Но усилия фюрера и райхсмаршала преодолеют этот кризис. Первые результаты уже дают себя чувствовать. Мы выровняем баланс и противопоставим четырехмоторным бомбардировщикам англо-саксов дальнобойную зенитную артиллерию. Достаточно, чтобы неприятель терял 10–12 % своих самолетов за каждый налет. Быть может, он будет в состоянии возместить эти потери в материале, но никоим образом не в летном составе. Сверх того, при этих потерях мораль экипажа неизбежно падает, особенно у американцев, которые не имеют ни малейшего понятия о том, во имя чего они сражаются. Я совершенно уверен, что благодаря нашему новому оружию и нашим новым техническим изобретениям, налеты сплоченных соединений, разрушающих наши города своими «коврами из бомб», будут ликвидированы».
Это была первая надежда, которою Иодль порадовал райхслайтеров и гаулайтеров. За нею следовала другая.
«Однако, — сказал он, — наибольшие надежды командование и народ Германии возлагают на подводную войну. Она является единственным сектором, где мы ведем наступление. Правда, в течение последних месяцев мы потерпели в этой области крупные неудачи, и общая цифра потопленного тоннажа не превышала вновь построенного неприятелем. Эта неудача явилась результатом мер, принятых противником: усиленной охраны караванов авиацией, введения усовершенствованных аппаратов для обнаружения подводных лодок и пользования глубинными бомбами большой силы. Но этот кризис должен быть преодолен и он будет преодолен. С нашей стороны уже приняты меры, чтобы сломить неприятельскую оборону и восстановить боевое превосходство, наших подводных лодок».
Сообщение Иодля было равносильно признанию своего поражения. Оно доказывало неопровержимо, что Германия превзойдена своими неприятелями на всех секторах борьбы и что баланс сил все более склоняется против нее. В каждой нации, не охваченной безумием, оно должно было привести к заключению, что следует попытаться вступить в переговоры, быть может даже подумать о капитуляции, чтобы избежать бесполезной бойни и колоссальных бесцельных жертв. Но Иодль закончил свое катастрофическое сообщение гимном фюреру: «Моя глубокая вера в победу, — сказал он, — основана на том факте, что Германия возглавлена человеком, предназначенным вести свой народ к славному будущему. Я могу засвидетельствовать, что он является душой как военного, так и политического руководства, и что сила его воли, как и его творческие способности, воодушевляют и движут всю германскую армию. Моя преданность фюреру и моя вера в него безграничны».
Так говорил тогда Иодль, тот самый Иодль, который пытался уверить судей в Нюрнберге, что он был в то время почти в немилости и что его вера в дух справедливости Гитлера была потрясена.
Речь Иодля была дополнена цифрами и таблицами, изготовленными ОКВ. Они дают полное и точное представление о германских силах в этой фазе войны и об их распределении.
В Финляндии немцы держали 176.800 человек первоклассных войск. В Норвегии они имели 380.000, всего 13 дивизий и 1000 орудий калибра 10 мм и больше. В Дании стояло всего три дивизии невысоких боевых качеств, всего 106.500 человек.
На Западе Германия ожидала наступления, Побережье, — гласит пояснение Главного Штаба, — почти повсюду не представляет затруднения для высадки и обладает сетью шоссейных и железных дорог, позволяющей неприятелю быстрое продвижение. Быстрое и опасное!
«Овладение нашими оборонительными сооружениями предоставило бы противнику Бельгию, Голландию, север Франции и промышленные районы Западной Германии. Это было бы фатальным для Германии.
Даже частичный успех, например, создание предмостного укрепления, представлял бы серьезную опасность. Неприятелю, благодаря его превосходству в численности и в материале, не трудно было бы расширить предмостное укрепление и прорвать наш фронт.
Поэтому необходимо отразить и разбить неприятеля раньше, чем он достигнет берега».
С этой целью немцы выстроили Атлантический вал. «Невозможно, — говорит сообщение Главного Штаба, — укрепить все побережье, длиной в 2600 километров, непрерывной системой укреплений одинаковой глубины. Тем не менее число сооруженных фортов и опорных пунктов превышает все до сих пор построенные сооружения, в том числе и линию Мажино».
5.300.000 кубических метров бетона было употреблено на Атлантический вал, сооружено 8.449 фортов, опорных пунктов, батарей и отдельных орудийных позиций; 2.692 орудия крупного и среднего калибра и 2.354 противотанковых орудия были установлены в этих казематах. 27 дивизий были предназначены для обороны побережья; 21 дивизия, в том числе 11 танковых, были наготове для контратаки, и 7 новых дивизий, в том числе 3 парашютистов были в периоде формирования. Общее количество людей, числившихся на продовольствии, равнялось 1.708.990, в том числе 1.370.780 бойцов.
Против них, на другой стороне Ламанша, в ожидании посадки на суда, союзное командовали сосредоточило 40 или 41 дивизию пехоты, в том числе 4 или 5 американских; 9,5 танковых дивизий; 2 дивизии воздушного десанта и 7 батальонов парашютистов. Общая вместимость транспортного флота достигала 11–12 пехотных дивизий и 1–2 танковых дивизий. «Силы и ресурсы неприятеля, — говорил германский Главный Штаб, в настоящее время достаточны для операции большого стиля, — вторжения на континент Европы. Вероятно они будут еще усилены в течение ближайших месяцев». Главный Штаб выводил следующее заключение:
«Для отражения нашествия с Запада наши наличные силы — даже включая все наши тактические резервы — будут недостаточны. Для этой битвы, которая решит исход войны, необходимо будет призвать всех немцев, способных носить оружие, оставив тыл Германии почти без мужчин».
Эти документы доказывают, что инвазия англо-американцев в июне 1944 г. не застала германскую армию врасплох. Если отдать себе отчет в технических трудностях предприятия, то следует признать высадку англосаксов в Нормандии одним из самых блестящих военных успехов в истории.
В Италии, на второстепенном фронте, германское командование держало 396.000 человек. Балканы, где не было открытой войны, требовали от Германии еще больше сил. В экономике истощенной Германии Балканы занимали одно из первых мест: они поглощали 50 % всего потребления нефти, 100 % хрома, 60 % боксита, 29 % антимония, 21 %, меди. Там надо было держать сильные гарнизоны на случай высадки и против многочисленных партизан, захвативших все горные районы. Германский Главный Штаб определял силы партизан Тито в 90.000, Драже Михайловича — в 30.000 и число греческих повстанцев Зерваса в 20–25.000. Против этих сил Германия держала на Балканах 24 дивизии, всего 612.000 человек.
Итак: 600.000 на Балканах, 400.000 в Италии, 1.300.000 во Франции, 500.000 в Дании и Норвегии! Второй фронт существовал для Германии еще прежде, чем первый англо-сакс вступил на берег Нормандии. Вся Европа обратилась в ожидании нашествия в одну сплошную крепость и высасывала силы Германии, ослабляя ее на главном и решающем фронте — восточном.
Записка германского Главного Штаба о положении на востоке говорит следующее:
«Протяжение фронта — 1.200 километров. Развитие войны было таково, что исключало возможность создания постоянного фронта и вызвало необходимость применения системы подвижной обороны, которая давала неприятелю возможность маневрировать и наносить неожиданные удары. «Вследствие этого нашему командованию трудно сосредоточивать крупные массы войск, и, таким образом, наши силы почти всегда уступают неприятелю в численности».
Германское командование расценивало своего противника следующим образом:
«Боеспособность русской пехоты постепенно уменьшается, хотя обучение ее заметно улучшилось. С другой стороны, качество вооружения быстро прогрессирует (автоматы, минометы и т. п.). Артиллерийское дело поставлено на широкую ногу. «Ежемесячно выпускается 1.200 орудий.
Принцип пользования артиллерией состоит в сосредоточении огня на узких секторах, по германскому методу. С этой целью созданы артиллерийские корпуса. Расходование снарядов максимальное.
Соединения специального назначения (противотанковые полки, мортирные полки) формируются в большом масштабе.
В начале войны советская армия имела 21.000 танков, большей частью легких и устарелых. К 1 октября 1943 года она имела уже 9.000 тяжелых танков последней модели. С июня 1941 по октябрь 1943 года советская армия потеряла 52.000 танков. Месячная продукция — 1.700 танков. Создаются тактические соединения для действий на далеком расстоянии (проникновение в глубину и операции окружения). Использование центров тяжести.
Советская авиация значительно уступает нашей, но надо признать, что ее командование, организация и материальная часть значительно улучшились. Появление в большом количестве новых советских штурмовиков особенно досаждает нашим войскам.
