опасность того, что их солдаты будут пойманы на контрабанде и распространении наркотиков, особенно следователями по борьбе с наркотиками Гарри Анслингера. Прибыль американцам приносили «франчайзинговые платежи» — доля дохода за то, что они позволяли сицилийцам продавать большие партии героина оптовым наркодилерам на территории Соединенных Штатов. До 1950-х годов героин и кокаин в Америке употребляла лишь небольшая часть населения, в основном музыканты, проститутки, преступники, азартные игроки и состоятельные любители острых ощущений. Зловещим нововведением в сицилийско-американском плане было создание огромного количества продаж и употребления героина путем снижения цены на наркотик и распространения его в черных и белых кварталах рабочего класса.
Американские и сицилийские мафиози долгое время проникали в страны друг друга незамеченными местными правоохранительными органами. Американская полиция не имела никаких записей или фотороботов сицилийцев, а итальянские власти были в таком же неведении относительно американских гангстеров. Действуя вдали от родины, сицилийские наркоторговцы были в Америке в полной безопасности, а итальянская полиция не знала и не интересовалась, чем занимаются сицилийцы на чужбине. Еще одним прикрытием для нового героинового канала стал тот факт, что американские и итальянские правоохранительные органы пошли разными путями, никогда не обмениваясь информацией.
Чтобы отметить героиновое соглашение, большинство мафиози завершили международную конференцию двенадцатичасовым банкетом в закрытом ресторане морепродуктов на набережной Палермо. Лишь один инцидент омрачил затянувшееся празднование для обычно невозмутимого Бонанно. Официант, видимо, не зная о выдающемся положении Бонанно и его знании сицилийского диалекта, пробормотал оскорбление о том, что Бонанно — надменный и требовательный американский турист. Услышав это замечание, Бонанно швырнул в него кувшин с ледяной водой. Официант внезапно осознал свою ошибку и попросил прощения.
Разнообразные преступления Коза Ностра — убийства, ростовщичество, вымогательства, азартные игры, жестокие избиения, проституция, политические махинации, полицейская коррупция, профсоюзный и промышленный рэкет — принесли Америке неизмеримые расходы и боль. Однако ни один из этих видов незаконной деятельности не причинил американскому обществу более длительных страданий и не испортил качество его жизни так сильно, как широкомасштабное внедрение мафией героина. В течение десятилетий после Палермского соглашения сицилийская мафия и ее американские помощники наводнили Соединенные Штаты этим наркотиком. По оценкам, в конце 1950-х годов наркоманами были 50 000 американцев. К середине 1970-х годов, согласно исследованиям правительственных и частных групп, их было уже не менее 500 000.
Мафия открыла безграничный рынок для себя и будущих этнических преступных группировок, которые хотели получить долю гигантской прибыли от героина, кокаина и последующих наркотиков. Насильственный эффект от наркоторговли, особенно в Нью-Йорке и других крупных городах, был ошеломляющим. Уровень преступности резко возрос, поскольку тысячи наркоманов, чтобы поддержать свою зависимость, прибегали к грабежам и кражам. Соперничающие наркобанды устраивали на улицах перестрелки, убивая и раня невинных жертв. Огромные районы внутри города были опустошены, что сделало жизнь в них почти невыносимой для осажденных жителей и торговцев. А авторитет и надежность полиции были подорваны массовыми взятками от наркоторговцев.
Примерно в то же время, в 1957 году, когда Лучано помогал американской мафии создавать крупнейшее в мире предприятие по экспорту героина, он сидел за интервью с писательницей Клэр Стерлинг для журнального очерка. Когда она затронула тему наркотиков, Чарли Лаки отверг слухи о своей причастности к крупномасштабной международной контрабанде как чепуху. Вместо этого он пожаловался на слежку полиции и ее непрекращающиеся попытки повесить на него обвинение в хранении наркотиков. «Они давно следят за ним, ну и пусть следят», — ворчал он.
Лучано умер в 1962 году в изгнании в Неаполе от сердечного приступа. Ему было шестьдесят пять лет. Вскоре после его смерти американские и итальянские официальные лица объявили, что его хотят арестовать как предполагаемого члена группировки, которая занималась контрабандой героина в США на 150 миллионов долларов.
Через две недели после конклава в Палермо, ярким манхэттенским утром 25 октября 1957 года, Альберт Анастазиа опустился в кресло парикмахера в отеле «Парк Шератон», расположенном рядом с Центральным парком, чтобы побриться и подстричься. В соседнем кресле сидел его племянник Винсент Сквилланте, который занимался частным рэкетом семьи по вывозу мусора. Пока они беседовали, в парикмахерскую Грассо вошли двое мужчин и произвели пять выстрелов в голову и грудь Анастазиа. Профессиональные киллеры знали свое грязное дело. Анастазиа рухнула на пол и была убита мгновенно. Киллеры бодро прошли в холл отеля и исчезли в толпе. С криком «Выпустите меня отсюда» Сквиллант выбежал из магазина целым и невредимым. Как это часто бывает в хорошо спланированных мафиозных казнях, телохранитель Анастазиа в момент появления убийц отсутствовал. Телохранитель, Энтони Коппола, отвез Анастазиа в отель, но в момент стрельбы необъяснимо отсутствовал рядом с боссом.
В убийстве Анастазиа, убийцы, который гордился своей озабоченностью безопасностью, было несколько штрихов иронической справедливости. Его боялись в основном за его убийственную изобретательность, ведь он был одним из основателей Murder Inc, и его застали врасплох на пике его могущества. Криминалисты также отмечают, что он был убит в том же отеле, где жил Арнольд Ротштейн, в который он вошел, пошатываясь, после того как был смертельно ранен на тротуаре двадцать девять лет назад. Анастазиа стал первым боссом мафии со времен мирного пакта 1931 года, которого убрали в старомодном гангстерском стиле в общественном месте; когда он устранил своего шефа и конкурента Винсента Мангано, Анастазиа совершил убийство незаметно, и тело так и не было найдено.
Мудрые люди мафии быстро поняли, что казнь была организована двумя лидерами, которым смерть Анастазиа была выгодна больше всего: Вито Дженовезе и Карло Гамбино. Несмотря на вмешательство Бонанно, Дженовезе опасался, что Анастазиа охотится за ним, чтобы отомстить за покушение на жизнь Фрэнка Костелло и вынудить его союзника по Комиссии уйти в отставку. Гамбино, хотя и был консильери Анастазиа, подозревал, что его неуравновешенный, кипящий босс обиделся на его богатство и влияние в боргате и намеревается обеспечить себе положение, ударив его.
Будучи взаимно заинтересованными в устранении Анастазиа, Гамбино и Дженовезе объединили свои усилия и нашли витиеватые причины для заговора по уничтожению Анастазиа. Гамбино, бывший торговец на черном рынке, должен был стать главой одной из крупнейших семей мафии и автоматически войти в состав правящей комиссии. Дженовезе, который был боссом всего четыре месяца, укрепил бы свое положение, заполучив Гамбино в союзники. В новом альянсе появится и третий босс — Томми «Трехпалый Браун» Луккезе. Луккезе сблизился с Гамбино благодаря браку своей дочери Фрэнсис с сыном Гамбино Томми. Эти два родственника и Дженовезе составили бы молодую тройку в Комиссии, эффективную оппозицию двум старым, более традиционным боссам, Джо Бонанно и Джо Профачи.
Из
