10 марта
За день получили ранения различной степени в результате подрыва на растяжках 4 военнослужащих, все четверо сержанты.
11 марта
Обстановка не изменилась, но оставалась сложной, напряженной. Сосед слева, 506-й полк, продолжал вести упорные бои по блокированию бандформирований в Комсомольском. Дежурные силы и средства вели наблюдение на огневых позициях. Подразделения ВМГ продолжали выполнять задачи ОШ Западной зоны. Нештатные разведгруппы батальонов вели разведку методом поиска в предгорьях близ Рошни-Чу и Гехи-Чу.
В 8.30 подорвался на своей растяжке рядовой 5-й роты Миронов А.В. В 12.00 при обстреле огневых позиций минометного взвода ВМГ близ Комсомольского из «РПГ» погиб сержант-контрактник Александр Шевченко, получили множественные осколочные ранения сержант Матвеев и ефрейтор Чекалин.
«Ну, где растяжки? Пойдем снимать…»
Андрей Актаев, командир отделения 3-го взвода 1-й мотострелковой роты, контрактник:
– После ночной перестрелки под Комсомольским через день батальон выдвинулся дальше. Нашей роте приказано было занять высоты под Мартан-Чу. При выходе из села стоял блокпост Новосибирского ОМОНа. Туда нас и довезли на БМП. А дальше в горы – пешком.
Поднимаемся на первую высоту, где мой взвод и встал. Первый взвод чуть дальше, в километре, прямо в лесу. Ну а второй взвод забрался на самую верхотуру, где-то метров 800–900 над уровнем моря. Поднялись, а там оказалось расположение какого-то взвода. Какой полк – не помню. Земляночка у них отрыта, окопчики.
Взводник мне, как специалисту по растяжкам, приказал идти смотреть, где они их понаставили, вместе с сержантом, взвод которого мы меняли. Растяжек было две. Одна «Ф-1», другая «ОЗМ».
Сержант рассказал: «Духи здесь гуляют, как хотят. На следы вьючных животных постоянно натыкаемся. У меня все боятся, некоторые специально ноги обмораживали, чтобы в госпиталь попасть». Попрощались душевно.
Поднялся на высоту мой бывший ротный, теперь уже капитан и зам. комбата Калинин. «Ну, где растяжки? Пойдем снимать. Потом своих поставишь». Пошли, я ему рассказываю: «Одна между деревьев, другая на колышках на тропке». Тут он меня хвать за воротник бушлата и назад как дернет. Смотрю – чуть сам растяжку не снял. Калинин снял гранату, мне подал: «На, может, пригодится». Пригодилась потом.
Двинулись дальше. Посмотрел он на колышки. На второй только проворчал: «Дилетанты. Ну, что, будем снимать. Ты наклони колышек по моей команде, чтобы леска ослабла и сразу беги за дерево». Я сделал, как велели.
Высовываюсь из-за дерева, смотрю – он колдует над «ОЗМ». Минуты три, и все. «Уроды, – говорит, – даже без замедлителя поставили. Если что не так, нас бы здесь размазало, даже укрыться бы не успели».
На следующий день я расставил вокруг высоты уже свои растяжки и сигнальные мины. Ставил по-придурошному. Это уже потом, в Косово, мне наш замполит роты объяснил. Он из 45-го полка спецназа ВДВ. Говорит, что так, как ты ставил, – только для испуга. Нужно, говорит, выдернуть кольцо, а на место чеки ставить обычную булавку. Вот тогда точно ее снимут с взрывом.
«Крутой прапорщик из разведки…»
Александр Шмелев:
– После взятия Грозного пошла минная война, было много смертей. Максимов погиб 19 февраля, вместе с контрактником, который прослужил один день, даже автомат не получил. Пошел за водой, подорвались на «лягушке». Максимову полголовы снесло, а второму ногу вырвало. Оба погибли. Обидно, что Максимов весь Грозный прошел со мной, мой помощник, а погиб – пошел просто за водой.
Максим Анисимов, снайпер, прошел Грозный, а погиб на мине. Мы вместе читали его письмо, которое писал ему дед. А дед – ветеран войны. Читали, и за душу брало. Было от деда шесть писем, как он воевал в Великую Отечественную. А внук Минутку брал, пошел за водой и подорвался. Дедушка в письме дает советы внуку, как воевать…
Много было ранений, и командование решило наш полк с предгорий снять и передвинуть к Урус-Мартану. Поехали. С нами был безумный прапорщик, разведчик, только у него была винтовка «ВСС», штурмовая. Склон горы, кладбище, и он решил пострелять по шестам с зелеными повязками. Оказывается, в ущелье наша шестая рота стояла. Приезжаем, а там такой бой идет, я прыгаю с гранатометом. «Где вам помочь?» У парней из карманов ложки вылетают. Стрельнул я из гранатомета, такой бой идет! Потом стали разбираться. Оказалось, этот безумный прапорщик шмальнул из винтовки своей, и целый взвод стал воевать. А мы их объехали. «Чем вам помочь?» Потом мы догадались, почему начался бой, но нам было стыдно в этом признаваться.
Этот прапорщик нам говорил: «Мой псевдоним Бандит, называйте так меня по связи». Типа, «я в разведке был». Я еще так на него посмотрел… Присмотрелись мы к нему: идиот конченый. Фамилию свою он нам не говорил. Потом он взялся за регулирование движения бронированных машин, БМП ему проехала по ногам и его отправили в госпиталь. Так крутой прапорщик из разведки закончил свою карьеру в пехоте.
«Каждую ночь воевали…»
Андрей Актаев, контрактник:
– А затем пошел самый изнурительный и тяжелый месяц. Боевиков до нас никто не пугал, вот они и обнаглели. Каждую ночь они испытывали роту на прочность.
Под Мартан-Чу с высоты наблюдали штурм села Комсомольского. Оно восьмеркой построено, так вот одно ее колечко захватил Гелаев. Брали село спецы. Уж не знаю, в кавычках спецы или настоящие. Но какое-то село брать две недели – это слишком. Ребята смотрели и говорили: «Нас бы туда, махом бы зачистили».
Пообщались с ребятами с блокпоста. Омоновцы нам рассказали: «Кого там только не было: и ГРУ, и ФСБ, СОБРы, ОМОНы, даже вроде как охрана президента, боевой опыт получала. Сунулись туда – «нам надо дом взять, для галочки», а там не дом, а груда кирпича. Подходим, и вдруг, откуда ни возьмись, из этой груды духовский гранатометчик нам: «Держи гранату!»
Потом уже выяснилось, что к этой операции духи готовились долго. Там под каждым домом подвалы в три яруса. Мы на все это с высоты смотрели. Село со всех сторон окружено войсками. Танки и БМП стоят в поле на расстоянии два километра, только ближе подъедут – тут же ПТУР летит, и накрылась «коробочка». Летело в это село все – «Грады», «Ураганы», «вертушки» НУРСами утюжат, самолеты бомбы скидывают.
А у нас тем временем – своя война… Каждую ночь то первый, то второй взвод воевали. Духи подбирались к палаткам, вот и отбивались. Снайпер по нам стрелял. Мы с Ромкой Жулановым, как «комоды», заступали на охрану взвода с трех до шести утра. Сидим у костра, над ухом свист пули. Если ее слышишь, значит, мимо. Находили потом следы обуви 37-го размера. По-любому – или подросток, или баба. Скорее всего, второе. Звука выстрела не слышим. Значит, с ПБС (прибор бесшумной стрельбы. – Авт.) работает. Вторая рота, помню, в это время заняла позиции впереди под горой. Вот им, наверное, было тяжелей всего.
Из Журнала боевых действий
12 марта
В 10.30 личный состав 1-го взвода 1-й роты заметил группу боевиков, двигающихся в направлении южной окраины Мартан-Чу. Немедленно был открыт огонь по противнику. В ходе перестрелки погиб рядовой-контрактник Жуланов. В 11.15, по предварительным данным, силы противника составляли до 60 человек, однако на прорыв пошли до 10 человек. В 13.15 подорвался на мине рядовой-контрактник Семушкин А.В. из 2-й роты.
Разведгруппа разведроты в 13.20 начала движение в указанную НШ точку для усиления левого фланга ВМГ. В 14.15 командир 1-й роты доложил, что у противника имеется 3 человека убитыми. Получив команду на их транспортировку на КП полка, приступил к осмотру и доставке. Бой продолжался. Противник силами до 7 человек прошел в Мартан-Чу. Часть группы, ведя огонь, продвигалась к южной окраине Танги-Чу. Командир 3-й роты заметил, как несколько человек, погрузившись в подошедшую машину, направились на ней в крайние дома Танги-Чу. Открыв огонь из пулеметов, 3-я рота не дала возможности доехать противнику до села. При этом 3 человека были ранены и начали отход. Артдивизион осуществлял ведение огня по вызову, не давая возможности противнику пройти ему в Мартан-Чу.
В 16.30 найдены 3 убитых противника, при них находилось 2 «АК-74» и «РПГ-2», один из них оказался наемником и два чеченца из Алхан-Юрта. Командир 1-й роты доложил, что у него имеется раненый боевик-пулеметчик и что он скоро скончается. При осмотре документов убитых боевиков выяснилось, что наемник прибыл на территорию Чечни из Австралии через Малайзию и Грузию, а в Грузию он прибыл на автомашине из Стамбула. При наемнике находился приемо-передатчик. К 17.00 командиром 1-го батальона было выставлено отделение снайперов.
В ночь с 11 на 12 марта сгорела еще 1 палатка от осветительной ракеты. Было уничтожено все имущество в палатке.
