Седи-Ахмата, который тогды у того царя были да то же дело делали?»
{818}
Это же послание свидетельствует о перемене в отношении Шемяки к Сеид-Ахмету. Авторы упрекают Шемяку в том, что «от царя Седи-Яхмата пришли к брату твоему старейшему великому князю его послы, и он к тебе посылал просити, что ся тобе имает дата с своей отчины в те в татарские просторы, и ты не дал ничего, а не зоучи Седи-Яхмата царем» {819}. Упоминание о «царевичах и великих князьях», находящихся у Сеид-Ахмета, как раз было призвано продемонстрировать неправоту Шемяки в этом вопросе. Но по-видимому, вскоре и правительство Василия Васильевича перестало признавать Сеид-Ахмета сюзереном. С 1449 г. начинаются систематические набеги татар его Орды на московские владения. Из всего предыдущего изложения видно, что походы на Русь, санкционированные правителями Орды, всегда имели под собой конкретные причины (прямо названные в источниках или реконструируемые с высокой степенью вероятности), связанные с теми или иными нарушениями русскими князьями вассальных обязательств. Расхожее представление (свойственное и многим серьезным исследовательским работам), что ордынские ханы только и думали о том, как бы сходить походом на Русь, поразорять и пограбить, далеко от действительности. Чисто грабительские набеги исходили от татарских группировок, не подчинявшихся центральной власти и, следовательно, не имевших даннических отношений с русскими князьями. Для правителя же, которого признают сюзереном и которому платят выход, посылка войск на выполняющего свои обязательства вассала — нонсенс, это означало бы губить собственную дань; такие правители организовывали походы только тогда, когда требовалось привести вассала в покорность, или, если для этого не хватало сил, хотя бы наказать за своеволие разорением его владений. Поэтому можно с уверенностью полагать, что к 1449 г. Сеид-Ахмета перестал признавать сюзереном не только Дмитрий Шемяка, но и Василий И. Очевидно, отказ Шемяки в конце 1447 г. прислать дань в Москву для этого хана (связанный, разумеется, с нежеланием подчиняться требованию своего врага — великого князя) подтолкнул к отказу от выплаты дани в его пользу и с великокняжеских владений. К 1449 г. Сеид-Ахмету стало ясно, что выход поступать не будет (а может быть, об этом и прямо было сказано его послам), и он открыл военные действия.
В 1449 г. «скорые татаровѣ Седядахматовы» дошли до реки Пахры и были отбиты царевичем Касымом, вышедшим из Звенигорода {820}. Вскоре после этого, 31 августа 1449 г., в договоре Василия II с Казимиром IV, королем Польским и великим князем Литовским, оговаривалась возможность совместных действий против татар, нападающих на литовские и московские владения {821}. Имелась в виду, несомненно, Орда Сеид-Ахмета, который в это время угрожал Литве, пытаясь помочь взойти там на престол сопернику Казимира Михаилу Сигизмундовичу (московские войска летом 1449 г., еще до заключения договора, оказали Казимиру поддержку против Михаила) {822}.
В 1450 г. татары под предводительством Малымбердея пытались подойти к Оке, но были разбиты посланными Василием, находившимся тогда в Коломне, войсками (включавшими служилых татар) {823}; скорее всего, это также были отряды из Орды Сеид-Ахмета {824}. Примечательно, что бой произошел на реке Битюг, левом притоке Дона в его среднем течении, — так далеко на юг, в степные владения Орды, московские войска прежде не заходили.
В 1451 г. сын Сеид-Ахмета Мазовша сумел, пользуясь нерадивостью воеводы князя Ивана Звенигородского, беспрепятственно перейти Оку и 2 июля подошел к Москве. Великий князь со старшим сыном Иваном отправился за Волгу. Татары зажгли посады, но приступ к Кремлю был отбит. Ночью ордынцы поспешно отступили {825}.
В 1455 г. Сеид-Ахметовы татары переправились через Оку ниже Коломны, но на сей раз были вовремя встречены и разбиты {826}.
В 1459 г. татары Орды Сеид-Ахмета (сам их предводитель в это время уже обосновался в Литве {827}) подошли к Оке, но войско во главе с сыном Василия II Иваном не позволило им переправиться {828}.
В княжение Василия II появляется новая форма отношений с высшей ордынской знатью: принятие «царевичей»-изгоев на московскую службу (здесь Василий шел по стопам своего деда Витовта). Под 1445–1446 гг. упоминается служивший Василию Бердедат, сын Худайдата, претендовавшего на ордынский престол в 20-е гг. {829} В 1446 г., как говорилось выше, к Василию перешли сыновья Улуг-Мухаммеда Касым и Ягуп. Касыму в середине 50-х гг. был дан во владение Городец Мещерский (будущий Касимов) на Оке: тем самым было положено начало так называемому Касимовскому ханству (царству) — зависимому от Москвы политическому образованию со служилым Чингисидом во главе, просуществовавшему до второй половины XVII в. {830} Его образование явно было связано с участившимися набегами Сеид-Ахметовых татар и преследовало цель противодействовать им силами татар служилых.
Относительно недавно была сформулирована гипотеза о принципиально разном отношении к Орде сторон, противоборствующих в так называемой «феодальной войне» в Московском великом княжестве второй четверти XV в. По мнению А. А. Зимина, Василий II был верным вассалом Орды, в то время как Юрий Дмитриевич «сознавал, что только в борьбе с Ордой можно добиться создания мощного единого государства», а Дмитрий Шемяка «сделал всё, что в его силах, чтобы объединить русские земли и нанести решительный удар ордынским царям», «прочно держал в своих руках» «знамя борьбы с татарскими насильниками» {831}. Прозвучавшие в литературе критические оценки такого взгляда {832}представляются вполне справедливыми. Юрий Дмитриевич — фигура, несомненно, яркая, но никакого осознания необходимости борьбы с Ордой в его деятельности не просматривается: в 1431–1432 гг. он не «поднимает знамя борьбы», а пытается получить от хана ярлык на великое княжение. Еще менее годится на роль борца с игом Дмитрий Шемяка. Воевал он с татарами всего однажды, в 1437 г. под Белевом, причем по повелению Василия II. В 1439 и 1445 гг. Шемяка не помог великому князю против Улуг-Мухаммеда, после пленения Василия добивался ярлыка на великое княжение, а в 1447 г. заключил союз с Мамутяком. Василий II, напротив, много воевал как с ордой Улуг-Мухаммеда, так и с ордой Сеид-Ахмета. Оба князя соперника признавали сюзеренитет «главного царя» — до 1437 г. Улуг-Мухаммеда, позже Кичи-Мухаммеда; в этом отношении разницы между ними не было.
В 1460 г. «царь Ахмуть Болшые орды Кичи-Ахметевъ сынъ (хан Махмуд, воцарившийся после смерти в 1459 г. своего отца Кичи-Мухаммеда {833}. — А. Г.), приходилъ ратью к Переяславьлю к Рязаньскому и стоалъ подъ городомъ три недели, на всякъ день приступая ко граду, бьющеся, граждане же, милостью Божиею и пречистыя его Матери, одолѣваху ему и много у него татаръ побили, а отъ гражан ни единъ врежденъ бысть; и поиде прочь с великимъ срамомъ, а на Казать
