крохотных тябел, поделенных на три пояса: в среднем представлено «Распятие», в двух верхних – Жены мироносицы у Гроба и Вознесение Господне, а в двух нижних – Рождество Христово и Крещение.
В иконописных композициях этих сюжетов много деталей, необыкновенно важных как для восстановления древнейшей иконописи, не перешедшей в Византийскую потому именно, что она многое выработала перед самой иконоборческой эпохой, так и для изучения самих древностей и святынь Св. Земли.
Так, например, вид Гроба в форме решетчатого шатра, с коническим верхом из золоченого серебра, и поверх его большого «хора» или венечной люстры, с украшениями из драгоценных камней, напоминает те rotae, о которых рассказывают древние паломники при описании Елеона и других святынь.
Далее, Вифлеемская пещера с каменными яслями также должна представлять подобие вида этой пещеры в действительности. Столь же любопытны по иконографическим и реальным данным Вознесение и Распятие. Для нашей темы важен тип Божией Матери: юной матроны, с сирийскими чертами лица, закутанной наглухо в темный (почти черный – густого лилового цвета) мафорий и в темно-лиловом, также почти черном хитоне, с красными башмаками.
На мафории, – как на челе, так и на обоих плечах, – имеются золотые крестики из 4-х точек в виде ромбика. Этот образ юной матроны, с белым ручником на поясе и в пурпурном мафории, покрывающем ее с головой, поверх белого чепца по волосам, представляется также общим типом благочестивой жены, который на этой же самой иконе повторен, например, в образе одной жены мироносицы. Божия Матерь представлена здесь: «орантою» – в схеме «Вознесения Господня», скорбною – в сцене Распятия и лежащею родильницею – в «Рождестве». Наконец, сирийское происхождение этой иконы может быть, в заключение, подтверждено и указанием на явление ангела мироносицам.
В этой миниатюре-иконе мы имеем, затем, наиболее реальное и древнейшее изображение кивория Гроба Господня и самой ротонды храма. Здесь представлена как раз та металлическая решетчатая часовня, с пирамидальным верхом и богато украшенными арками, о которой говорят все древнейшие Палестинские паломники [139]; верх этой восьмисторонней часовни сведен пирамидальным шатром, также упоминаемым у паломников. Затем, поверх кивория висит большой хорос или корона металлическая, с местами для ламп, освещающая внутренность ротонды. Внутри ротонды виден престол, поставленный на ее восточной стороне. Ангел сидит на камне у открытой в часовню двери.
Таким образом, Гроб Господень представлен здесь, согласно иконописному обычаю, в том именно виде, в каком он был, когда эта иконописная тема составлялась. Ко всему этому надо присоединить, что первая жена мироносица, спешно идущая к открытым дверям, представлена – в общем и во всех подробностях убора – так же точно, как сама Божия Матерь. А так как и у нее на мафории имеются три золотых звездочки, – над челом и по обоим плечам, то ясно, что никакого специального значения для самой Божией Матери в древнейшую иконографическую эпоху этого рода атрибут не имел.
Подобным же памятником является и замечательный эмалевый крест, сохраненный в том же Латеранском кладе [140] и также относящийся к сиро-египетскому, не византийскому искусству, и важный, вместе с немногими мелкими бляшками, уцелевшими от VII–VIII столетий на Кавказских иконах, как вещественное доказательство восточного происхождения перегородчатой византийской эмали.
На Латеранском кресте имеются сюжеты: Благовещение, Посещение Елисаветы, Путешествие в Вифлеем, Рождество, Поклонение волхвов, Сретение и Крещение. Повсюду Божия Матерь имеет вид юной матроны, облаченной в пурпур (в Путешествии одежды голубые), и композиции сюжетов здесь те же, только более сокращены. Любопытно, что кроме общего изумрудного фона, избранного для всех сюжетов, гамма красок в них почти та же, что в мозаиках Равенны.
135. Образ Божией Матери на шелковом коптском клаве. Собрание проф. И. Стриговского
136. «Благовещение» на коптской ткани в Кенсингтонском Музее
Коптские и греко-восточные ткани
В дополнение к нашему обзору греко-восточной иконографии Божией Матери в период, предшествующий иконографическому, можно указать несколько (рис. 135 и 136) коптских и греко-восточных материй с евангельскими изображениями, в которых имеется образ Божией Матери [141]. Между ними на первом месте приходится пока поставить куски ткани, вынутые в том же Латеранском кладе [142], который только что нами упомянут. Ткани эти попали на Запад вместе с мелкими частицами мощей, которые в них завертывались, в виде кусков, которым однако же придавали ценность. Часто некоторые куски тканей, вынимаемые вместе с частицами святых мощей (большинство орнаментальных тканей, открытых собственно в Европе, также принадлежит именно к этому разряду древностей и сохраняется в соборных ризницах различных епископских городов Германии и Франции по преимуществу), сохранили прекрасно даже свои цвета, тогда как другие, особенно шелковые, совсем разрушены. Так оказывается и в Латеранском кладе.
137. Шелковая ткань из Латеранского сокровища в Ватиканском Музее
Прекрасным образчиком является шелковая ткань с изображением Благовещения в кругу (рис. 137), 30 сантиметров в поперечнике, на красно-пурпурном фоне. Божия Матерь представлена здесь сидящей на пышном, украшенном камнями троне, с подножием; сбоку легкая тростниковая корзина на ножке, наполненная пурпурной шерстью, которую Богоматерь прядет. Она облачена, сплошь с головой, в пурпурные одеяния, и голова ее заключена в золотой нимб. Грубые черты типа относятся на счет сирийского оригинала; легкое поднятие правой руки должно выражать изумление к словам ангела. Сравнительно с фигурой Божией Матери, ангел, стоящий перед ней и облаченный в светлые одежды, а поверх – в белый гиматий, разработан несравненно более и напоминает по контурам складок оригиналы VI–VII столетий. Некоторой особенностью являются здесь два цветных квадрата на поле гиматия.
138. Шелковая ткань из Латеранского сокровища в Ватиканском Музее
Второй шелковый кусок (рис. 138) представляет обычную тему Рождества Христова [143], но в особенной, пока не вполне определенной иконописной схеме. Место действия обозначено наверху лещадными площадками скалистого холмика; поверх их на небе видна звезда. На фоне пещеры, открывающейся под скалами, видны два апокрифических животных, выходящих до половины – вол и осел. Младенец, спеленатый, возлежит посередине; по сторонам сидят и беседуют Божия Матерь и Иосиф (Божия Матерь не возлежащая, а Иосиф не дремлющий).
По всем этим признакам схема восходит к древнехристианскому искусству, не византийскому. Но одна подробность оказывается особенно характерной: Младенец положен поверх престола – квадратного и окутанного полосатой тканью (шелковой): такой подробности мы не находим ни в
