графстве Понтье в устье Соммы, замке Сен-Совер-ле-Виконт в Нормандии и герцогстве Бретань. Эти территории были менее обширными, чем владения английского королевского дома на юго-западе, но они представляли более реальную угрозу для французской монархии.
Кале был самым большим стратегическим активом англичан во Франции. Город, расположенный всего в двадцати милях по морю от побережья Кента, был защищен мощным кольцом стен и рвов, болотами, которые окружали его со всех сторон, и кольцом фортов, которые отодвигали границу английских владений на десять миль в глубь страны. Гарнизон Кале в военное время насчитывал около 1.200 профессиональных солдат и 300 вооруженных горожан, что делало его крупнейшей постоянной концентрацией войск в Европе. Главной проблемой Кале была его зависимость от Англии в плане снабжения. В 1369 году и на протяжении большей части последующего десятилетия гарнизон пользовался благожелательным нейтралитетом Людовика Мальского, графа Фландрии, который разрешал своим подданным привозить в город припасы и покупать там английские товары. Но граф был непостоянным другом, чья поддержка могла быть отменена в любой момент. В 1370-х годах сменявшие друг друга агрессивные капитаны гарнизона смогли пополнить свои запасы, совершая мощные рейды, по отгону скота, далеко на север Франции. Но по мере того, как соседние области Артуа и Пикардии все больше беднели и безлюдели, прибыль от этих операций уменьшалась, а бремя снабжения города продовольствием возрастало.
Экономически Кале мало способствовал собственному выживанию. Его гражданское население состояло из английских колонистов, которые жили за счет гарнизона, проезжающих путешественников и экспортной торговли Англии. В 1370 году королевским указом в Кале была учреждена или, скорее, восстановлена таможня. Теоретически это был обязательный транзитный пункт для всего английского экспорта. Но на практике постановления о таможне никогда не могли быть строго соблюдены, поскольку Кале был зоной военных действий. В начале 1370-х годов менее половины товаров, которые должны были проходить через Кале, фактически проходили через него. Выпуск денег монетным двором в Кале, обычно служивший верным барометром экономической активности, упал до исторически низкого уровня. Но, несмотря на высокую стоимость содержания Кале и периодически высказываемые английскими политиками опасения, его владение было бесценным для англичан. Оно обеспечивало им надежную базу на побережье Франции. А расходы, которые оно вынуждало нести Францию, были, по крайней мере, не меньше, чем расходы английской казны. Чтобы сдержать постоянную угрозу со стороны города, французские короли были вынуждены содержать в Пикардии и Артуа войска, равные по численности постоянной армии, базирующиеся в Булони и Сент-Омере и по меньшей мере в дюжине более мелких мест между ними. "Никогда не будет мира, ― пел французский придворный поэт Эсташ Дешан, ― пока англичане удерживают Кале" [11].
Графство Понтье было унаследовано в 1279 году супругой Эдуарда I, Элеонорой Кастильской. С тех пор, за исключением более или менее длительных периодов конфискации, оно принадлежало английским королям. Территория, расположенная в устье Соммы менее чем в девяноста милях от Парижа, могла бы стать столь же значимой, как Кале, если бы была лучше укреплена и если бы офицеры Эдуарда III лучше ладили с ее жителями. Брод Бланштак и мост в Абвиле были единственными переправами через Сомму к западу от Амьена. Ле-Кротуа на северном берегу эстуария Соммы был обнесенным стеной городом-портом с мощным замком, который был важной французской военно-морской базой. В 1360-х годах Эдуард III потратил много денег на оборону этих мест и значительно усилил их гарнизоны по мере ухудшения дипломатической ситуации [12].
Сен-Совер по сравнению с ними был аномалией. Эта большая нормандская крепость занимала сильную позицию в центре полуострова Котантен, главенствуя над дорогой на Шербур в том месте, где она пересекала реку Дув. Она принадлежала вечному мятежнику Жоффруа д'Аркуру, который завещал ее Эдуарду III после своей смерти в 1356 году. По миру 1360 года остальная часть региона перешла в подчинение королю Франции. Но Эдуарду III было позволено сохранить Сен-Совер при условии, что он подарит его человеку по своему выбору. Он выбрал сэра Джона Чандоса, героя битв при Пуатье и Оре и коннетабля принца Аквитании. Чандос, хотя и был активно вовлечен в дела Аквитании, большую часть своего времени проводил в Сен-Совере. Он заказал значительные работы, включая реконструкцию крепости и укрепление стен новыми башнями. В результате крепость стала представлять серьезную угрозу. Недавно ее гарнизон был усилен и начал действовать совместно с последними остатками английской части Великой компании 1367–68 годов, которые базировались неподалеку в Шато-Гонтье, в штате Мэн. Численность Великой компании, которую возглавлял опытный профессиональный рутьер сэр Джон Крессвелл, на данном этапе составляла, вероятно, около 1.000 человек. Вместе гарнизоны Сен-Совер и Шато-Гонтье представляли собой дисциплинированное войско численностью около 1.500 английских солдат, стоявших на главных сухопутных коммуникациях западной Франции, недалеко от крупных речных артерий Сены и Луары [13].
В течение многих лет Бретань рассматривалась как жизненно важный стратегический интерес англичан. Она лежала на пути их сухопутных и морских коммуникаций с Гасконью, и обеспечивала широкую возможность для вторжения по суше в Анжу, Мэн и Нижнюю Нормандию. Бретань была одним из великих фьефов Франции, административно автономной и управляемой собственными герцогами. Нынешний герцог, Иоанн IV де Монфор, был очень умным и амбициозным молодым человеком, который был полон решимости возродить древнюю мощь своего герцогства и сохранить его историческую независимость. В долгосрочной перспективе это требовало соглашения с французской короной, о чем Иоанн IV прекрасно знал. Но его руки были связаны его прошлым. Своим положением Иоанн IV был обязан вооруженному вмешательству Англии в долгую гражданскую войну, разделившую герцогство в 1341–1364 годах. После смерти своего отца в 1345 году, когда ему было около пяти лет, Иоанн IV был увезен в Англию и воспитывался при дворе Эдуарда III, пока англичане от его имени вели свои сражения в Бретани. Он женился на дочери Эдуарда III Марии, а затем, после ее скоропостижной смерти, на падчерице принца Уэльского Джоан Холланд. Как заявил сам Эдуард III в 1372 году, герцог Бретани был "вдвойне нашим родственником и не только постоянно старался приспособиться к нашим желаниям, но и, даже находясь далеко и окруженный врагами, не переставал действовать в наших интересах". В этом утверждении была изрядная доля гиперболы. Но чувственная связь, несомненно, существовала и была признана самим Иоанном IV. Как он однажды сказал королю Франции, "если он окружил себя англичанами, то только потому, что они вскормили его когда он был ребенком, они его слуги, офицеры и слуги его супруги герцогини, которая сама англичанка" [14].
В своих отношениях с Иоанном IV Эдуард III имел несколько важных козырей, помимо родственных связей и привязанности. Графство Ричмонд в Йоркшире, которым герцоги Бретани владели большую часть последних трех столетий, сильно обветшало, но
