3. Первая республика (1889–1930)
3.1. Годы консолидации
С точки зрения событийной истории переход от Империи к Республике был легким, как прогулка; напротив, последующие годы были отмечены большой неопределенностью. Различные группы, оспаривавшие власть, руководствовались разными интересами и расходились во взглядах на то, как должна быть устроена республика. Политические представители правящих кругов основных провинций — Сан-Паулу, Минас-Жерайса и Риу-Гранди-ду-Сул — отстаивали идею федеративной республики, которая обеспечила бы регионам значительную автономию.
Однако они расходились по другим вопросам организации власти. ПРП и политики из Минас-Жерайса поддерживали либеральную модель. Республиканцы Риу-Гранди-ду-Сул были позитивистами. Не вполне ясны причины, по которым Риу-Гранди-ду-Сул, возглавлявшийся Жулиу ди Кастильясом, стал основным центром влияния позитивизма. Возможно, этому способствовали военная традиция в данной провинции и тот факт, что республиканцы здесь были в меньшинстве и искали доктрину, которая могла бы их сплотить. Им необходимо было противопоставить себя традиционному политическому течению, представленному во времена империи Либеральной партией.
Говоря о республике, нельзя не затронуть вопрос о военных и армии. Военные были весьма влиятельны в первые годы республики. Маршал Деодору да Фонсека стал главой Временного правительства, а несколько десятков офицеров были избраны в Учредительное собрание. Но они не представляли собой однородной группы. Существовало соперничество между армией и флотом. В то время как армия была творцом нового режима, флот считался опорой монархии.
Между сторонниками президента Деодору да Фонсека и вице-президента Флориану Пейшоту были разногласия как личного, так и идейного характера. Вокруг старого маршала объединились ветераны Парагвайской войны. Многие из них не посещали Военной школы Прайя-Вермелья и оставались в стороне от позитивистских идей. Они помогли свергнуть монархию, чтобы «спасти честь армии», и не обладали комплексным видением того, что такое республика; они полагали лишь, что армии надлежало играть более важную роль, чем та, которая была ей отведена во времена Империи.
Хотя Флориану Пейшоту не был позитивистом и сам участвовал в Парагвайской войне, вокруг него объединились военные с другими взглядами. Это были молодые офицеры, посещавшие ранее Военную школу и ощутившие на себе влияние позитивизма. Они полагали, что должны включиться в жизнь общества в качестве солдат-граждан, и миссией их является указать направление развития страны. В республике должны были быть порядок и прогресс [86], который понимался как расширение технических знаний, индустриализация, развитие средств связи и путей сообщения.
Несмотря на серьезное соперничество между отдельными группами внутри армии, в одном отношении они сближались между собой. Они не представляли интересов определенного социального класса, как это было с приверженцами либеральной республики. Прежде всего они были выразителями интересов института, являвшегося частью государственного аппарата. По самой природе своих обязанностей, по внутренней корпоративной культуре, свойственной данному институту, офицеры — неважно, позитивисты или нет — выступали противниками либерализма. В их представлении в республике должна была быть сильная исполнительная власть, или же республика в своем развитии должна была пройти более или менее продолжительный период диктатуры. Автономия провинций выглядела в этой связи подозрительной — не только потому, что служила интересам крупных землевладельцев, но и потому, что могла повлечь риск раздробления страны на отдельные части.
Сторонники либеральной республики, опасаясь того, что функционирование полудиктаторского режима под личным управлением Деодору да Фонсеки затянется, поспешили созвать Учредительное собрание. В Европе к новому режиму в Бразилии отнеслись с недоверием, и необходимо было придать ему конституционные формы, чтобы обеспечить признание новой республики и получить внешние кредиты.
Первая республиканская конституция, одобренная в феврале 1891 г., была вдохновлена примером конституции США и провозглашала федеративную либеральную республику. Штаты — так отныне назывались прежние провинции — негласно получали такие полномочия, как право привлекать внешние инвестиции и организовывать собственные вооруженные силы. Эти полномочия играли на руку крупным штатам и особенно Сан-Паулу. Возможность привлекать кредиты извне была жизненно необходимой для осуществления планов паулистского правительства по повышению доходности производства кофе.
Открыто заявлялось важное для штатов-экспортеров (т. е. и для Сан-Паулу) право вводить налоги на вывоз своей продукции. Так штаты-экспортеры получали важный источник доходов для обеспечения своей автономии. Штаты получали также право самим организовывать правосудие на собственном уровне.
Федеральное правительство («Союз») не осталось вовсе без полномочий. Идея ультрафедерализма, которую отстаивали позитивисты из Риу-Гранди-ду-Сул, встретила сопротивление как у военных, так и у политиков из Сан-Паулу. Ослабление центральной власти представляло собой риск, которому эти группы, по разным причинам, не хотели подвергать страну. Федеральное правительство — «Союз» — получило право определять таможенные пошлины на импорт, учреждать банки-эмитенты национальной валюты, создавать общенациональные вооруженные силы. Оно также имело право вмешиваться в дела штатов для восстановления порядка и поддержания республиканской федеративной формы правления.
По конституции вводилось президентское правление. Исполнительная власть, ранее принадлежавшая императору, осуществлялась президентом республики, избиравшимся на четыре года. Как и во времена Империи, законодательная власть принадлежала двухпалатному парламенту (палате депутатов и сенату), однако сенаторы больше не назначались пожизненно. Депутатов нижней палаты избирали в каждом штате на три года; количество представителей каждого штата определялось в зависимости от численности его населения. Сенаторов избирали раз в девять лет, и их число было фиксированным: по три сенатора от каждого штата и три сенатора от Федерального округа, т. е. от столицы республики.
По конституции закреплялись всеобщие прямые выборы; имущественный ценз отменялся. Правом голоса обладали все граждане Бразилии старше 21 года, за исключением нескольких категорий населения: неграмотных, нищих, рядовых вооруженных сил. В конституции не упоминались женщины, но по умолчанию подразумевалось, что они не могут голосовать. В порядке исключения в первый раз президента и вице-президента избирали непрямым голосованием в Учредительном собрании, преобразованным затем в Конгресс.
Конституция провозглашала право бразильцев и проживавших в стране иностранцев на свободу, личную безопасность и на владение собственностью. Отменялась смертная казнь (впрочем, и в империи она редко применялась). Государство отделялось от церкви. Таким образом, в Бразилии больше не существовало государственной религии. Важные функции, ранее монополизированные церковью, отныне переходили к государству. В республике признавался лишь светский брак; кладбища переходили в ведение муниципальных властей. Разрешалось свободное исповедание любых религий. Эти установления дополнил закон 1893 г., по которому вводилась гражданская регистрация рождения и смерти. Подобные меры отражали светские убеждения республиканских властей, отвечали необходимости пресечь конфликты государства и церкви, а также содействовали облегчению интеграции в обществе немецких переселенцев, большинство из которых были лютеранами. Другой мерой по интеграции иммигрантов стала так называемая всеобщая натурализация, по которой гражданами Бразилии становились все иностранцы, находившиеся в стране в день 15 ноября 1889 г. и не выразившие желания сохранить прежнее гражданство в течение шести месяцев после вступления конституции в силу.
