Насколько эффективна была деятельность английской эскадры по борьбе с работорговлей на восточном побережье Африки, хорошо видно из рассказа о событиях, связанных с именем уже упоминавшегося капитана Оуэна. Он был командиром военного судна «Ливн», участвовавшего в патрулировании восточноафриканского побережья [68]. По-видимому, Оуэн был честным человеком с аболиционистскими убеждениями. Его многочисленные донесения, опубликованные в документах Форин оффис, говорят о большой наблюдательности, добросовестности, с которой он относился к порученному делу. Не понимая, что в основе всей кампании по борьбе с работорговлей, если оставить в стороне демагогию, лежали прежде всего экономические цели и цели колониальной разведки, Оуэн тщательно собирал материал о работорговле [27, т. 13, с. 329]. В конце концов, увидев, что все то, что делает патрульная эскадра, никоим образом не ведет к прекращению торговли невольниками, Оуэн на свой страх и риск перешел к решительным действиям [361].
Неоднократно проходя мимо Момбасы, он всегда видел там большой невольничий рынок и арабов-работорговцев. Невольничьи дхоу, идущие в Занзибар, англичане тогда задерживать еще не могли. В то же время Оуэн знал, что многие невольничьи арабские корабли идут к Мадагаскару, где рабов покупают европейцы, и что на Занзибаре большая часть рабов, спокойно перевозимых под носом его корабля, тоже будет продана европейцам. В 1824 г. Оуэн своей властью, без указаний правительства метрополии или колониальной администрации Индии заключил с правителем Момбасы договор об английском протекторате при обязательном условии отмены работорговли. Работорговцы были изгнаны из Момбасы, продажа невольников запрещена.
Заняв Момбасу, Оуэн обратился к английскому правительству с просьбой или оставить Момбасу под властью англичан и создать там британскую колонию, или объявить Момбасу английским протекторатом. Оуэн предлагал сделать Момбасу Сьерра-Леоне Восточной Африки и расселять в городе и его окрестностях африканцев, освобожденных с невольничьих кораблей [27, т 13, с. 339].
Он был уверен, что одним морским патрулированием невозможно уничтожить работорговлю, и предлагал по всему восточноафриканскому побережью основать европейские сеттльменты (разумеется, английские) с целью развития «законной» торговли в противовес работорговле. В этом смысле Оуэн явился предшественником знаменитого английского аболициониста Томаса Фауэла Бакстрна, который в 40-х годах XIX в. призывал к развитию «законней» торговли в Западной Африке, будучи уверенным, что с ее помощью можно будет покончить с работорговлей. Англичане пробыли в Момбасе около двух лет. Торговля невольниками в городе и окрестностях в эти годы прекратилась. Действия Оуэна вызвали жаркие дебаты в английском парламенте. В конце концов было принято решение уйти из Момбасы. Оуэн опередил свое время. Захват африканских территорий и в Восточной и в Западной Африке еще не стоял на повестке дня британской колониальной политики. Пока проводилась, лишь рекогносцировка мест действия будущих событий. Англичане изучали обстановку, пытались использовать в своих интересах султана Занзибара, и, что было весьма важно и чему мы, историки-африканисты, до сих пор все-таки не придаем должного внимания, они создавали себе реноме освободителей, защитников африканцев от 'ужасов работорговли. Потом еще не скоро африканцы узнают англичан как жестоких колонизаторов и беспощадных убийц. В то же время в Западной и особенно Восточной Африке со словами «Англия», «англичане» у африканца связывались понятия борьбы против работорговли, свободы от рабства. Когда начался раздел Африки, это облегчило Великобритании процесс захвата и создания колоний.
Никаких специальных международных соглашений о борьбе с работорговлей в бассейне Индийского океана и в Восточной Африке заключено не было. Наоборот, офицеры британского флота, запятые в патрулировании восточноафриканского побережья, неоднократно жаловались на отсутствие инструкций для их действий. Так, один из них писал, что, приступая к командованию патрульным кораблем около берегов Восточной Африки, он не имел никаких указаний, что ему надлежит делать. У него имелся лишь том инструкций по запрещению работорговли, предназначенных для моряков, участвующих в антиневольничьей блокаде западноафриканского побережья [35]. Все это очень мало могло помочь тем, кто занимался борьбой против работорговли в Восточной Африке. Действительность Западной и Восточной Африки была совершенно противоположной [73, с. 62–63].
Из Западной Африки невольников вывозили европейцы и американцы. Вдоль берегов Восточной Африки кроме европейских и американских невольничьих кораблей сновали бесчисленные арабские дхоу, нагруженные невольниками. Однако даже тогда, когда уже были заключены договоры о запрещении арабской торговли, патрульные английские суда продолжали в основном искать невольничьи корабли европейцев и американцев. — Вряд ли англичане настолько не разбирались в жизни Восточной Африки, чтобы не понять, какое значение имели арабские работорговцы, как велико было число невольников, выводимых ими из Африки.. Скорее всего имело значение то обстоятельство, что англичане не видели в них! своих соперников в Африке. Они боялись появления на континенте европейцев и американцев, боялись, что те опередят их в проникновении в Африку. Поэтому и выслеживали англичане корабли белых работорговцев. И все это лишний раз говорит о том, что не борьба против работорговли вела в это время англичан в Африку, что весь «крестовый поход» против вывоза невольников был во многом хорошо разыгранным спектаклем, давшем в итоге Британии такие выгоды, о которых, вероятно, и не помышляли вначале английские политические деятели, начинавшие спектакль борьбы с работорговлей и блокады побережья.
А арабы… арабы могли продолжать вывозить рабов. Они пока не интересовали Великобританию. На борту английских патрульных кораблей не было даже переводчиков со знанием арабского языка!
«Мы задержали дхоу, — рассказывал один из капитанов патрульной эскадры, замечая, что подобные случаи были очень распространены, — судя по всему, что мы видели на судне, на нем было много рабов. Но это надо было доказать. Хозяин дхоу, как обычно, говорил, что это его личные слуги, а в этом случае мы не имели права его задерживать. Надо было тщательно расспросить и тех, кого мы считали невольниками, и их хозяев, и моряков. Но они не понимали или делали вид, что не понимают нас, а мы не понимали их. Мы знали очень мало об арабской работорговле и о том, какими способами она ведется. Ведь усилия наших крейсеров были в это время направлены главным образом против американских и европейских кораблей, которые, как мы подозревали, занимались самой активной работорговлей. И мы ушли с арабского судна, как это делали уже не раз на других дхоу, ушли, оставив арабов удивленными, в состоянии восторженной благодарности и не понимающими, почему же мы все-таки не задержали их судно… Африканская и арабская работорговля велась чрезвычайно широко, но наши корабли как будто бы не замечали ее. Невольничьи дхоу шли совершенно спокойно, а английские патрульные суда месяцами плавали, не задерживая никого, так как искали только американские и европейские суда…» [101, с. 62, 63, 66, 67].
На всем протяжении восточноафриканского побережья патрулированием было занято не более семи кораблей. Просьбы капитанов патрульной службы об увеличении числа судов хотя бы до 10 или 12 были отвергнуты.
В первой половине XIX в. продолжалась работорговля островных колоний Великобритании и Франции, расположенных в Индийском океане. При дележе французских колоний после падения Наполеона англичане взяли себе Маврикий, Родригес, Сейшельские острова и еще несколько мелких островов. Реюньон был возвращен Франции и до 1848 г. назывался Бурбоном.
Англичане не были заинтересованы в развитии судостроения в Порт-Луи на Маврикии, но всячески поощряли возделывание сахарного тростника. После того как в 1825 г. были отменены ввозные пошлины на маврикийский сахар, т. е. ввоз сахара с Маврикия в Англию стал осуществляться на тех же условиях, что и вест-индского, на Маврикии по меркам этой страны начался настоящий сахарный бум. Увеличился ввоз невольников, главным образом через острова Ибо, Киримбо и побережье мыса Делгадо [374, с. 275–276]. Нередко для того, чтобы избежать возможной встречи с патрульными кораблями, неволь-пиков, купленных в Африке, высаживали на Западном берегу Мадагаскара, вели через весь остров, и с восточного побережья переправляли на Маскаренские острова. Запрещение работорговли фактически не отразилось на жизни Маскаренских островов. В XIX в. только Бурбон требовал 10 тыс. невольников в год, и плантаторы свободно покупали такое число рабов. Практически контрабандная работорговля не отличалась от «свободной» — никаких ограничений на куплю-продажу невольников колониальные власти не вводили. Если в 1820 г. за невольника платили 40–50 ф. ст., то в 1827–1828 гг. — цена за одного раба доходила до 120 ф. ст. и все равно доходы плантаторов росли. С некоторым спадом в 1830–1833 гг. рост продукции плантаций продолжался до середины XIX в. Производство сахара возрастало: в 1825 г. — 10 869 т., в 1826 г. — 21244 т и, наконец, более 100 000 т в 1854 г.
