Ознакомительная версия.
В 1985 году колючая проволока и минные поля разделили Европу на две части: по одну сторону находились развитые демократические страны НАТО, по другую – коммунистические страны Варшавского договора. Воздерживаясь от прямых нападений под страхом взаимного ядерного уничтожения, обе стороны соперничали между собой в плане расширения своих союзов и ведения опосредованных войн в странах третьего мира. В 1970-х годах международная напряженность на время ослабла, но в 1979 году вторжение советских войск в Афганистан и в 1981 году подавление забастовки польских шахтеров развязали новую холодную войну. Президент Рональд Рейган, назвав Советский Союз «империей зла», увеличил военные расходы. Он начал развертывание баллистических ракет «Першинг II» и крылатых ракет в Западной Европе, чтобы противодействовать угрозе советских ракет СС-20 (см. главу 9).
Каждая страна имеет право выбирать свой собственный курс без вмешательства извне.
Горбачёв пришел к власти с намерением изменить эту ситуацию. В первые три года его правления традиционная советская тактика и марксистская риторика были постепенно вытеснены совершенно новым подходом к международным делам. Этот подход сам Горбачёв назвал «новым мышлением». Опасаясь угрозы ядерной войны, Михаил Сергеевич решил, что должна измениться структура ведения международной политики. В будущем государства должны относиться друг к другу с взаимоуважением и урегулировать конфликты путем мирных переговоров. На заседании Генеральной Ассамблеи ООН в 1988 году он сказал: «Сила или угроза ее применения больше не могут и не должны служить инструментом внешней политики». Безопасность может быть только взаимной, а не за счет других, для установления мира необходимо создать доверие между руководителями государств и всеми народами. Каждая страна имеет право выбирать свой собственный курс без вмешательства извне. Идеологии не должны больше ориентироваться ни на международное поведение, ни на преследование классовых или национальных интересов, советская внешняя политика будет и впредь стремиться к «общим интересам человечества». На встрече с Радживом Ганди в Дели в ноябре 1986 года Горбачёв настаивал, что «человеческая жизнь должна быть признана высшей ценностью» и «ненасилие должно быть основой жизни человеческого сообщества».
«Новое мышление» было ориентировано не только на изменение советской политики. Горбачёв надеялся на мировую революцию и стремился к ней с «мессианским энтузиазмом», как сказал один из его помощников. В 1987 году советский лидер взял перерыв в работе, чтобы написать книгу «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира», (она была опубликована почти в 100 странах, было продано 5 миллионов копий по всему миру). Заявление о ядерном разоружении и всеобщем уважении пользовалось популярностью по вполне понятным причинам. Встречая обычных людей во время своих заграничных поездок и видя волнение на их лицах, Горбачёв верил, что положил начало международному переосмыслению политики между государствами.
На первый взгляд все это кажется очень наивным. Может, Горбачёв действительно считал, что его слова убедят мировых лидеров отказаться от применения силы? Среди советских чиновников «новое мышление» вызвало скептицизм, если не тревогу, а на Западе оно изначально рассматривалось как пропагандистская уловка. Вот как это увидел генерал Леонид Шебаршин – глава внешней разведки при Горбачёве: «Любой разумный человек, слушая рассказы правительства об общечеловеческих ценностях, должен прийти к выводу, что это правительство либо намерено обмануть все человечество, либо состоит из набитых дураков». «Новое мышление» не было новым. Многие другие смотрели в ядерную пропасть и приходили к выводу, как и советский руководитель, что от насилия нужно отказаться. Разница состояла лишь в том, что Горбачёв был лидером сверхдержавы со сверхмощными ядерными боеголовками и готов был пойти на большие уступки, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Начал он с того, что объявил односторонний мораторий на ядерные испытания. Затем, после десяти месяцев пребывания в должности, он объявил задачу к 2000 году сделать мир полностью безъядерным. На саммите в Рейкьявике, в Исландии, в октябре 1986 года он пришел с Рейганом к соглашению о двустороннем сокращении стратегических сил на 50 % в течение 5 лет и полной ликвидации баллистических ракет в течение 10 лет, хотя он также настаивал на том, чтобы Рейган сократил исследования, касающиеся проблем противокосмической обороны (чего американский президент не намерен был делать). В декабре 1987 года в Вашингтоне Горбачёв подписал Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД), который обязывал и США, и Советский Союз уничтожить все ракеты наземного базирования, ядерные ракеты промежуточной дальности и обычные ракеты. Затем на Генеральной ассамблее ООН в Нью-Йорке в декабре 1988 года Горбачёв объявил об одностороннем сокращении советских вооруженных сил на 500 тысяч военнослужащих и на 10 тысяч танков.
Кроме разоружения Горбачёв покончил с политикой внешней экспансии, которая была характерна для советского государства со времен Сталина. Он обратился к восточноевропейским странам-спутникам с призывом не применять силу и стать союзниками. «Мы им поднадоели, – сказал Горбачёв своему помощнику Анатолию Черняеву, – и они нам поднадоели. Поживем по-новому, ничего страшного». Это привело к крушению восточного блока и к падению Берлинской стены в ноябре 1989 года. Перспектива воссоединения Германии бросала особый вызов, создавая исторический резонанс для советских людей, потерявших более 20 миллионов сограждан в борьбе с нацизмом. Но Горбачёв понял, что это неизбежно, и принял это, тем не менее, безуспешно стараясь убедить канцлера Коля удержать воссоединенную Германию от вступления в НАТО. В 1988 году Горбачёв начал вывод советских войск из Афганистана, где они приостановили войну с мусульманскими боевиками.
Был ли Горбачёв таким же мечтателем, какими были его речи? Возможно и другое объяснение его политики. Некоторые видели в «новом мышлении» умную стратегию: завоевать мировое общественное мнение, смирившись со слабым звеном Союза – разработкой новых видов оружия. Возможно, Горбачёв почувствовал необходимость вырваться из застойной рутины, в которую превратились переговоры о контроле над вооружением, из кропотливо выискиваемых взаимных уступок, часто нарушаемых дипломатическими обострениями, в то время как американское первенство в технологиях становилось все ощутимее. Обращение к великой цели и преобразующей политике было на самом деле направлено на экспансию, если бы не банальное мышление президента Рейгана, который также подходил к решению международных дел с точки зрения морали и мечтал сделать ядерное оружие «бессильным и устаревшим». А привлечение Рейгана было единственным способом добиться прогресса в администрации Вашингтона, что сильно осложнялось деятельностью «ястребов»[9]. В то же время международный престиж можно было использовать для продвижения внутренних реформ. Сокращение военных расходов и внешняя угроза были важны для ослабления позиций сторонников жесткого курса в политике страны и приобретения возможностей для экономических экспериментов. Иногда утопические взгляды могут быть полезны реальной политике.
После десяти месяцев пребывания в должности Горбачёв объявил задачу к 2000 году сделать мир полностью безъядерным.
Время от времени такие расчеты могли сыграть свою роль. Горбачёв не был наивным. Он был обижен отказом Вашингтона и наедине со своими помощниками проклинал противников, используя богатый словарный запас сельского механика. Но на публике он продолжал уделять основное внимание общим интересам и использовал все свое мастерство в налаживании личных отношений. Даже если у него не всегда получалось воплотить свои идеи на практике, его убеждение в том, что международные отношения можно построить на универсальных человеческих ценностях, было совершенно искренним. Аналогичной риторикой нового времени наполнены работы Горбачёва, написанные после выхода на пенсию. Ему не удалось получить гарантированные обязательства[10] Запада в обмен на собственные уступки, даже когда такие возможности предоставлялись.
Наиболее очевидной наивностью Горбачёва было ведение долгих телефонных переговоров в феврале 1991 года, когда он пытался убедить президента Буша в том, что тот сможет заставить Саддама Хусейна покинуть Кувейт, так как вторжение по суше, проводимое США, оказалось ненужным. Это был решающий момент для мировоззрения Горбачёва, в котором дипломатия заменила применение силы. Помощник Черняев наблюдал смущенно-восхищенным взглядом, как Горбачёв разговаривал с Бушем старшим, Андреотти, Мубараком, Ассадом, Миттераном, Колем, Кайфу, Рафсанджани и другими мировыми лидерами. На самом деле уже был отдан приказ о вторжении Ирака в Кувейт.
Ознакомительная версия.
