Однако этот подъем был недолгим, и за ним последовал спад. Дальнейший импульс производству хлопка был связан с внутренним рынком и развитием бразильской легкой промышленности.
В Амазонии начало приобретать значимость производство натурального каучука [84]: этим стали заниматься местные жители, рассеянные по огромной территории, и работники с Северо-Востока. Мировой спрос на каучук возник после 1839 г., когда Чарльз Гудьир усовершенствовал процесс вулканизации, благодаря которому каучук становится устойчивым к жаре и холоду и используется в дальнейшем в различных областях (в изготовлении шин, шлангов, обуви, водонепроницаемых плащей и т. п.).
До 1850 г. экспорт каучука был несущественным. С течением времени он начал расти, а в 1880-е гг. вышел на третье место и стал представлять собой 8 % от стоимости всего бразильского экспорта, приближаясь по этому показателю к сахару (10 %). В это время начинается каучуковый бум. Речь идет не только о росте экспорта, но и о формировании регионального экономического полюса развития. До этого момента бизнес в данной области был сосредоточен в руках небольшой группы португальских посредников и, в отдельных случаях, — иностранных экспортеров. Бум породил возникновение сети банков, увеличилось число посредников и фирм, занимавшихся ввозом товаров потребления; результатом всего этого стало развитие городов Белем и Манаус. Лишь участь работника и сборщика каучука не стала лучше.
До 1870-х гг. среди основных получателей товаров из Бразилии лидировала Великобритания (хотя главным потребителем бразильского кофе являлись США). В 1870–1873 гг. на долю Великобритании приходилось почти 40 % стоимости бразильского экспорта, затем шли США, на которые приходилось 29 %. Взяв для наглядности те же годы, но обратившись к анализу импорта в Бразилию, мы убедимся, что иностранные товары ввозились преимущественно из Англии (53 % от общей стоимости импорта), а второе место со значительным отставанием приходится на Францию (12 %).
Как и во времена колонии, не весь объем производимой продукции предназначался для экспорта. Различные регионы страны специализировались на скотоводстве и производстве продовольствия, как для потребления, так и для сбыта на внутреннем рынке.
В этом отношении особенно выделяются две области: провинция Минас-Жерайс и юг Бразилии, в особенности Риу-Гранди-ду-Сул.
Территория Минас-Жерайса включала в себя различные, весьма отличавшиеся между собой области, слабо связанные между собой путями сообщения, которых к тому же не хватало. На побережье (уже упоминавшаяся «лесная зона») возделывали кофе и были связаны с Рио-де-Жанейро. В долине реки Сан-Франсишку выращивали скот и были теснее связаны с Баией и Пернамбуку, чем с соседними областями собственной провинции. На юге провинции поддерживали связи с Сан-Паулу и со столицей страны.
Несмотря на рост производства кофе, который вывозился через Рио-де-Жанейро, Минас-Жерайс не был ориентирован преимущественно на внешний рынок. Основу экономики провинции составляли скотоводство и производство продуктов питания. Похоже, что основная часть растительных культур (кукуруза, фасоль и маниок) потреблялись внутри провинции, а говядина, свинина, кожи и иные продукты скотоводства представляли собой основную статью экспорта в другие регионы страны.
До отмены рабства Минас-Жерайс был наиболее густонаселенной провинцией Бразилии с наибольшим количеством рабов (хотя в соотношении числа рабов к числу жителей Рио-де-Жанейро выходил вперед). Расширение производства кофе поглотило значительную часть подневольной рабочей силы, но в тех областях провинции, которые не были связаны с кофе, продолжала отмечаться самая высокая концентрация рабов. Таким образом, сохранялась отличительная особенность экономики Минас-Жерайса, шедшая еще с колониальных времен: сочетание рабовладения и ориентации на внутренний рынок.
На юге Бразилии производство для внутреннего рынка связано с традиционным скотоводством и притоком иммигрантов. Этот регион стал привлекать переселенцев раньше, чем Сан-Паулу, и интерес этот носил иной характер. Если в Сан-Паулу задачей было обеспечить рабочими руками крупное сельскохозяйственное производство, то на Юге речь шла о колонизации и освоении незанятых земель на основе мелкой собственности.
Незадолго до провозглашения независимости Жозе Бонифасиу и тогда еще наследный принц Педру, исходя из социоэкономических и военных задач, предприняли первые шаги по привлечению переселенцев из германских земель на юг Бразилии, особенно в провинции Санта-Катарина и Риу-Гранди ду-Сул. Жозе Бонифасиу надеялся стимулировать подобным образом появление в стране сельского среднего класса.
Вблизи от г. Порту-Алегри возникла самая успешная из всех переселенческих колоний — немецкая колония Св. Леопольда (1824). В дальнейшем немецкая колонизация распространилась на северо-восток провинции Санта-Катарина, где возникли колонии Блюменау (1850), Бруске и Дона Франсишка (нынешний г. Жоинвиль).
Иммигранты занимались разведением свиней, кур, молочных коров, выращивали картофель, овощи и фрукты, ранее не известные в Бразилии (например, яблоки). Они также сыграли важную роль в основании фирм и разного рода производств. Так появились поначалу скромные по масштабам производства по переработке свиного сала, изготовлению молочных продуктов, мясных консервов, пива и других напитков.
Благодаря притоку переселенцев на юг Бразилии, в 1846–1875 гг. немцы занимали второе место среди иммигрантов. Однако после 1860 г. приток начал уменьшаться. Среди прочих причин это было связано с плохим обращением с новоприбывшими, особенно со швейцарцами и немцами, нанятыми в качестве эксперимента в хозяйство сенатора Вергейру из Сан-Паулу. В 1871 г. в объединенной Германии правительство приостановило помощь тем, кто собирался выехать в Бразилию. Данные по Риу-Гранди-ду-Сул наглядно показывают разницу между двумя периодами: немцы составляли около 93 % иммигрантов, приехавших в 1824 — 1870-х гг., и всего лишь 15 % переселенцев в 1889–1914 гг.
После 1870 г. бразильское правительство стало поощрять приезд в Риу-Гранди ду-Сул итальянцев. Мелкие фермеры, преимущественно из Тироля, Венето и Ломбардии, основали ряд поселений, из которых наиболее значительным была колония Кашиас. В своей экономической деятельности итальянцы последовали путями, схожими с теми, что наметили немцы, но помимо всего прочего стали специализироваться на выращивании винограда и производстве вина. В период с 1882 по 1889 г. из 41 тыс. иммигрантов, въехавших в провинцию, 34 тыс. составляли итальянцы.
Единственным сходством между экономикой, основанной на труде иммигрантов, и традиционным скотоводческим хозяйством было то, что оба работали на внутренний рынок. В остальном все было различным, начиная со времени освоения территорий и кончая структурой собственности. Обширные скотоводческие хозяйства-эстансии сосредотачивались (и продолжают быть сосредоточенными и в наши дни) в области Кампанья в Риу-Гранди ду-Сул и на территории Уругвая. От скота получали кожи, которые затем дубились, и в особенности мясо, которое шло на потребление или заготавливалось в виде вяленого мяса или солонины в специальных мастерских на побережье. Такой продукт предназначался для бедняков и рабов Центро-Юга. Скотоводы и производители солонины и вяленого мяса работали таким образом преимущественно на внутренний рынок. Их головной болью была конкуренция аргентинского и уругвайского мяса, способного соперничать с бразильской продукцией на бразильском же рынке.
Слабость внутренних связей между регионами и в целом экономической интеграции страны (несмотря на относительное развитие транспорта), унаследованная со времен колонии, сохранилась и в получившей независимость Бразилии. Как и в колониальную эпоху, центральная власть была сильна по соседству с резиденцией двора [85] и в некоторых столицах провинций, ослабевая в более отдаленных районах. Даже в рамках отдельных провинций существовали различные не всегда связанные между собой области. При организации своего политического управления Первая республика приняла во внимание эти региональные различия, которые легли в основу федеративного устройства.
