французский полковник и высшие офицеры ехали на слонах, к ним присоединился отряд местных феодалов. Въезд Бюсси в Аурангабад мог сравниться по пышности лишь с императорскими церемониями; его сопровождали 22 вельможи на слонах, огромная конная свита. Бюсси хотел доказать населению покоренной страны, что фактическим низамом является он сам, а не Салабат.
Пока отряды Бюсси направлялись к Аурангабаду, там началась тревога. Сеид Ласкер-хан, всегда уверенный в себе, потерял обычную выдержку. Он опасался, что его ждет неминуемое наказание за переписку с англичанами. Между тем Бюсси объявил новым диваном одного из деканских вельмож. Сеид Ласкер-хан тут же послал к этому человеку своих гонцов, умоляя о посредничестве. Бюсси милостиво согласился на примирение.
Сенд Ласкер-хан выехал навстречу. Он слез со своего слона и некоторое время униженно стоял у ног слона французского полковника. Наконец Бюсси спустился вниз, произошло торжественное примирение. Раздались пушечные залпы… Знатные феодалы подходили приветствовать офицера. Наконец кавалькада двинулась ко дворцу Салабата. Все это происходило в очень жаркий даже для Индии день. «Никогда я так не уставал от собственного величия, но надо было сносить все эти неудобства», — писал Бюсси своим друзьям в Париж.
Между Салабатом и полковником состоялся краткий, но весьма полезный для французов разговор. На следующий день стало известно, что низам уступил французам Северные Сиркары.
Уже несколько лет французы медленно закреплялись на восточном побережье Индии [* На протяжении 1751–1752 годов французы получили право собирать налоги с округов Северных Сиркзров: Кондавиду, Нараса-патам и Низапатам, а в 1753 году к ним прибавились Эллор, Рад-жахмандри и Чнкаколе.
Договор о Северных Сиркарах был первым субсидиарным договором. Англичане широко использовали практику подобных соглашений. Посредством субсидиарных договоров с различными индийскими феодалами они овладели рядом провинций Индии], севернее Карнатика, охватывая Мадрас с севера и юга. В 1751 году они захватили остров Диви. Постепенно усилилась роль Масулипатама как французской фактории, директором которой с 1753 года стал способный администратор Леон Морасен. Когда же Бюсси присоединил три крупные провинции Северных Сиркаров, все побережье от реки Кришны до границы провинции Орисса оказалось в руках французов. Эти земли славились своими тканями. Северные Сиркары находились во владениях нескольких крупных заминдаров. Отношения здесь между отдельными феодалами, как и в большинстве районов Индии, оказались крайне запутанными. Хайдарабадский джагирдар Джафар Али враждовал с индусским крупным заминдаром раджей Визнанагарама. Искусно раздувая междоусобную войну, Бюсси сумел еще до формального присоединения Северных Сиркаров стать фактическим господином этих территорий, Никогда прежде он не был столь могущественным.
Теперь Бюсси фактически не нуждался в помощи: у него имелся постоянный денежный резерв. Налогов с Северных Сиркаров вполне хватало не только для того, чтобы содержать армию, но и для того, чтобы помочь Дюплексу. Известно, что Бюсси дал генерал-губернатору 2 миллиона ливров. Дюплекс так и умер должником Бюсси. Конечно, Бюсси вел себя в завоеванных провинциях как диктатор, но слухи о баснословном богатстве «деканского наместника», распространяемые его недругами, были явно преувеличены.
По-видимому, Бюсси знал о недовольстве Компании деятельностью Дюплекса и побаивался, что «миротворцы» из Парижа прикажут французским войскам уйти из Декана. Французский полковник передал со своим другом Марионом де Мерсаном письмо в Версаль, в котором доказывал, что именно постепенное утверждение необходимо французам в Индии. Он писал: «Военная слава интересует меня лишь постольку, поскольку она выгодна Компании. Интересы Компании неотделимы от государственных, и поэтому победа Компании возвеличивает нацию. Это заставляет меня быть одновременно человеком войны, кабинета и торговли. Французы должны быть в Индии защитниками, посредниками…» Далее он писал о себе: «Хотя я украшен всеми титулами и знаками отличия, которые император раздает знати своей империи, и являюсь командующим армии всего Декана, это меня мало трогает. Как бы я хотел прогуляться по Пале-Роялю или в Тюильри, или поужинать с двумя-тремя друзьями вместо пышных восточных церемоний; как меня утомляет тот скучный и чинный вельможа, роль которого я вынужден играть во имя интересов Компании».
Бюсси и был потому так удачлив во всех своих замыслах, что не ставил нереальных задач, а трезвый расчет всегда преобладал в нем над тщеславием. Проницательность никогда не покидала его. Он заставил Салабата подписать документ, по которому субадар связывал себя с французами во всех своих решениях. Отлично зная, как мало значит любой договор для низама и его окружения, французский резидент все же решил формально закрепить достигнутые победы, чтобы в любом случае иметь законную возможность вмешиваться в дела Декана. Затем Бюсси потребовал, освобождения братьев Салабата из крепости. Оба они ненавидели Сеид Ласкер-хана, главного виновника их заточения. Последний почувствовал, что у него связаны руки, и решил отказаться от своей должности первого министра, По настоянию Бюсси он был назначен губернатором Борара и вынужден был выехать на границу с маратхами. Так как Рагходжи Бхонсле также претендовал на эту провинцию, Сеид Ласкер-хан оказался противником маратхов.
Когда маратхские сардары во главе с пешвой собрались в новый поход на юг и Карнатику угрожало очередное нашествие, Бюсси завязал активные переговоры с Баладжи Рао и вновь добился соглашения. Посольство пешвы прибыло в Аурангабад, причем посланец считался только с мнением Бюсси.
