Как же воспользовался Фермор отсутствием Фридриха II, занятого тогда Лаудоном? 30 сентября мы видим всю русскую армию у Старгарда, иначе говоря, он как будто возвратился к мысли о наступательных действиях в Померании, то есть на второстепенном театре, где можно было добиться хоть каких-то успехов, но лишь после соединения со шведами. В Старгарде армия оставалась до 18 октября. Конференция настоятельно требовала от Фермора наступления на графа Дону, но он отговаривался тем, что ему неизвестно, где находятся пруссаки, а у него самого недостает артиллерийских припасов. Однако и Дона сначала был ничуть не лучше осведомлен о русских войсках. Кордоны и набеги казаков не позволяли ему добывать хоть какие-то сведения. Утром 3 сентября он поставил свои ретраншементы у Паскруги против устроенных русскими укреплений, чему весьма способствовал утренний туман. Затем сразу же последовала артиллерийская перестрелка. В 9 часов утра Дона двумя колоннами атаковал позиции Румянцева. После горячей схватки он был отбит, и казаки преследовали его до самой Пирицы.
Тем временем доставленный из Пиллау по морю русский корпус генерала Пальменбаха высадился под Кольбергом и осадил его. Этот важный морской порт перекрывал сообщение между Вислой и Одером и не позволял овладеть Прусской Померанией. В 1807 г. Кольберг тридцать пять дней выдерживал осаду французских войск Луазона и Мортье.
В 1758 г. эта крепость, занимавшая весьма выгодное положение, была сильно укреплена. Пальменбах, несмотря на подошедшее подкрепление и уже открытую траншею, в ночь на 29 октября снял осаду и 8 ноября соединился с Фермором в Темпельбурге.
Российский главнокомандующий, невзирая на настоятельные требования Кауница о присылке 30 тыс. русских в Силезию, считал кампанию 1759 г. уже закончившейся. Он реорганизовал свои войска и заместил раненых и плененных генералов новыми командирами. Армия отходила на Нижнюю Вислу. 26 ноября она переправилась через нее и встала на зимние квартиры.
Конференция опасалась за Восточную Пруссию, и было решено, что если возникнет необходимость уйти из этой провинции, то в ней «все будет уничтожено и сожжено, а мужчины, годные к военной службе, уведены, дабы король прусский не смог рекрутировать там свою армию». Конечно, это была лишь угроза, попытка запугать Фридриха II и его предприимчивых генералов, так как было приказано сообщить об этих решениях командирам прусских аванпостов.
Сам Фермор занимался восполнением того урона, который потерпела его армия. Он требовал у Петербурга 422 офицера, 23 тыс. рекрутов и 6 тыс. лошадей.
Даже после производства в следующие чины гвардейских унтер-офицеров дворянского происхождения, а также еще не служивших молодых дворян и только что выпущенных кадет удалось заполнить лишь половину офицерских вакансий. Что касается рекрутов, то они начали прибывать в армию только к концу 1759 г.
Фермор проводил также и реформу артиллерии. При Цорндорфе было потеряно 100 пушек, по большей части в полках. Теперь решили довести комплект полковой артиллерии до 208 орудий, а батарейной до 260 и заменить везде негодные пушки гаубицами. Фактически в наличии имелось соответственно только 181 и 105 орудий. Более всего недоставало артиллерийской прислуги, некомплект которой предполагалось восполнить формированием трех артиллерийских полков. Однако даже в следующую кампанию они оставались только на бумаге.
В Петербурге были очень недовольны Фермором, особенно за те привилегии Восточной Пруссии, которыми она не пользовалась даже под властью своих королей. Кроме того, на него яростно нападали граф де Сент-Андре и принц Карл Саксонский. Фермору ставилось в вину то, что не была достигнута ни одна из целей прошедшей кампании — ни в Силезии, ни в Померании, ни в Бранденбурге. Критиковали также ведение денежных дел; наконец, признавалось вредным и то, что войсками православной царицы командовал протестант. Весной 1759 г. он был заменен родовитым русским аристократом — Петром Салтыковым.
Но и во всем мире также происходили немалые перемены. Скудные успехи всей кампании, поражения французов при Миндене и Крефельде (после успехов у Сандерсгаузена и Люттерберга{53}), потеря Огайо, Акадии[151], Шандернагора{54}, бесплодность австрийской победы при Гохкирхене и бездействие шведов — все это внесло в антипрусскую лигу семена раздора. Русские были недовольны австрийцами, которые не помогли им, а австрийцы — французами за их слишком частые поражения, так что русским даже пришлось оправдывать версальский двор перед Веной. Воронцов писал, что, несмотря на все неудачи, французы твердо стояли за продолжение войны. Однако кардинал де Берни стал подозревать всех союзников, и его даже обвинили в намерении заключить мир. 13 декабря 1758 г. он был заменен герцогом Шуазелем, не замедлившим подтолкнуть войну к дальнейшему развитию, — 30 декабря был заключен Третий Версальский трактат с Австрией, к которому впоследствии (7 марта 1760 г.) присоединилась и Россия.
Объединившаяся против Фридриха II Европа готовилась к новому и всеобщему напряжению своих сил.
Глава десятая. Битва при Пальциге (23 июня 1759 г.)
Весной 1759 г. главнокомандующий австрийской армией фельдмаршал Даун проявлял самые определенные намерения предпринять решительное наступление. Столь необычное для него новшество попервоначалу очень ободрило как французов, так и русских и должно было ускорить возвращение Фермора к армии. После продолжительного пребывания в Петербурге, где ему пришлось оправдываться, защищаться, а также уточнять инструкции к кампании 1759 г., он выехал в свою главную квартиру в Торне на Висле.
Его легкая кавалерия, прикрывавшая с другого берега зимние квартиры, развивала энергичную деятельность. Полковник Орлов с полком казаков совершил набег до Ней-Штеттина в Прусской Померании, удалившись на огромное расстояние от русских аванпостов. Сам Орлов с отрядом из 200 казаков опередил свой полк и атаковал пикет[152] прусских гусар, а затем и целый эскадрон, но был вынужден отступить. При этом на его пути попалась деревня, в которой все дома оказались заперты. Тогда с частью казаков он атаковал преследователей, а всем остальным приказал ломать двери и рубить крестьян, вооруженных дубинами и вилами. Казакам удалось отступить, однако они потеряли 14 чел. убитыми и много пленными, среди которых оказался и сам отважный полковник (1 апреля 1759 г.).
Эта стычка показала не только невероятную отвагу казаков, но и враждебность сельского населения в прусских провинциях. Фермор счел необходимым объявить жителям Померании и Бранденбурга, что «… ежели кто из поселян и обывателей впредь против войск Ее Величества каким бы то образом вооружится и в успехе какое помешательство учинит или же непокорным явится, то таковые и все их обиталища по военному резону без всякой пощады мечу и огню преданы быть имеют; а покоряющимся и в своих жилищах, при своих промыслах остающимся, — императорская милость и всякая защита содержанием наистрожайшей воинской дисциплины оказана будет Это обращение было сообщено русским дипломатическим агентам для того, „дабы они рассеивали по сему случаю с неприятельской стороны в нарекании слухи (на русские войска) и достаточно опровергать могли“»[153]. Со своей стороны Конференция присовокупила, что «ежели впредь подобные сему про дерзости от жителей будут, то всех той деревни пере ловя, с женами и детьми отсылать в Кёнигсберг и оттуда на отходящих порожних судах отправлять в Ригу и в Ревель»[154].
Однако обещанное Дауном решительное наступление задерживалось. Ни в феврале, ни в марте он не сдвинулся со своих зимних квартир, позволяя тем самым Фридриху II опустошать Саксонию и соседние государства, взять с Эрфурта 300 тыс. флоринов контрибуции, по 25 тыс. с Фульды и Гиршфельда и даже угрожать вольному городу Франкфурту, занятому тогда французами. Принц Генрих покушался на богемские магазины австрийцев, а принц Фердинанд Брауншвейгский напал на французов у Бергена, но потерпел поражение (13 апреля).
Безнаказанность пруссаков была тем более вопиющей, что силы, собранные коалицией, далеко превосходили имевшиеся у Фридриха II. Они состояли из 125 тыс. французов, разделенных на две армии: маршалов Контада и Субиза; 45 тыс. австрийцев и немцев из Франконии и Касселя; 16 тыс. шведов в Штральзундской крепости и на острове Рюген и 155 тыс. австрийцев под командованием Дауна. Даже не считая русской армии, это составляло в совокупности 400 тыс. солдат. Фридрих II мог противопоставить им только 225 тыс. Три года ожесточенной войны сократили и истощили прусские войска. Они потеряли свои лучшие кадры и некоторых из отважнейших своих командиров. Фридриха II лишили доходов и рекрутов, получавшихся прежде от его владений на Рейне, в Вестфалии, Восточной Пруссии и части Померании.
