В.О. Ключевский писал о системе управления в Московском царстве XVI века:
«Все делалось именем и по указу государя и великого князя всея Руси. Воля этого государя являлась высшим и бесспорным двигателем правительственного механизма, народный интерес этой всея Руси подразумевался, не проявляясь как высшая цель его движения, всеми одинаково признаваемая и одинаково понимаемая.
Царь предпринимает поголовное истребление боярства, своей правой руки в управлении, но не устраняет этого класса от дел, без него он не мог обойтись, а этот класс терпит и молчит, боязливо подумывая только о побеге в Литву. От ожесточившегося царя льется и небоярская кровь, на всю землю его именем набрасывается стая опричников, легитимизированных мундирных анархистов, возмущавших нравственное чувство христианского общества, а это общество терпит и молчит. Туга и ненависть поднялась, по словам современника, в миру на царя, роптали и огорчались, однако – ни проблеска протеста. Только митрополит заговорил было за свою паству, но скоро замолк насильственно. Как будто одна сторона утратила чувство страха и ответственности за излишества произвола, а другая, многомиллионная сторона забыла меру терпения и чувство боли, застыв в оцепенении от страха перед какой-нибудь шеститысячной толпой озорников, гнездившихся в лесной берлоге Александровой слободы. Как будто какой-то высший интерес парил над обществом, над счетами и дрязгами враждовавших общественных сил, не позволяя им окончательного разрыва, заставляя их против воли действовать дружно. Этот высший интерес – оборона государства от внешних врагов. Московское государство зарождалось в XIV веке под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в XV и XVI веке среди упорной борьбы за свое существование на западе, юге и юго-востоке. Эта внешняя борьба и сдерживала внутренние вражды. Внутренние, домашние соперники мирились в виду общих внешних врагов, политические и социальные несогласия умолкали при встрече с национальными и религиозными опасностями.
Московское государство складывалось медленно и тяжело. Можно отметить три его главные особенности. Это, во-первых, боевой строй государства. Московское государство – это вооруженная Великороссия, боровшаяся на два фронта: на западе – за национальное единство, на юго-востоке – за христианскую цивилизацию, там и здесь – за свое существование. Вторую особенность составлял тягловой, неправовой характер внутреннего управления и общественного состава с резко обособлявшимися сословиями. Управление вели обязанные органы, наверху – служилые люди, внизу – ответственные сословные выборные. Сословия различались не правами, а повинностями, между ними распределенными. Каждый обязан был или оборонять государство, или работать на государство, т. е. кормить тех, кто его обороняет. Третьей особенностью московского государственного порядка была верховная власть с неопределенным, т. е. неограниченным, пространством действия и с нерешенным вопросом об отношении к соответственным органам, именно к главному из них, к боярской аристократии.
Западная Европа слабо замечала само существование Московского государства. Это, впрочем, не мешало ему быть очень полезным для Европы. Наш народ был поставлен судьбой у восточных ворот Европы, на страже ломившейся в них кочевой хищной Азии. Целые века истощал он свои силы, сдерживая этот напор азиатов. Между тем Западная Европа, освободившись от магометанского напора, обратилась за океан, в Новый Свет, где нашла широкое и благодарное поприще для своего труда и ума, эксплуатируя его нетронутые богатства. Эта Европа чувствовала, что сзади ей ничто не угрожает, и плохо замечала, что там идет упорная борьба, что, переменив две главные боевые квартиры – на Днепре и Клязьме, штаб этой борьбы переместился на берега Москвы и что здесь в XVI веке образовался центр государства, которое наконец перешло от обороны в наступление на азиатские гнезда, спасая европейскую культуру от татарских ударов. Так мы очутились в арьергарде Европы, оберегали тыл европейской цивилизации. Но сторожевая служба везде неблагодарна и скоро забывается, особенно когда она исправна: чем бдительнее охрана, тем спокойнее спится охраняемым и тем менее расположены они ценить жертвы своего покоя».
Расстрига Гришка Отрепьев, он же Лжедмитрий заключил тайный договор с польским королем Сигизмундом III. За неконкретную помощь он обещал ему Чернигов, Новгород и Псков. Польская элита высказалась против войны с Москвой и в походе Лжедмитрия королевская армия не участвовала. Отрепьеву удалось собрать около 2000 всякого сброда, включая мародеров, надеявшихся на богатую добычу. Отрепьева не пустили дальше пограничных земель, но вялые и нерешительные воеводы Бориса не стали выезжать из Новгорода-Северского. Сам Борис сказал своим боярам при появлении Самозванца в Польше, что это их рук дело и тут же доверил им свое войско.
В стране начались народные голодные восстания. Отрепьева поддержали донские казаки, а города ему сдавали восставшие посадские люди. Уставшие терпеть люди хотели перемен – к лучшему. Они не хотели думать, каким ужасом закончится их измена высшей власти. Отрепьев сформировал войско из казаков, стрельцов и посадских людей. Он вооружил крестьян и пообещал им волю. 21 января 1605 года войско самозванца было разбито под Добрыничами. Воеводы Бориса могли пленить Лжедмитрия, но не сделали этого. Он укрепился на юге и восстание продолжало расширяться.
Мятеж в армии подняли рязанские дворяне Ляпуновы, не раз обиженные Борисом. Войско разбежалось. В июне 1605 года войска Лжедмитрия подошли к Москве. Боярин Богдан Бельский на кресте поклялся, что именно он спас царевича Дмитрия в Угличе и что Лжедмитрий – сын Ивана IV. Ворота Москвы открылись, а москвичи ворвались в Кремль. Лжедмитрий сразу отстранил от власти укрепившегося в Кремле Бельского, назначив вместо него боярина Василия Голицина. Лжедмитрий вступил в Кремль и в стране вскоре началась грандиозная гражданская война.
Л.Н. Гумилев писал о правлении Лжедмитрия, при котором в Кремле появился папский легат, а в колокольне Ивана Великого ксендзы стали совершать католические службы:
«Поскольку Самозванец пришел в Москву при польской поддержке, будучи обручен с Мариной Мнишек, с ним явилось и много поляков. Лжедмитрий считал своим долгом рассчитаться с союзниками, а значит, ему нужно было проявить к ним щедрость. Впрочем, он был связан и прямыми обязательствами. При Иване Грозном и Борисе Годунове бюджет Московского государства был хорошо сбалансирован: расходы редко превышали доходы и дефицита в бюджете не было. С воцарением Лжедмитрия деньги из государственной казны полились рекой, подарки и пожалования делались без разбора. Казна истощалась, и народ начинал удивляться нраву нового царя.
Вот тут-то и сыграла свою роковую роль разница в стереотипах поведения русских и западноевропейцев. Поляки в XVII веке были народом очень смелым, талантливым, боевым, но весьма чванливым и задиристым. Польские паны, посадив своего царя на Москве, стали обращаться с московским населением пренебрежительно. Конфликты вспыхивали постоянно. А царь, естественно, поддерживал поляков. Возбуждение против Лжедмитрия возрастало, и при этом во всех сословиях. Кончилось это драматически, но вполне закономерно. Весьма деятельные русские бояре во главе с Василием Шуйским быстро организовали заговор и достигли успеха. Несмотря на своих польских защитников, Лжедмитрий был схвачен и убит. Труп его был сожжен, пеплом заряжена царь-пушка и произведен выстрел – единственный в истории выстрел царь-пушки. Царствование первого Самозванца завершилось».
1 июня 1606 года боярин Василий Иванович Шуйский венчался на царство, в которое входили Москва, Суздаль, Владимир, Ростов, Переяславль-Залесский, Тверь, Углич, Ярославль, Кострома, Поморье, Пермская земля, Западная Сибирь, Заонежье, Усольский полуостров, Соловки, Новгород, Псков, Смоленск, Брянск, Калуга, Тула, Рязань, Северские земли с Путивлем и Стародубом, часть «Дикого поля» с Воронежом, Белгородом и Курском, Поволжье, Нижний Новгород, Вятка, Закамье, Чебоксары, Казань, Астрахань, Башкирия и Кабарда.
Смута и первые Романовы. XVII век
Царь Василий Шуйский недолго усидел на московском троне. В Путивле против него поднял восстание князь Шаховской, в Чернигове – князь Телятевский, в Рязани – местный дворянин Ляпунов. В Польше быстро нашли нового самозванца – Лжедмитрия II, во главе восставших рекомендовавшего поставить беглого холопа Ивана Болотникова. В царстве, охваченном смутой, началась крестьянская война. Заигравшиеся бояре столкнулись, наконец, лицом к лицу с народом. С.Ф. Платонов писал о боярских интригах, вызвавших «интриги» народные:
«Они не раз для своих целей поднимали эту массу. Теперь, как будто приучаясь к движению, эта масса заколыхалась, и уже не в качестве простого орудия, а как стихийная сила, преследуя какие-то свои цели. Олигархи почувствовали, что нити движений, которые они привыкли держать в своих руках, выскользнули из их рук, и почва под их ногами заколебалась. В тот момент, когда они думали почить на лаврах в роли властей Русской земли, эта Русская земля начала против них подниматься. Воцарение Шуйского может считаться поворотным пунктом в истории нашей смуты: с этого момента из смуты в высшем классе она окончательно принимает характер смуты народной, которая побеждает и Шуйского и олигархию».
