Она пронзительно взглянула на него.
- Зачет ты все это говоришь? Что вообще вы можете знать о моем народе? Мы не можем видеть звезд. Наше небо затянуто облаками и туманом. Мы не видим ни Луны, ни солнца.
- У вас нет солнца?
- Ну конечно же, есть! Но оно всегда светит из-за туч или... короче, я не знаю.
- И никто не выдвигает предположений на этот счет?
- Конечно же, нет. А зачем? У нас и так хватает работы, и еще есть семьи. А разные рассуждения это лишь пустая трата времени. Мы и так знаем все, что надо знать.
- Ты в этом уверена? И даже теперь, пожив здесь? - Немного помолчав, Майк наконец решился очень осторожно задать следующий вопрос. - А как же ваша история? Разве у вас нет летописей?
- А зачем? Конечно, когда-то они были, но теперь ничего такого больше нет. Тем более, кому они нужны? Зачем знать о том, что было когда-то и чего больше нет?
- А вас есть ремесленники? Люди, которые работают по дереву и металлу?
- Конечно.
- И как же они узнают, что им надо делать, когда они берут в руки, к примеру, кусок дерева или металла?
- Они знают, что делать. Они учатся этому у своих отцов.
- Вот это и есть история, Иден. Навыки, получаемые человеком, являются частью истории. Если бы их родители не передавали бы им свои знания, их историю, то каждому мастеровому приходилось бы все изобретать заново. Вот почему мы записываем свою историю в книги - чтобы перенять все самое лучшее от тех, кто жил в нашем мире до нас.
- И тем не менее вы вновь и вновь повторяете одни и те же ошибки!
- И здесь ты права. У нас есть летописи, но только очень немногие желают учиться. Вот, например, сейчас ведется большая дискуссия об использовании кокаина. Нечто подобное уже происходило и раньше, в самом начале столетия, но началась Первая Мировая Война, и об этой проблеме как-то сразу забыли. Но теперь все начинается заново, и все уроки прошедших лет давно позабыты. Люди накро-культуры считают себя первооткрывателями, а на самом деле все дальше скатываются к той пропасти, что много лет назад уже унесла жизни тех, кто прошел по этому пути до них.
Майк замолчал и подставил свою чашку, собираясь выпить еще кофе. По всей видимости ей ничего не было известно об Архивах, и должно быть знают об их существовании лишь очень немногие. Как же узнать, находились ли эти чертоги в той Запретной Крепости? И как бы туда пробраться?
И если уж она не знает об Архивах, то кому же вообще тогда дано знать о них? Таззок дал понять, что его никто не беспокоит. Никто не спрашивает его ни о чем; никто не читает его летописей. И если у него когда-либо и бывают посетители, то случается это крайне редко.
- Ты должна помочь мне, Иден. Тем самым ты поможешь и своему народу тоже. Если мы сможем освободить Эрика Хокарта, то твой мир будет оставлен в покое и сохранен в его прежнем виде. Если же нет, то я сам отправлюсь туда за ним.
Она лишь горько усмехнулась в ответ.
- Тебя убьют! Ничего у тебя не выйдет!
- Если я пойду, - тихо сказал он, - то я буду вооружен и готов ко всему. Даже если меня убьют, то что я сделаю, изменит все. Даже если у меня ничего не выйдет, но по крайней мере это заставит ваших людей начать думать, задаваться вопросами, а если человек начинает самостоятельно мыслить, то остановить его уже не сможет никто. Люди задают вопросы для того, чтобы получать на них ответы.
- У нас тоже есть оружие.
Ну конечно же, оно у них есть, а он ничего о нем не знает. Интересно, а чем были вооружены Варанели?
Еще очень многое ему нужно узнать! Очень многое! Отпив еще кофе, он отставил от себя чашку.
- Вот ты жила здесь, среди нас, - резко сказал он. - Тебе что, очень хочется вернуться назад к себе?
- Думаешь, что этот ваш мир намного лучше вашего, да? - в ее голосе слышалось презрение. - Думаешь, я не обойдусь без него?
- Конечно, обойдешься, но только, захочешь ли? Мы живем совсем иначе, но ведь ты здесь совсем неплохо устроилась. - С этими словами он демонстративно оглядел роскошно обставленную и наредкость уютную гостинную. - Я ведь совсем не знаю той вашей жизни. Так что, там лучше, чем здесь?
Она немного помедлила с ответом.
- Нет, вообще-то нет. Там намного хуже. Там как-то... пустыннее, что ли...
- Но ведь можно не возвращаться обратно.
Их глаза встретились, и она тут же отвела глаза. Так выходит, она и сама уже думала об этом?
- Но как же тогда я жила бы? - она как будто размышляла вслух. - Что делала бы?
- Все доходы ты получаешь только от них?
- Конечно. Одна бы я не смогла. За мной наблюдают. За всеми здесь наблюдают. Нам не доверяют. Если они узнают, о чем мы с тобой здесь говорим, меня заберут обратно. И тогда меня убьют.
- Значит, за тобой кто-то следит?
Она пожала плечами.
- Конечно. Я не знаю его. И я не знаю, как он это делает.
- В твоем доме есть "жучки"? Понимаешь, о чем я?
- Конечно. Я же читаю ваши газеты.
- Но ведь кто-то должен давать тебе деньги. Ты здесь живешь безбедно. Как тебе платят?
- Все не совсем так. Нам дают золото, иногда "камушки" для продажи. Никому из нас не платят, как это у вас принято говорить, только тем, кто со мной работает, я сама даю золото или деньги.
- А ты их откуда берешь?
- Мне приносят их оттуда.
- И что, у тебя нет здесь никакого начальства? Ведь ты сама говорила, что за тобой следят?
Она снова пожала плечами.
- Кто-то следит, я не знаю его. Иногда я получаю записки с указаниями пойти туда-то и встретиться с тем-то и с тем-то. Я не знаю как это все организуется. Именно так я встречалась с губернатором, несколькими сенаторами и людьми из вашей армии. Мне присылались приглашения.
Майк поднялся из своего кресла.
- Запомни же, сорок восемь часов. Эрик должен быть освобожден или я сам сделаю это.
Подумай об этом, хорошенько подумай, Иден. Это твой шанс. Ты же могла бы уехать отсюда, перебраться в Вашингтон, в Париж, в Лондон! Ты могла бы оказаться далеко оттуда, где они могли бы добраться до тебя. Помоги же мне, и тогда я помогу тебе. Здесь ты можешь найти свое счастье.
- Я? Я нигде не смогу найти своего счастья. - В ее голосе появилась внезапная горечь. - Мне не дано быть счастливой. Когда-то давно, еще до того, как я научилась думать, моя судьба была предрешена другими. - Она пронзительно взглянула на него. Она была прекрасна, по истине прекрасна. Или ты еще не догадался? Так знай же: я - Ядовитая Женщина!
24
Возвращаясь обратно от Иден Фостер, Майк Раглан то и дело поглядывал на дорогу позади себя. После этого разговора с Иден, картина вырисовывалась довольно неприглядная, и ему ужеасно не хотелось верить в ее реальность. Эти люди ничем не походили на индейцев, с которыми он был знаком, а уж у него-то по молодости водил дружбу со многими из них. Единственное, что ему удалось четко уяснить себе, так это то, что эти не были похожи вообще ни на кого, и их реакции были совершенно отличными от привычных нам.
Сорок восемь часов! Ему было страшно, очень страшно, потому что, поставив это условие, он как бы предъявил ультиматум самому себе. Если за это время Иден Фостер не сумеет организовать освобождение Эрика, то Майк, как и обещал ей, должен будет самолично отправиться за ним.
Нужно во что бы то ни стало увидеться с Таззоком, но только где и как его теперь найти? Майк не сомневался, что тот сам придет к нему, движимый любознательностью, присущим, пожалуй, любому ученому, но ведь в то же время Таззок не сможет разыскать его нигде, кроме как на той горе. Поэтому необходимо будет возвратиться туда, чтобы в нужный момент оказаться в нужном месте. Таззок смог бы не только рассказать о Запретной Крепости, но также и объяснить, где и как Майк сумеет разыскать его, оказавшись на Обратной Стороне.
Майк вспомнил, как Таззок говорил, что там никому не позволительно просто так разгуливать по округе. Так что пробираясь туда, ему нужно знать хоть какое-нибудь место, куда можно будет сразу же отправиться. В конце концов...
Он содрогнулся при одной только мысли об этом. И куда вообще, черт возьми, он собирается ввязаться? Он любил этот край. И вот он опять вернулся сюда, а память уже воскрешала старые воспоминания. Поэтому ему были очень близки и понятны чувства Эрика.
Когда бы он наконец решил бы остепениться, то и сам был бы непрочь поселиться здесь. Он был без памяти влюблен в эти необъятные просторы с его пустыней, горами и каньонами. Когда-то давным-давно, как-то раз задержавшись и пожив здесь некоторое время, Майк завел себе множество друзей и среди навахо, и среди уте. Тогда старый знахарь из племени индейцев-навахо учил его различать дикорастущие растения и рассказывал, какие из них могут быть полезны для медицины, а какие можно просто употреблять в пищу. Вместе с ним Майк исходил вдоль и поперек все окрестности, слушал его рассказы и всей душой полюбил этот суровый край.
Тут он вдруг снова подумал о Волкмейере. Разве мог кто-нибудь даже предположить, что этот старый погонщик скота когда-либо станет таким состоятельным человеком? Это лишний раз доказывало, что никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Старика всегда отличало завидное упрямство, и даже уже тогда, когда Майк Раглан водил с ним дружбу, у него уже было несколько голов скота, заклейменных его собственным тавром.
