До начала 1880-х гг. количество въехавших в Сан-Паулу иммигрантов было небольшим. С 1875 по 1879 г. было зарегистрировано всего 10 455 человек, прибывших в этом качестве; подобная цифра далеко не удовлетворяла потребностей кофейного производства. Итальянцы, которые с 1874 г. мало-помалу начали приезжать в Бразилию, не могли смириться с условиями жизни в стране, и многие из них уезжали обратно. В 1885 г. итальянское правительство распространило циркуляр, в котором Сан-Паулу рисовался как негостеприимный, вредный для здоровья регион, и рекомендовало не ехать в Бразилию.
Наиболее значительные представители элиты Сан-Паулу отреагировали на подобное положение вещей в переломный момент, когда разложение системы рабовладения становилось очевидным. «Общество поощрения иммиграции», основанное в 1886 г. по инициативе, в числе прочих, братьев Мартинью Праду Жуниор и Антониу да Силва Праду, предприняло ряд мер дая привлечения мигрантов на кофейные плантации.
Общество опубликовало брошюры на португальском, немецком и итальянском языках, превозносившие преимущества иммиграции в Сан-Паулу. Оно проводило сравнения в пользу Бразилии с другими странами, принимавшими иммигрантов (США, Аргентина) и являвшимися более привлекательными. О существовании рабства, равно как и о прочих недостатках, не упоминалось. Мартинью Праду Жуниор съездил на север Италии, чтобы изучить способы, которыми можно было бы прельстить иммигрантов. В Генуе было открыто представительство «Общества по поощрению иммиграции в Сан-Паулу».
В конечном счете массовому притоку иммигрантов способствовали обстоятельства, сложившиеся как по одну, так и по другую сторону Атлантического океана. Основополагающим фактором был кризис в Италии, последовавший за объединением страны и капиталистическими преобразованиями; он с наибольшей силой обрушился на беднейшие слои населения. В этих условиях оплата проезда и возможность бесплатного проживания представляли более или менее действенный стимул.
Большинство иммигрантов, прибывших в Сан-Паулу до начала XX в., составляли сельскохозяйственные рабочие и мелкие земледельцы с севера Италии (в основном из Венето и Ломбардии), которые не могли прокормиться со своего клочка земли.
В последние годы существования империи иммиграция в Сан-Паулу (из любой страны мира) резко возросла с 6,5 тыс. человек в 1885 г. до почти 92 тыс. человек в 1888 г. В этот год итальянцы составляли практически 90 % всех приезжих. Это означало, что для сбора урожая кофе 1888 г., последовавшего за отменой рабства в мае того же года, было достаточно рабочих рук.
2.6. Парагвайская война
Пока кофе шел победным маршем по «Паулистскому Западу», а предложения по постепенной отмене рабства только набирали силу, произошло событие международного масштаба, которому суждено будет наложить важный отпечаток на историю Второй империи. Этим событием стала Парагвайская война, продолжавшаяся более пяти лет: с 11 ноября 1864 г., когда начались военные действия, до 1 марта 1870-го.
Чтобы правильно представить этот конфликт в контексте эпохи, рассмотрим основные характеристики вовлеченных в него стран и их взаимоотношения. В первые десятилетия XIX в., когда в Южной Америке рухнула испанская колониальная система, прекратило свое существование в качестве политического образования и вице-королевство Рио-де-Ла-Плата [72]. На этой территории после долгих конфликтов возникли Аргентина, Уругвай, Парагвай и Боливия. Рождение Аргентинской республики произошло после многих колебаний, откатов назад и конфликтов между унитариями и федералистами.
Унитарии были представлены в основном коммерсантами из Буэнос-Айреса: они отстаивали модель централизованного государства под управлением столицы бывшего вице-королевства [73]. Контролируя порт Буэнос-Айреса, коммерсанты смогли бы осуществлять контроль над внешней торговлей Аргентины и присваивать себе доходы от таможенных пошлин на импорт.
Федералисты объединяли в своих рядах представителей региональных элит, крупных собственников, мелких производителей и коммерсантов, более обращенных в сторону внутреннего рынка. Они защищали идею децентрализованного государства, чтобы гарантировать свои доходы и не зависеть от налогов, установленных торговой буржуазией Буэнос-Айреса.
Уругвай возник как государство в 1828 г., после трех лет борьбы между сторонниками независимости, аргентинцами, бразильцами. К созданию страны благосклонно отнеслась Англия, так как возникновение Уругвая должно было стабилизировать обстановку в районе Рио-де-Ла-Платы, где у англичан были свои торговые и финансовые интересы. История Уругвая в XIX в. была бурной. Группировки «бланкос» и «колорадос» [74] огнем и мечом оспаривали друг у друга власть. «Колорадос» были связаны с торговыми кругами и с европейскими державами, их привлекали либеральные идеи. «Бланкос», состоявшие в основном из сельских собственников, унаследовали испанскую властную традицию и с недоверием относились к проникновению в страну новых европейских держав.
Жители бывшей провинции Парагвай, многие из которых происходили от индейцев гуарани, не согласились на то, чтобы ими управляла буржуазия Буэнос-Айреса, и с 1810 г. стали действовать самостоятельно. Эта автономия не была признана Буэнос-Айресом, который в 1813 г. практически перекрыл внешнюю торговлю Парагвая. Аргентинцы перекрыли доступ в открытое море через Рио-де-Ла-Плату, к которой из Парагвая можно было добраться по рекам Парагвай и Паранá. Блокада заставила парагвайского лидера Жозе Гаспара де Франсиа изолировать страну от внешнего мира и стать пожизненным диктатором. Государство провело экспроприацию земель, принадлежавших церкви и тем представителям элит, которые выступали за соглашение с Буэнос-Айресом; именно государство стало главным действующим лицом в сфере производства и торговли.
Определение Парагвая как страны мелких собственников, управляемых прозорливым государством (распространенное в левой историографии 1970-х гг.), относится в основном именно к эпохе Франсии. Действительно, в контексте всей Латинской Америки он принял исключительные меры. Но было бы упрощением назвать их прогрессивными. На конфискованных землях правительство организовало так называемые «поместья родины», которые управлялись либо им самим, либо мелкими арендаторами. В хозяйствах, управлявшихся государством, использовался труд рабов или заключенных. В экономике перестало действовать денежное обращение: как доходы с земли, так и налоги выплачивались продуктами, а не деньгами.
После смерти Франсии президентом был назначен Карлос Антонио Лопес, который формально провозгласил независимость Парагвая в 1842 г. Лопес добился преодоления изоляции страны: при нем появилась железная дорога и стала стимулироваться внешняя торговля. Его сын Франсиско Солано Лопес был приглашен в Англию, где закупал военное оборудование и набирал европейских специалистов для помощи в модернизации страны. Постепенно Парагвай стал развиваться, получив доступ к внешнему рынку. Выросла его заинтересованность в контроле за речным сообщением по рекам Парагвай и Паранá и в свободном перемещении товаров через порт Буэнос-Айреса. В этих условиях Солано Лопес пришел к власти в 1862 г., после смерти отца.
Политику Бразилии по отношению к своим соседям в первой половине XIX в. можно определить следующим образом. Основное беспокойство и озабоченность правительства империи вызывала Аргентина. В Бразилии опасались объединения страны и того, что она сможет стать сильной республикой, способной свести на нет бразильскую гегемонию в регионе и привлечь на свою сторону неспокойную провинцию Риу-Гранди-ду-Сул.
Проводимая в отношении Уругвая политика исходила из поддержания влияния Бразилии в этой стране. Скотоводы из Риу-Гранди-ду-Сул — «гаушу» — имели собственные экономические интересы в Уругвае и болезненно реагировали на попытки пресечь контрабанду на границе. Бразилия встала на сторону «колорадос», чья политика была созвучна ее интересам. Правительство империи даже заключило секретный договор с «колорадос» — противниками Росаса, по которому обязывалось оказывать им поддержку в виде ежемесячных выплат.
