а самой поздней — кироваканскую секиру; последняя является исходной формой секир закавказского типа, широко бытовавших на Кавказе в эпоху поздней бронзы.
Плоский топорик кироваканского погребения (табл. 31, 12) для этого периода пока уникален; он имеет сравнительно короткую рабочую часть. Плоские топоры на Южном Кавказе появились в III тысячелетии до н. э. (форма для отливки из Квацхелеби, топоры из Дигоми и Приереванского клада; Джавахишвили А.И., Глонти Л.И., 1962, табл. I; Мартиросян А.А., Мнацаканян А.О., 1973, рис. 47).
Кироваканское долото (табл. 31, 6) восходит к архаичным вариантам черенковых орудий. Последние встречены в памятниках беденской культуры (Марткопи, Шулавери — табл. 19, 28). На Северном Кавказе подобные долота известны из Больших кубанских курганов (Иессен А.А., 1950, табл. 3, 4, 7). В богатом кургане 31 в урочище Клады, в частности, найден набор столярных инструментов, среди которых имеются два долота (Бочкарев В.С., Резепкин А.Д., 1981). В конце II тысячелетия до н. э. получают широкое распространение желобчатые долота, часто включающиеся в погребальный инвентарь богатых захоронений (Лчашен, Толорос, Ходжалы, Арчадзор) и погребений ремесленников. Наконец, следует упомянуть медные котлы и бронзовые крюки (Триалети, Кировакан, Аруч, Лори Берд), использовавшиеся во время совершения обряда тризны (табл. 31, 14–16, 22) и продолжающие бытовать в эпоху поздней бронзы (Толорос, Арчадзор, Ходжалы).
К датировке больших курганов Триалети обращались многие исследователи. Время их бытования суммарно определялось в пределах 2000–1450 гг. до н. э. (Куфтин Б.А., 1941; Джапаридзе О.М., 1969; Гогадзе Э.М., 1972; Жоржикашвили Л.Г., Гогадзе Э.М., 1974; Schaeffer С., 1943; Gimbutas М., 1965; Piggott S., 1978; Rubinson K., 1977), хотя в свое время нижнюю границу С. Пигготт углубил до 2400–2300 гг. до н. э., а верхнюю К. Шеффер первоначально отнес к первому этапу позднебронзового века — 1300–1100 (Late bronze age I). Напомним, что Б.А. Куфтин наметил трехступенчатую периодизационную схему триалетских курганов, в которой комплексы с красноангобированными расписными «гидриями», прекрасно увязывающимися с подавляющим большинством рассматриваемых нами керамических изделий из Южного Закавказья, были отнесены к наиболее ранней группе. Позднее эта схема была пересмотрена О.М. Джапаридзе и Э.М. Гогадзе. Положив в основу новой периодизации полностью восстановленные комплексы триалетских курганов (Жоржикашвили Л.Г., Гогадзе Э.М., 1974) и сопоставив их между собой, Э.М. Гогадзе предложил выделенные Б.А. Куфтиным группы курганов рассматривать в обратном порядке (Гогадзе Э.М., 1972). Свою позднюю группу он датировал XVII–XVI вв. до н. э. Большой акцент в его работе был сделан на скрупулезном анализе керамики, что позволило наметить ее истоки и характер развития. Эта периодизация, использованная и в настоящем издании (см. главу «Триалетская культура»), нам представляется наиболее обоснованной.
В связи с публикуемыми разрозненными находками обширного региона, впервые собранными нами воедино, коснемся подробнее последнего («кировакано-триалетского») этапа (по Э.М. Гогадзе) бытования ТК, который они характеризуют. При этом следует оговориться, что стратифицированных поселений с опорными датами С14 либо четко датированных по аналогиям изделий в кавказских комплексах периода средней бронзы пока явно недостаточно.
Обосновывая хронологию добытого материала, Б.А. Куфтин сопоставил его с памятниками Переднего Востока (Месопотамия, Иран, Анатолия). Наиболее существенным в этом плане оказался бронзовый наконечник копья с серебряной обоймой из Триалетского кургана XV (табл. 26, 4), найденный вместе с красноангобированными расписными и чернолощеными «гидриями» и полусферическими — мисками (табл. 23, 28, 31, 35–37). Аналогии триалетскому копью Б.А. Куфтин нашел в Рас Шамре (некрополь второго слоя), в Микенах (поселения среднеминойского периода, шахтовая гробница IV), Трое VI. На основании этих сопоставлений позднюю группу курганов он датировал серединой II тысячелетия до н. э. Эту дату полностью приняли такие исследователи, как Е. Минс и X. Филд (Minns E., 1943; Kuftin В., Fild Н., 1946). Сопоставляя то же копье с оружием Рас Шамры, Кафалари и некоторых других комплексов, К. Шеффер впоследствии датировал позднюю группу триалетских курганов в пределах 1550–1400 гг. до н. э. (Schaeffer С., 1948, p. 184).
К датировке курганов рассматриваемого круга обращался также А.А. Мартиросян. Подробно рассмотрев кироваканский комплекс и другие синхронные с ним находки, он обратил особое внимание на своеобразные мечи-«рапиры» эгейского происхождения, найденные в нескольких пунктах Закавказья (Качаган, Дзора-ГЭС — табл. 31, 2, 3; Самтавро — Чубинишвили Т.Н., 1957, табл. VIII). Позднее экземпляры «рапир» были обнаружены в комплексах курганов в Лило, Аруче (Гогадзе Э.М., 1976; Арешян Г.Е., 1979), а также случайно в селах Ангехакот и Воротна Берд (табл. 31, 1, 4). Они изготовлялись в Средиземноморье в среднеминойский период (1800–1500 гг. до н. э.) и экспортировались в соседние страны преимущественно в период их наибольшей фабрикации (XVI–XV вв. до н. э.).
Еще одна линия сопоставленной расписной посуды кировакано-триалетского этапа возникла в связи с открытием новых поселений в приурмийских районах Ирана, датировка которых базируется на радиоуглеродном методе. Это вызывает особый интерес, так как на промежуточной территории, в районе Нахичевани, известна серия случайно найденных расписных сосудов, близких триалетским; все они хранятся в краеведческом музее города (Кушнарева К.Х., 1992, рис. 5). К. Рубинсон находит сходство между расписной красноангобированной посудой поздних триалетских курганов и сосудов из слоя VI В поселения Хафтавантепе (Rubinson K., 1979, p. 246). В этом же слое, по ее сообщению, встречается расписная керамика, элементы орнамента которой точно повторяют украшения на светлоангобированных «гидриях» из курганов Триалети (табл. 22, 50, 57–59; Куфтин Б.А., 1941, табл. LXXVII–LXXX), предшествующих самым поздним погребениям (Early bronze age II).
В Хафтавантепе VI В встречена также полихромная посуда, аналогичная найденной в слое Динкатепе IV, занимающем промежуточное положение между Хасанлу VI и V (Hamlin С., 1971, p. 31, 67). Радиоуглеродные даты периода Хасанлу VI на Динкатепе распределяются в пределах 2106–1684 гг. до н. э. (Hamlin С., 1974, p. 129). Следовательно, однотипная полихромная керамика из Динкатепе IV и Хафтавантепе VI В должна быть отнесена к последующему за 1684 г. до н. э. времени. Это дает основание предположить, что начало позднего этапа на основании керамических параллелей с памятниками приурмийских районов может быть отнесено к периоду до 1600 г. до н. э. (но после времени бытования второй хронологической курганной группы, которое, скорее всего, завершилось около 1700 г. до н. э.).
Расписные сосуды Динкатепе предшествуют слою Хасанлу V. Слой IV Динкатепе имеет несколько откорректированных дат, относящихся приблизительно к 1500 г. до н. э. Таким образом, полихромная посуда Динкатепе IV не могла существовать позднее этого времени. При учете указанного сходства эта дата косвенно фиксирует время бытования поздних триалетских курганов с монохромной расписной посудой и полихромной керамики в Динкатепе IV (поскольку совмещение этих сосудов зафиксировано находками в Хафтавантепе VI В).
В связи с обоснованием хронологической позиции рассмотренных выше памятников, тяготеющих к бассейну р. Араке, следует вновь вернуться к ранним втульчатым копьям. Выше мы говорили, что копье
