Муссо, Дж. Пистарино, Μ. Ф. Тьеполо, всем сотрудникам Венецианского и Генуэзского государственных архивов и Национальной библиотеки Марчиана (Венеция), директору Греческого института византийских исследований проф. М. Мануссакасу, оказавшим ему большую помощь при сборе материала.
Особо благодарен автор своему учителю члену-корреспонденту АН СССР Зинаиде Владимировне Удальцовой за постоянную помощь и поддержку в работе.
Глава I.
Трапезунд — город-эмпорий и его международное значение
В ряду поздневизантийских городов Трапезунду принадлежит особое место. Став из крупного провинциального центра столицей империи, Трапезунд очень скоро превратился в экономический центр обширного района Малой Азии, Закавказья и Переднего Востока, в один из значительных городов-эмпориев Восточного Средиземноморья [72]. Сохранив преемственность византийских традиций и институтов, Трапезунд, на наш взгляд, наиболее удачно приспособился к потребностям крупной международной торговли, не утратив экономической и политической самостоятельности. Уяснение экономического значения Трапезунда важно для понимания причин оживленных связей с империей разных государств и народов. Конкретный анализ специфических черт экономической жизни понтийских городов в сложных условиях XIII–XV вв. позволит приблизиться к решению более общей проблемы типологии развития феодализма в поздней Византии [73], к выяснению закономерностей исторического развития отдельных регионов византийского мира в их единстве и разнообразии [74].
Между тем отсутствие специальных работ по истории города Трапезунда приводило подчас к необоснованным суждениям о рудиментарном развитии городской жизни в Трапезундской империи [75], о полном упадке трапезундского мореплавания и т. д.
История Трапезунда как города-эмпория начинается не с момента основания империи. А. Брайер выделяет 4 периода в развитии трапезундской торговли:
1) до падения Сасанидской державы, преимущественно в VI в.;
2) с 716 г. до XI в. («скромный расцвет»);
3) с 1258 г. до XV в.
4) с 1829 до 1869 г. [76]
Нам представляется, что особое значение Трапезунд приобрел еще в VIII–X вв., когда стал видным центром арабо-византийской торговли. Сюда стекались купцы из Ивирии и Месопотамии, Сирии и Херсонеса, здесь торговали греки из Константинополя и окрестных городов, армяне, черкесы, евреи, колхи и жители Крыма [77]. В X в. через Трапезунд на восток вывозились парча, сукно, льняные ткани, знаменитый греческий атлас — важнейший продукт экспорта Византии [78]. По свидетельству Мукаддаси, в Трапезунде тогда находилась самая важная торговая колония мусульман в Византии [79]. В XII в., как сообщал ал-Идриси, Трапезунд и прилегавшие к нему понтийские города (Иней, Керасунт) были важными торговыми центрами, а сам Трапезунд — главной базой и складочным пунктом греко-мусульманской торговли [80]. Из Трапезунда начинался путь в Персию и Среднюю Азию, а затем — в Китай. С образованием Иконийского султаната Трапезунд стал его черноморскими торговыми воротами, связывал его с русскими и половецкими землями, регулировал деятельность крупной мусульманской ярмарки в Сивасе. Блокирование ее в 1205/1206 г. вызвало поход султана Рума Гийас ад-дина Кай-Хусрау I против Трапезунда [81]. Международный характер в это время имели трапезундская ярмарка и византийский таможенный пункт в Трапезунде [82]. Однако при всей величине торговли VIII–XII вв. ее масштабы были значительно скромнее, чем в последующий период. Наступивший подъем чаще всего объясняли открытием новых торговых путей. Этот фактор действительно немаловажен. Но первой причиной было освобождение от стеснительной опеки Константинополя после 1204 г. Уже Ф. И. Успенский заметил, что непосредственные связи итальянцев с Трапезундом, Крымом, Сирией, Египтом, Кипром погубили значение Константинополя как складочно-распределительного центра на Леванте [83]. Развивая эту мысль, советские ученые показали, что упадок производства в столице сочетался с некоторым подъемом провинциальных городов, ранее сдерживавшимся городом-Левиафаном, развитие которого частично осуществлялось за счет византийской провинции [84]. Ее торгово-ремесленное население, как и знать, было заинтересовано в ослаблении влияния купеческой верхушки столицы. На этой основе произошла их временная консолидация и был обеспечен известный подъем, связанный не столько с ростом ремесленного производства, сколько с развитием торговли, притом в первую очередь сельскохозяйственными продуктами [85]. Практически византийские провинциальные города, включая и Трапезунд, становились очагами локальной централизации, противостоящей одновременно гегемонизму столицы и силам феодальной анархии на местах [86]. К XIII в. в Трапезунде сложился союз местной знати и торгово-ремесленных кругов. Но феодалы Понта были не столько заинтересованы в сбыте продуктов земледелия (их подчас не хватало для потребления в самой империи), сколько в извлечении выгод из транзитной торговли и местного ремесла. Уничтожение финансового и административного контроля Византии явилось известным стимулом к развитию последних. Кроме того, сами трапезундские феодалы обладали сравнительно небольшими земельными владениями, число париков в них не превышало 30–40 [87]. Крупнейшие феодалы провинции постоянно находились на административной и военной службе в Трапезунде: этим обеспечивалась их заинтересованность в увеличении доходов императорской казны, значительная часть которых извлекалась из торговых коммеркиев.
Второй причиной оживления трапезундской торговли было увеличение спроса на полезные ископаемые и некоторые продукты ремесла империи Великих Комнинов и прилегавших районов. К. Каэн отмечал рост спроса на минералы и металлы в мусульманских городах Малой Азии [88]. Это обеспечивало приток сельджукских и персидских купцов в Трапезунд. В ряде трапезундских товаров, особенно квасцах, практически не добываемых тогда в Европе, остро нуждались итальянские купцы.
Наконец, общее изменение левантийских торговых путей также имело большое значение. Если ранее они шли к сирийскому и малоазийскому побережью Средиземного моря и имели целью Багдад, то после его разрушения татарами в 1258 г. эта магистраль была прервана. Второй удар восточносредиземноморской торговле был нанесен в 1291 г., с падением последних опорных пунктов крестоносцев в Сирии и с изданием папского запрета для всех христиан торговать с мамлюкским Египтом. В 1256 г. в Персии возникло государство ильханов. Благодаря централизованности управления оно сумело поддерживать безопасные караванные дороги, шедшие в глубь Азиатского материка и к Черноморскому побережью. Реформы, проведенные здесь Хулагуидом Газан-ханом в конце XIII в., способствовали известному подъему городов Северо-Западного Ирана, особенно Тавриза (Тебриза) и Султании (Сольтание), заложили основу интенсивной караванной торговли. Внутри городской стены Тавриза при Газан-хане и его преемнике Олджейту-хане был построен целый торговый квартал (Руб'е Рашиди), насчитывавший 24 больших караван-сарая, 1500 лавок, большое число ремесленных мастерских-кархане [89]. Из Тавриза купцы могли направляться в Индию, Среднюю Азию и Китай. А более легкий и кратчайший путь к Тавризу лежал через Трапезунд. Вместе с тем Трапезунд поддерживал активные связи с Крымом и Русью. К началу XIV в. персидские купцы осуществляли прямые торговые отношения с Трапезундом: была даже унифицирована система мер
