большое дело русской регулярной армии в глубине Финляндии. «В нем все русское, начиная от генералов и солдат, и кончая тактикой». В результате получился классический образец творения русского ума. Положение Финляндии ухудшилось. — Армфельт сообщал, что народ терпел неописанную нужду. Часть финских солдат тащилась полумертвыми и босыми, тогда как другие бежали целыми партиями. Непосредственно после несчастного для финнов боя при Пелькине Армфельту удалось собрать при Таммерфорсе лишь 1100 чел. кавалерии. В виду сего он не мог исполнить своего первоначального предположения, остановиться в Таммерфорсе, а проследовал далее через Тавастсгус в Эстерботнию.
При вступлении в Эстерботнию армия сильно страдала. Перед ней шли огромные толпы беглецов, которые естественно затрудняли положение войск. Когда Армфельту удалось вновь собрать разбросанные части и водворить некоторый порядок, то у него оказалось только 4709 чел., вместе с начальством.
Петр Великий вновь был занят широкими и смелыми планами. Ему желательно было, при содействии Дании, внести свое оружие в пределы коренной Швеции. Нашему резиденту в Копенгагене, кн. В. Л. Долгорукову, он велел (в ноябре 1713 г.) исследовать почву, указаниями на успехи последнего времени, которые привели русских к Або. Петру хотелось, чтобы Дания сама предложила свой корабельный флот. «Но сего отнюдь сам им не зачинай, — прибавил Царь, — дабы их тем не вздорожить». У Петра зрел проект соединения русского и датского флотов, родилось желание произвести десант у Стокгольма, или у Карлскроны. Но союзники боялись довериться Царю.
В конце 1713 г. в Данию послан был расторопный сотрудник Петра Великого, — Павел Иванович Ягужинский, для устных переговоров относительно предстоявших военных действий весной будущего года. Русские войска дошли «до самого синуса Ботникуса, а далее идти сухим путем нельзя, а водою — кораблей мало». Как главную цель совместного действия России и Дании Ягужинский должен был представить нападение на Карлскрону и уничтожение шведского флота. Ничто не могло так повлиять на датские умы, как именно это обстоятельство. Шведский флот и его постоянная стоянка в Карлскроне являлись вечной угрозой Дании и служили средством к поддержанию шведского владычества на Балтийском море. Только 6 марта 1714 г. подписана была конвенция с Данией. Предполагалось атаковать Карлскрону. Для этого Дании надлежало выставить 18 кораблей, а России — 75 тыс. сухопутного войска и 12 кораблей в Або. Кроме того Россия обязывалась уплатить Дании 200 тыс. ефимков. Командование флотом предоставлялось Петру. В виду нерешительности Дании, Петр значительно охладел к этому плану и продолжал борьбу собственными силами.
Политические обстоятельства благоприятствовали тому, чтоб нанести шведам окончательный удар. Партийная борьба в Англии не позволяли ей поддержать Швецию, а беспорядки в последней создали в ней такое положение, какого не скоро можно было дождаться. Сухопутные силы шведов были почти уничтожены. Единственные их оборонительные средства состояли из сильного флота. Внезапное нападение на него, без сомнения, привело бы к заключению мира. При таких условиях цель предстоящей кампании должна бы заключаться в уничтожении шведского флота, а затем — в нападении на Швецию.
Военные события 1713 года в Финляндии и северной Германии вызвали величайший страх и упадок духа среди руководящих людей в Швеции. 14-го ноября правительство писало Карлу XII: «Мы не можем представить себе что-либо иное, как то, что русский с одной стороны и датчанин с другой при наступлении весны, если не ранее, проникнут в сердце государства». «Рассчитывали лишь на то, что полная гибель отсрочена на несколько месяцев».
Риксдаг, собравшийся в декабре 1713 г. и затем созванный весной следующего года, свидетельствовал о преобладавшем партийном духе и о недостаточном понимании истинных нужд государства. Оба риксдага составляют одну из печальнейших страниц истории периода шведского величия.
Какого-либо определенного плана шведской обороны на 1714 г, не было выработано.
Нелегко приходилось и России, желавшей продлить борьбу. Капитан Тавастгусского полка Саломон Энберг, который летом 1714 г. находился в качестве пленного в Москве и Петербурге, рассказывал, что в России были очень недовольны требовательным царем и затянувшейся войной. Рекрутские наборы производились силой; ожидались восстания и смуты. Ротмистру Мортону Энбергу, который в июне 1714 г. посетил русского главнокомандующего в Финляндии, по поводу переговоров об обмене военнопленных, говорили, что русские потеряли за время войны уже до 100.000 чел. и теперь не в состоянии более выставить людей.
Упорно продолжая борьбу, Царь Петр не терял из вида главной её цели. В апреле 1714 г. торговые дела побудили его прибегнуть к объявлению, которое надлежало подать английскому двору и в это объявление вписано было «что не токмо Ингерманландия и Карелы, но и большая часть Эстляндии и Лифляндии издревле всегда российской принадлежали короне; а хотя по некоторым обстоятельствам оные провинции и были уступлены шведам, но ныне за многие короля их неправды наследственные оные земли паки к России присоединены». Если это говорилось громко для Англии и других держав, то дома исповедовались начала, вполне согласные с высказанным. Так в октябре 1715 г. Петр писал цесаревичу Алексею: «Всем известно есть, что пред начинанием сея войны наш народ утеснен был от шведов, которые не только ограбили толь нужными отеческими пристаньями, но и разумным очам к нашему нелюбозрению добрый задернула завес и со всем светом коммуникацию пресекли». Для Петра были ясны нужды его царства и потому война продолжалась, не смотря на великое бремя её для населения России.
В конце 1713 г. и начале 1714 г. военное положение в Финляндии было таково: пехота и наскоро составленные отряды находились под начальством Армфельта в Вазе, кавалерия под начальством Де-ла-Барра квартировала между Кристинестадом и Вазой. Небольшие финские части находились еще в Каяне и северной Тавастландии.
После того, как все части вновь были в сборе, армия Армфельта насчитывала не менее 2.500 чел. пехотинцев, 2.100 чел. кавалерии и 1.200 чел. дополнительно набранных солдат, или всего 5.800 чел. (По сведениям А. Мышлаевского боевая сила Армфельта доходила до 8.000 чел.). Одну треть кавалерии за неимением зимней одежды и обуви нельзя было выслать в поход.
Также в виду недостатка в обмундировании и зимнем снаряжении далеко не вся боевая сила, бывшая под начальством кн. Голицына, в состоянии была, принять участие в кампании.
Вся южная и средняя Финляндия осталась в руках русских, которые более не преследовали финских войск, а направились к Бьернеборгу, чтобы закрепить свою власть в Сатакунте. Только в декабре (1713 г.) отряд генерала Брюса направился из Бьернеборга в Кристинестад, но вернулся, когда финны показали себя приготовленными к сопротивлению. В это время несколько сот крестьян из
