отозвали в Генштаб и поручили заняться созданием новых соединений.
К лету 1942 года формирование двух эстонских национальных дивизий было закончено, и я рапортовал об этом штабу Уральского военного округа. В это время очень тяжелая обстановка сложилась на берегах Волги. Мы полагали, что корпус перебросят туда. Но нет, не трогали нас, берегли, как видно… Да и сейчас вот здесь, на Ленинградском, не бросают в бой, говорят: учитесь, ваш час придет!
Дорога длинная, мало чего не передумаешь, чего не вспомнишь, оставаясь наедине со своими мыслями. Когда приехали, сразу же решил, не откладывая, рассказать обо всем, что было на КП фронта, о разговоре с Л.А.Говоровым и А.А.Ждановым.
Ранним февральским утром я уже встретился с начальником штаба генералом Яном Лукасом и заместителем по политчасти полковником Аугустом Пуста.
– Что решили на Военном совете? – был их первый вопрос.
– Будем готовиться к боям. Корпус передислоцируем на берег Луги. Генерал И.И.Федюнинский, в армию которого теперь входил наш корпус предупредил, что мы можем быть задействованы при форсировании Нарвы.
В этот же день было созвано совещание командиров дивизий, полков, их заместителей по политчасти. На нем объявлено решение командующего фронтом, намечены практические меры по подготовке к боям.
Вскоре на берегах Луги развернулись тренировочные занятия по форсированию водного рубежа. На них бывал и командующий 2-й ударной армией генерал-лейтенант И.И.Федюнинский. За годы войны мне довелось работать с несколькими командующими, и о каждом из них сложилось определенное мнение. Что мне нравилось в Иване Ивановиче Федюнинском? Прежде всего то, что этот боевой опытный генерал умеет работать с подчиненными, доверяет им. Как в учебной, так и боевой обстановке командарм никогда не дергал людей, всецело полагаясь на то, что подчиненные могут самостоятельно, без мелочной опеки, справиться с порученным делом. А если и заметит недостатки, то обратит на них внимание спокойно, тактично.
К концу апреля обстановка на фронте несколько осложнилась, и меня вызвали в штаб фронта. Л.А.Говоров во избежание всяких неожиданностей (в это время противник проявлял активность на участке 2-й ударной армии) предложил нам оборудовать запасный оборонительный рубеж на восточном берегу Луг и увязать эти работы с планом боевой подготовки.
Во всех подразделениях и частях одновременно развернулись, занятия и оборонительные работы. Перед рассветом бойцы тренировались в форсировании водной преграды, а затем штурмовали «противника» в воздвигнутых укреплениях.
Такими учениями мне не раз доводилось руководить. Проводились они наглядно и не по однажды выработанной схеме, а на разнообразной местности, с меняющейся обстановкой.
В ходе их давались вводные, осложнявшие динамику «боя», и от воинов требовалась решительность и быстрота в принятии решений; каждый боевой эпизод потом подробно разбирался. Перед молодыми, еще не обстрелянными офицерами выступали ветераны. Они делились опытом. Такие занятия явились неплохой школой.
Так в напряженной учебе прошло лето, и наступила осень.
10 сентября 1944 года в 6 часов утра командиры соединений собрались на КП 2-й ударной армии южнее Тарту. Я узнал старых знакомых – командира 30-го гвардейского стрелкового корпуса Н.П.Симоняка и командира 108-го стрелкового корпуса В.С.Поленова.
Командарм генерал И.И.Федюнинский познакомил нас с замыслом предстоящей операции. На врученной мне карте был обозначен боевой маршрут корпуса. Жирная красная стрела проходила с рубежа Кастре, Кокутая в направлении Алайтскиви, Амбла, Косе и далее пунктиром на Хаапсалу и Виртсу. Справа от Нарвы через Раквере на Таллин протянулась стрела 8-й армии.
Дело прошлое, но тогда мне было обидно, что боевой путь нашего корпуса лежит не через Таллин. Мне казалось, кому же как не нам, эстонцам, первыми ворваться в свою столицу. Успокаивало только одно: в ходе боев случиться может всякое, и если корпус сумеет быстро выйти на оперативный простор, тогда и перемены могут произойти, и нас, того гляди, переориентируют и направят н Таллину. В последующем так, кстати, и произошло. В 9 часов командующий армией И.И.Федюнинский объявил устно замысел предстоящей операции по освобождению материковой части Эстонии. Ближайшей задачей являлся разгром нарвской группировки противника. С этой целью с рубежа реки Эмайыги три корпуса 2-й ударной армии должны были нанести удар в северном направлении на Тапа, а части 8-й армии наступать с нарвского плацдарма вдоль Финского залива на Раквере. На линии Раквере, Тапа намечалась встреча соединений 8-й и 2-й ударной армий Ленинградского фронта.
Работа по планированию операции, как в штабе корпуса, так и в штабах дивизий, полков, шла напряженно. Приятно было наблюдать, как далеко шагнуло мастерство наших штабных офицеров по сравнению, скажем, с первой операцией, готовившейся в ноябре 1942 года. Если в ту пору командирам соединений приходилось от начала до конца самим руководить планированием и разработкой операций, то теперь вся эта ответственная и кропотливая работа ложилась на плечи заметно выросших и приобретших опыт начальников штабов: в корпусе – на генерал-майора Я.Лукаса; в дивизиях – на полковников Х.Лесселя и Г.Кунда; в штабе артиллерии – на полковника Ф.Паульмана; в инженерных войсках – на инженер-полковника Э.Пуро; в тыловых органах – на начальника штаба тыла подполковника А.Ребенеса. В связи с этим командиры соединений, в том числе и я, получили больше времени для подготовки операции, чаще стали бывать в частях, оказывать им практическую помощь на месте, отрабатывать вопросы взаимодействия, управления и разведки, лично с передовых пунктов наблюдать за поведением противника. Иначе говоря, штабы всех звеньев стали работать грамотнее, четче, организованнее, понимая с полуслова командира.
Готовясь н операции, начальник штаба корпуса генерал Ян Лукас провел немало бессонных ночей с начальником штаба 2-й ударной генералом П.И.Кокоревым, разрабатывая в деталях план предстоящих боев. В те дни он побывал у моряков Чудской военной флотилии, с которой предстояло взаимодействовать.
В полосе наступления на тартуском направлении оборонялись пять стрелковых дивизий, несколько полков и батальонов немцев. Река Эмайыги с заболоченными берегами представляла немалое препятствие.
Эстонскому корпусу предстояло действовать на правом фланге первого эшелона. Слева от него находились гвардейцы генерала Симоняка. Оборону неприятеля артиллерия прорывала двумя ударами по сходящимся направлениям. Нам с гвардейцами Симоняка достался участок в девять километров.
Наконец наступил долгожданный день. 17 сентября на всем участке армии, где намечался прорыв обороны врага, началась мощная авиационная и артиллерийская подготовка. На направлении главного удара корпуса артиллеристы и минометчики каждую минуту выпускали: в среднем по 1'000 снарядов, а в первые три минуты и того больше, около 7 тысяч снарядов. И если поначалу кое-где еще отмечались вспышки ответных выстрелов, то в последующем этого уже не видно было. Наш «бог войны» крепко поработал.
После артиллерийского и авиационного огневого налета 27-й полк под командованием полковника Н.Транкмана и 354-й полк полковника В.Вырка отчалили от берега Эмайыги. Бойцы
