показывает, что Армфельт был слаб, иначе подчиненные не смели бы проявить такого ослушания. Армфельту не было надобности созывать совета; но раз он его собрал, то надлежало последовать его указаниям.
«Такого скорого и тяжелого огня на мою особу никогда не бывало», однако «милостию Божиею и Его Царского Величества счастием над неприятелем учинена виктория.... и надеюсь армия их во всеконечное разорение пришла» — писал князь М. Голицын к гр. Апраксину 28 февр. 1714 года.
У нас в ордере баталии было всего 8.495 чел. Царь в письме благодарил кн. Голицына, пожаловал его следующим чином за «мужество и достойность»; «прошу, — говорилось далее в рескрипте Государя, — мой поклон отдать всем вышним и нижним офицерам и рядовым и благодарить за храброе дело». В записках Брауншвейгского резидента Вебера значится, что 14 марта, по случаю победы, одержанной князем Голицыным, в Петербурге дан был торжественный радостный пир, на котором Вебер в первый раз заметил порядок заздравных кубков. Первый провозглашен был за Божиею милостию (царя), второй — за всех храбрых матросов, третий за всех верных союзников, за всех храбрых воинов и пр. и пр.
Изображение морской баталии между Российской галерной авангардией, которой командовал корабельный шаутбенахт, и Шведской эскадрой под командой шаутбенахта Эрншелта, случившейся у Гангута июля в 27 день в 1714 году.
В Петербурге, по повелению Петра, 3 марта издана была брошюра на немецком языке, которая имела целью в Европе распространить слух о новых русских успехах.
23 марта (1714 г.) Голицын занял Вазу и отсюда послал отряды до Нюкарлебю и Якобстада, которые брали контрибуцию и уничтожали по берегу суда местных жителей. Через несколько дней его пехота отступила к Ништадту, а кавалерия — к Тавастгусу. Шведские историки жалуются, что партия казаков своими зверскими поступками наводила ужас на жителей. Говорили, что казаки привязывали захваченных к деревьям, душили их дымом, били до смерти палками. «Абоский Мнемозин» говорит, что когда русские возвращались из Вазы в Тавастгус и Або, молодые люди обоего пола толпами гнались перед войсками и потом были проданы туркам и татарам.
Согласно полученным инструкциям, кн. Голицын хотел в Эстерботнии разорить пространство шириной в 10 миль, чтоб не дать Армфельту возможности в ближайшее время опять отправиться на юг. Но кн. Голицыну удалось выполнить это по разным причинам только в незначительной мере. Между прочим население встречало русских мольбами о пощаде и обещаниями покориться, что дало кн. Голицыну, как и во многих других случаях, повод показывать свою гуманность и отказаться от разорения страны. Но Якобстад был опустошен 4 марта, причем большая часть города обращена в пепел.
Победа при Лаппо. Взятие Нейшлота
Летом того же года Выборгский комендант, полковник Шувалов, имея отряд в 1.500 чел., по указу Царя, приступил к Нейшлоту, разведку которого произвел еще в сентябре 1713 г. Корчмин. Его рапорт лег в основу плана осады. Осада продолжалась около месяца. Вылазка шведов была отбита. Русские пожелали вступить в переговоры, но их представитель не был принят. Когда же русские оказались вполне готовыми для осады, гарнизон крепости отказался от сопротивления. Больной комендант крепости, майор Буш, видя, что русской артиллерией, при которой находился Корчмин, пробит уже пролом, сдался 29 июля (1714 г.), получив свободный выход под нашим конвоем к Куопио с своим гарнизоном в 561 чел.; 156 рейтар и солдат добровольно остались в Нейшлотском уезде. Нейшлот потребовал со стороны русских более 5 тыс. выстрелов. Взятие крепости никакого влияния на ход военных событий 1714 г. не имело. Можно только отметить, что с падением Нейшлота (или Нишлота) весь Саволакс перешел в русские руки.
Действия на суше Финляндии можно считать законченными. В дальнейшем главное внимание обращено было на море. Русские дошли до Або и несколько далее на север вдоль берега. Гр. Миних был прав, отметив в своих записках, что в короткое время Царь создал громаднейшую регулярную армию и «невероятно быстро завоевал всю Ингрию, Карелию, Финляндию, Эстляндию и Ливонию». Но Швеция о мире не думала. Оставалось переплыть море и грозить столице королевства.
С ранней весны 1714 г. галерный флот готовился в Петербурге к походу. Главным начальником состоял генерал-адмирал гр. Апраксин; его помощниками были гр. Боцис и Змаевич. На галерный флот было посажено до 15 тыс., да на транспортные суда до 9 тыс. чел. Дух в войсках был прекрасный. Галерам надлежало идти шхерами до Аланда, где предполагалось устроить крепость. Из Кроншлота двинулся корабельный флот, состоявший из 18 судов. Им командовал старший флагман — контр-адмирал Петр Михайлов, т. е. сам Царь. Лед в заливе задержал несколько всю эскадру у Биёркэ.
В то время, когда русский флот сооружали в Петербурге, находившийся там датский посланник Фальк рапортовал, что он видит как всеми этими силами готовились совершить высадку.
У Гельсингфорса галерный наш флот простоял десять дней и произвел выгрузку провианта.
У Гангеудда — или Гангута — путь был прегражден шведским флотом, состоявшим из 28 больших судов, при 832 орудиях, под начальством адмирала Ватранга; тут же находились вице-адмирал Лилье. Флот выслало регентство, правившее государством в отсутствии короля. Снаряжение судов было плохое, офицеров не доставало. Видно, что все делалось наспех.
Весь экипаж шведов доходил до 5 тыс. чел. Позиция их казалась недоступной. Русская галерная эскадра остановилась у Тверминне. Корабельный флот ранее еще погнался за неприятелем к Ревелю и остался там. От успешности его действий зависел дальнейший ход финляндской кампании, так как в мае 1714 г. Голицын писал Апраксину: «а здесь (в Або) содержаться не можно, понеже на полковых подводах из Гельсингфорса провианту возить невозможно, а которые мужики близ моря были, те все выехали на острова и многие пасторы побежали»...
Гр. Апраксин принялся за расследование позиции и окрестностей. О результатах он донес Государю, находившемуся в Ревеле. Тут же, прибавляя свои соображения о способах действия, он между прочим отметил, что можно бы, пользуясь тихой погодой, обойти противника морем.
Но сердце адмирала Апраксина лежало к другому: перезимовать близ Гангута, устроив магазин и укрепив гавань. Донесение заканчивалось словами: «мы сердечно желаем и просим Ваше Величество, чтоб изволил милостиво нас посетить и неприятельский флот осмотреть и, по усмотрению оного состояния, резолюцию учинить, не пропуская удобного времени. А ежели за каким случаем быть Ваше Величество к нам не изволите, то рабски просим наше дерзновение изволь милостиво оставить, а что нам чинить, повели прислать милостивый указ без умедления».
Петр, видя свой
