поступать на службу к персидскому царю. Признавая завоевание персидской монархии в случае объединения сил греков
делом нетрудным и вполне возможным, Исократ в то же время
допускает и обратную возможность или, в случае невыполнимости этого плана, готов довольствоваться отнятием у персидского царя хотя бы малоазийского полуострова, где путем основания ряда новых греческих колоний могли бы найти себе
второе отечество все те накопившиеся в греческих областях
общественные элементы, которых нужда и бедность заставляли идти в наемники. Таким образом, с завоеванием Азии все
эти люди не только нашли бы для себя подходящее занятие, но
и превратились бы в полезных членов общества вместо того, чтобы, как в настоящее время, являться истинным бичом и наказ -шием для Эллады11.
Так постепенно складывались и назревали условия, подготовлявшие почву для последующих азиатских походов Александра Македонского. С одной стороны, мы видим все усиливающуюся среди греков тягу на восток, в Азию, с другой же
стороны, в растущей македонской державе создавалось и орудие для осуществления завоевательных планов, зарождавшихся
11 Там же.
168
в головах греческих политиков. Делу подготовки азиатских
походов одинаково посвятили свою жизнь и глава могущественной македонской державы и скромной афипский профессор риторики, один как полководец и политик, другой как
оратор и публицист. Правда, «роль, которую играл Исократ
рядом с могущественным царем, - говорит Белох, - была с
внешней стороны очень скромной, но это не умаляет в наших
глазах значения его деятельности для торжества той идеи, которой они оба служили. В то время риторика была в Греции крупной силой и Исократ самым прославленным из преподавателей риторики. Его произведения читались от одного
конца греческого мира до другого; а к влиянию литературному присоединялось еще личное влияние на целый ряд даро-
витейших юношей, которые отовсюду стекались в Афины к
стопам знаменитого учителя и которые позднее сделались
духовными вождями нации. Голос такого человека влиял на
общественное мнение, как ничей другой, и если Филиппу удалось объединить Элладу, если Александр смог открыть далекую Азию для греческой культуры и греческой предприимчивости, то это в значительной степени было заслугой Исократа, который подготовил им путь совершенно так же, как деятели
1848 года подготовили почву для объединения Германии»12.
Деятельность Исократа сама по себе, конечно, так же мало
создала почву для последующего завоевания Азии, как и политика деятелей 1848 года - для объединения Германии, и, приписывая такое исключительное значение в деле подготовки азиатских походов Александра Македонского проповеди
Исократа, почтенный немецкий ученый не прав только в том
отношении, что упускает из виду глубже лежащие причины и
условия, о которых мы только что говорили и одним из проявлений которых и являлась проповедь Исократа. При оценке исторических событий мы ие должны никогда забывать, что
«не сознание людей определяет формы их бытия, но, напротив, общественное бытие определяет формы их сознания». С этой
оговоркой мы можем признать оценку деятельности Исократа, данную Белохом, правильной. В отношении идеологической
подготовки азиатского похода, в деле распространения идеи
необходимости и целесообразности такого похода Исократом
сделано ие меньше, нежели Филиппом в деле его военной и
политической подготовки.
12Белох. История Греции. Т. II. М., 1899. С. 422-423.
169
В литературной деятельности Исократа и тем более в том
успехе, каким она пользовалась среди греческого населения, мы не можем не видеть если и не непосредственной причины
успешности походов Александра Македонского, то, во всяком
случае, крупный показательный и симптоматичный факт, свидетельствовавший о создавшемся в то время в Греции в пользу
такого похода настроения.
Поход против персидского царя, который так настойчиво
проповедовал Исократ и который с не меньшей энергией подготовлял Филипп, выполнен был и успешно доведен до конца
при сыне последнего. Если при этом мечта обоих о создании
из греческих государств и бывшей персидской монархии единого политического целого и не осуществилась, и монархия
Александра распалась тотчас же после его смерти, то, во всяком случае, это обстоятельство не послужило препятствием
для быстрого распространения эллинов и эллинской культуры по всему Востоку, вплоть до Индии, с одной стороны, и до
Эфиопии, с другой. Ведь во главе вновь основанных государств стали ближайшие сотрудники и сподвижники того же
Александра, еще в большей степени, нежели он сам, усвоившие греческую культуру и окруженные представителями греческого мира и греческой культуры. Если Александр был
прежде всего воином-завоевателем, то диадохи и в особенности их преемники играли уже по преимуществу роль мирных проводников культурных влияний Греции на Востоке.
И, быть может, именно факт образования на Востоке ряда
эллинистических государств с крупными столичными и вместе с тем культурными центрами не только не ослаблял силы
греческих влияний, но, напротив, в значительной мере повышал их и, таким образом, в конце концов содействовал только еще скорейшей и более полной и успешной эллинизации
стран Востока.
Как бы то ни было, но, во всяком случае, с распространением эллинской культуры и с возникновением эллинистических государств на Востоке для населения Греции открывался широкий простор для проникновения в области и
местности, колонизация которых до этого времени, как мы
видели, встречала непреодолимые препятствия со стороны
туземного населения и туземных властителей, вместе с чем
для греческих переселенцев представлялось новое обширное поле для деятельности и для приложения остававшихся
неиспользованными на родине сил.
170
Между тем, полное перемещение торговых путей, явившееся результатом резко изменившегося международного положения, с образованием нового всемирного торгового центра в
столице государства Птоломеев Александрии, окончательно
убило греческую торговлю и завершило начавшийся еще ранее
распад экономической и общественной жизни Греции. В сущности, уже в эллинистическую эпоху Греция перестала жить
исторической жизнью и обратилась в страну исторических
воспоминаний, какой остается и до настоящего времени. Однако в то же время накопившиеся в течение предшествовавшего развития культурные силы далеко еще не были изжиты
и растрачены и должны были искать себе выхода. И вот мы
видим, что все наиболее энергичные и предприимчивые, все
наиболее способные и деятельные элементы греческого населения устремляются с этого времени на Восток, где во вновь
образовавшихся государствах и в основанных ими новых
культурных центрах они скорее, нежели на родине, могли найти
своим неиспользованным силам надлежащее приложение.
Теперь уже не только наемники, но философы, ученые, литераторы толпами устремлялись ко дворам восточных государей, так что в короткое время собственная Греция совершенно лишилась культурных сил и эллинская культура переместилась на Восток и прежде всего в крупнейший центр экономической, общественной и духовной жизни того времени, в
Александрию.
Это последнее обстоятельство не могло не отразиться самым существенным образом как на характере греческой культуры, так и на условиях ее дальнейшего развития. Отрываясь от родной почвы и переселяясь на чужую ей почву Востока, она одновременно перестала быть культурой свободного народа, развивавшейся в условиях свободной жизни греческих городов, и превращалась в культуру придворную, искусственно поддерживаемую меценатством двора и правителей. Лишаясь вместе с этим источника живых творческих
сил, греческая культура перестает с этого времени создавать
новые ценности. Но если, с одной стороны, упадок греческой
родины в эллинистическую эпоху и так уже был совершившимся фактом, так что одно это обстоятельство могло обусловливать остановку культурного развития Греции, зато, с
другой стороны, представители греческой культуры находили новое приложение своим силам, выполняя новые культурные задачи и новую культурную миссию, именно, прежде
171
всего миссию распространения эллинизма среди стран и
народов Востока.
Движение эллинов на Восток так же, как и иудейская диаспора и распространение иудеев в странах Запада, вовсе не
