те юношеские годы он писал о любви с чувственной свободой, которую не одобряли его соперники. Его «Унтер-ден-Линден» по сей день хранится в Германии:Унтер ден лип, на холме, да наша милая Бетте; ду мугет ир винден здоровая сторона Геброхен блюомен под грасом. Vor dem valde in einem tal — Тандарадей! шоне санк диу нахтегал. Я был в опасности. зуо дер оув; делай так, чтобы мой Фридель был в порядке. Да, я хочу, чтобы я был в курсе, Здесь Фруве! Даз ич бин сайлик иемер я. Кисте мих? Воль тусенд трюк; Тандарадей! Сехет, как гнилостный мир — это мунт. Сделайте из него гемакет также богатый фон Блюмен — один из беттестатов. Das wirt noch gelachet нелепость, Кум Йемен ан даз селбе пфат, Би ден розен эр воль мак. Тандарадей! Меркен ва мирз хубет лак. Даз эр би мир лаэге, Уэссе эз Иемен (nu en welle Got!) so schamte ich mich он был с миром, ниемер ниемен бевинде даз ван эр унд ич унде эйн кляйнез вогеллин. Тандарадей! — daz mac wol getriuwe sin.31 Под липами, На вереске, Для нас двоих кровать была; Там вы можете увидеть, Сплетенные вместе, Сломанные цветы и примятая трава. Из зарослей в далях. Тандарадей! — Сладко пел соловей. Я помчался туда. Через поляну; Моя любовь достигла этого места раньше. Вот и я попался, Самая счастливая горничная! Ибо я благословен вовек. Много раз он целовал меня там… Тандарадей! Посмотрите на мои губы, какие они красные! Там он придумал В радостной спешке Цветочный сад для нас обоих. Должно быть, это все еще Увядающая шутка Для тех, кто идет по одному и тому же пути И увидеть место, где в тот день… Тандарадей! Моя голова лежала среди роз. Как мне было стыдно. Если кто-то (Если бы он был поблизости. Мы лежали вдвоем, Но это было известно Никому, кроме меня и моей любви, И маленький соловей… Тандарадей! — Кто, я знаю, не расскажет ни одной сказки.32
С возрастом его восприятие стало более зрелым, и он начал видеть в женщинах прелести и достоинства, превосходящие любую распускающуюся плоть, а награды от единства в браке казались ему богаче, чем поверхностные утехи разнообразия. «Счастлив мужчина, счастлива женщина, чьи сердца верны друг другу; жизнь их возрастает в цене и ценности; благословенны годы их и все дни их».33 Он осуждал преклонение, которым его соратники благоухали перед придворными дамами; он провозгласил wip (Weib, женщина) более высоким титулом, чем vrouwe (Frau, дама); хорошие женщины и хорошие мужчины были настоящим дворянством. Он считал, что «немецкие дамы прекрасны, как ангелы Божьи; всякий, кто порочит их, в зубах своих лежит».34
В 1197 году умер император Генрих VI, и в Германии наступила эпоха хаоса, пока не достиг совершеннолетия Фридрих II. Аристократическое покровительство письмам сошло на нет, и Вальтер скитался от двора ко двору, недовольно распевая за едой в конкуренции с шумными жонглерами и беспринципными клоунами. В расходной книге епископа Вольфгера из Пассау значится: «Пять солидов, 12 ноября 1203 года, Вальтеру фон дер Фогельвейде, чтобы он купил себе меховую шубу от зимних холодов».35 Это был вдвойне христианский поступок, ведь Вальтер был ревностным гибеллином, настраивал свою лиру против пап, обличал недостатки церкви и гневался на то, как немецкие монеты перелетают через Альпы, чтобы пополнить пенсне Петра.36 Однако он был верующим христианином и сочинил могучий «Гимн
