чем силы Дмитрия Донского, но вряд ли они превосходили вдвое войска великого князя Московского. Мамай один без помощи восточных улусов (Урус-хана, Хорезма, Булгар) вряд ли мог собрать большое войско. Но перевес военных сил Мамая над силами Московского князя создавал уверенность в том, что великий князь «отбежит… в дальним отоки — либо в Великий Новгород или на Двину», все богатства Руси достанутся победителю [500]. В этот решающий момент Мамай надеялся не только наказать своего «улусника» и заставить его признать власть татар, он мечтал сам сесть на Московский трон. «Яко аз не хощю тако сътворити, како Батый, — говорил Мамай, — но егда дойде в (Руси), убию (большого) князя их, и который его град красный довлеет нам, и ту сядем ведати и Русью владети, тихо и безмятежно поживем» [501]. Ему казалось, что он близок к осуществлению давнишней своей мечты стать ханом Золотой Орды, уничтожив законного хана Тулук-Бека, под знаменем которого он организовал поход на Русь. Еще в самом начале похода, когда Мамай стоял на реке Воронеже, он, согласно первоначальной редакции «Сказания о Мамаевом побоище», уже называл себя «царем» (ханом) [502]. Расчеты Мамая во всех отношениях не оправдались. Великий князь Дмитрий Иванович не собрался бежать ни в Великий Новгород, ни на Двину. Подняв русский народ на борьбу со своим злейшим врагом, Дмитрий Иванович «стражу земли Русские мужеством своим держаще», сумел возглавить борьбу широких народных масс за родину. Моральный фактор, как одно из условий победы, был на стороне русских людей и оказал решающее влияние на исход битвы. Даже соперник Москвы князь Тверской не предпринял никаких враждебных действий против Дмитрия Ивановича, в период Куликовской битвы, а войско Рязанского князя Олега, союзника Мамая, умышленно двигалось медленно на соединение с войсками татар. Автор «Задонщины», образно передавая общее патриотическое настроение тогдашней Руси, писал: «На Москве кони рьжут, звенит слава русская по всей земле русской, трубы трубять на Коломне, в бубны бьют в Серпухове, стоять стязи у Дону у великого на брезе, звонять колоколы вечныа в Великом Новегороде, стоят новгородцы у святой Софьи, а рекучи: «Уже нам, братие, на пособ (и) е великому князю Дмитрию Иванович (у) не поспеть» [503].
Русские войска, опирающиеся на всенародный патриотизм всего русского народа, и в военном отношении были более подготовленными, чем войска Мамая. Татары не знали ни о движении войска Дмитрия Ивановича, ни о планах своего противника, в то время как Дмитрий Иванович был в курсе движения татар с момента их стоянки на Мамаевом кургане, откуда начал Мамай свой поход на Русь, до прихода на Куликово поле [504]. Когда 8 сентября оба войска столкнулись на Куликовом поле, то это оказалось неожиданностью для Мамая, и он был вынужден принять бой в такой для него неудобной обстановке: союзники Мамая не успели соединиться с татарами, Ягайло со своим войском находился на расстоянии более 30 километров от татар в Одоеве, а Олег Рязанский — еще дальше от поля боя. Сравнительная краткость, непродолжительность боя, начавшегося с часу дня и закончившегося к исходу четвертого часа полным разгромом татар, не позволила союзникам Мамая участвовать в бою даже при всем их желании, а у войска Олега вряд ли было желание способствовать победе татар.
Преимущество русского войска перед татарами заключалось не только в организации лучшей разведки, но и военной тактике, примененной русскими в этой исторической битве. Учитывая тактику флангового удара конницы, обычно применявшуюся татарами, русское командование создало ряд ударных групп, обеспечив в то же время себе резерв для решающего этапа боя. После 3-часового сражения инициатива боя перешла к русским. Татары, поражаемые с двух сторон, были разбиты, лишь небольшая часть татарского войска с Мамаем во главе спаслась бегством, но основная их часть пала на поле сражения во время битвы, часть была взята в плен при преследовании отступающих татар.
«Повесть о Мамаевом побоище» является основным, при этом единственным источником, при изучении вопроса разгрома орды Мамая на Куликовом поле, но она имеет тот недостаток, что ее авторов интересовала в первую очередь победа русских войск над Мамаем. Судьбу же самого Мамая и остатков его орды, бежавшей после поражения, по материалам «Повести» проследить нельзя. Очевидно, во время сражения было разгромлено основное ядро орды, сгруппировавшееся около Мамая. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в источниках более не упоминается имя хана Тулук-Бека под знаменем которого Мамай шел на Куликово поле. Остальные лица из окруженцев Мамая разбежались кто куда и их нельзя было преследовать, поэтому по «Повести» остается не ясно, почему Мамай после бегства оказался не на своей ставке, Мамаевом кургане, на Волге, а в Крыму — в своем первоначальном улусе, где он начал свою карьеру в 50-х годах XIV века.
Политические последствия Куликовской битвы были огромны, победа еще более укрепила значение Москвы как центра, национального объединения в борьбе за освобождение от татаро-монгольской зависимости, положила начало полной ликвидации Золотой Орды и освобождению от татарского ига Руси и ряда народностей Восточной Европы. В результате Куликовской битвы была разгромлена одна из крупнейших татарских орд, возглавляемая Мамаем, существовавшая более 10 лет в качестве государственного объединения.
Глава V. Временное восстановление единства Джучиева улуса.
Двадцатилетняя феодальная междоусобная борьба в Золотой Орде с воцарением нового хана Тохтамыша временно прекратилась. После Куликовской битвы, закончившейся полным разгромом татар, случилось то, что казалось невозможным. Новому хану Тохтамышу, пришедшему на смену Мамаю, удалось объединить под своей властью Синюю Орду, Хорезм, Астраханский удел Хаджи-Черкеса, орду Мамая и восстановить единство Джучиева улуса. Победитель на Куликовом поле Дмитрий Донской всё же вынужден был признать себя вассалом хана, Литва платила дань татарам за те русские земли, на которых когда-то сидели татарские данники.
Тохтамыш получил от татарских феодалов прозвание «великий». Так татары не именовали ни Узбека, ни Менгу-Тимура, ни даже самого Батыя. Источники показывают, однако, что восстановление единства Золотой Орды произошло не на базе социально-экономического развития Джучиева улуса — оно было лишь результатом осуществления задуманного Тимуром политического плана. Татарская феодальная аристократия, растерявшаяся после поражения на Куликовом поле под угрозой усиления Москвы, также решила на время поддержать Тохтамыша, за спиной которого стояла сильная рука Тимура.
Тимур же, напротив, временно поддерживая Тохтамыша, хотел при помощи подставного хана подчинить Джучиев улус, объединив его со своими владениями. Но если борьба Тимура в Средней Азии, происходившая под лозунгом освобождения государства из рук чужеземцев и возвращение его «законным владетелям» — царевичам Чеготаева рода
