Пирогу повернули к берегу, но, не дойдя до него, ее остановили, так как прикосновение пироги ко дну могло испортить ее. Всегда при приставании и отчаливании требуются самые большие предосторожности: путешественники выходят из пироги прямо в воду и по воде добираются до берега, в то время как один или двое остаются в пироге и держат ее неподвижной, затем вынимается груз, а после него поднимают пирогу и осторожно несут на берег, где и ставят килем вверх для просушки. Пироги из бересты настолько хрупки, что при малейшем ударе могут совершенно распасться. Они также чрезвычайно валки, и стоять в них далеко не безопасно. Поэтому, раз усевшись, путешественники двигаются в них как можно меньше. На ночь пироги всегда вынимают из воды, так как в противном случае береста вбирает в себя много воды и не скользит с прежней легкостью. Это заметно по разнице в ее весе утром и вечером.
Выйдя на берег, мальчики первым делом разложили костер и стали готовить ужин, который в этот день должен был состояться ранее обыкновенного: они хотели скорее отправиться на охоту и вернуться в лагерь около полуночи. Люсьен занялся стряпней, а Норман с помощью Базиля и Франсуа готовился к охоте. Франсуа, наиболее заинтересованный из всех, не пропускал ни одного его движения.
Прежде всего Норман в сопровождении Франсуа отправился в лес, где остановился около березы, легко различаемой благодаря своей серебристой гладкой коре. Своим острым охотничьим ножом он сделал на ней два параллельных круговых надреза, футах в четырех друг от друга. Он соединил их вертикальным надрезом и, запустив нож под бересту, содрал ее с дерева. Береза имела около фута в диаметре, так что содранная береста была шириною около трех футов. Вы ведь знаете, что окружность круга или цилиндра всегда приблизительно в три раза больше его диаметра.
Взяв с собою бересту, они вернулись в лагерь и разложили ее на земле, не полностью распластав. Ее вогнутую часть, которой она прилегала к дереву, зачернили углем, приготовленным для этой цели Базилем. К одному концу бересты прикрепили шест, который затем приладили к корме пироги так, что нижний край бересты приходился на уровне сидений, и мальчики были совершенно скрыты за нею.
Приготовив эту ширму, Норман взял топор и снова отправился в лес. Он шел за наростами особой породы сосны. И он очень скоро указал Франсуа нужное дерево, около пятидесяти футов высоты и около фута в диаметре у корня. Его кора была очень толстая, темная, с многочисленными трещинами. Иглы имели около трех дюймов в длину и росли по три вместе. Шишки были немного короче, напоминая своей формой яйцо, и тоже были соединены в группы из трех или четырех. Дерево было очень ветвистым, так что в наростах не было недостатка. При этой причине сосны не употребляются при плотницких работах, но очень ценятся как дрова.
Франсуа предполагал, что Норман собирается срубить одну из сосен, но он ошибался. Его товарищ, убедившись, что это было действительно нужное ему дерево, пошел дальше, внимательно посматривая на землю. Он остановился около поваленной ветром и полусгнившей сосны той же разновидности, топором срубил большое количество смолистых наростов, сложил их в свою сумку и повернул обратно в лагерь, объявив, что все приготовления закончены.
Мальчики сели ужинать и с аппетитом уничтожили большое количество сушеного мяса, сухарей и кофе.
Закончив еду, они спустили пирогу в воду. Перед берестовой ширмой, укрепленной на носу, они приладили сковороду, на которой разложили сухие сосновые наросты, готовые вспыхнуть от первой искры. Им оставалось только ждать темноты.
Охота должна была увлечь их еще ниже по течению, но так как это было им по пути, то оставалось только радоваться, что таким образом удавалось одним выстрелом убить двух зайцев. Они аккуратно сложили в пирогу все свои запасы и, весело болтая, ожидали наступления ночи.
Наконец темнота наступила и, как рассчитывал Норман, не было видно ни зги. Мальчики осторожно заняли свои места в пироге и пустились вниз по течению. Норман сидел на носу, чтобы иметь возможность наблюдать за устроенным факелом. За ним Франсуа с заряженной дробью двустволкой. Затем сидел Базиль с ружьем, а позади всех миролюбивый Люсьен веслом направлял пирогу. Плыли мальчики в полнейшем безмолвии. Скоро Норман зажег свой факел, и красные лучи его осветили поверхность реки и прилегающие берега. От берестового прикрытия лучи расходились только полукругом, а мальчики, вследствие контраста, казались в еще большей темноте, чем раньше. Преимущество такого приспособления было всем очевидно: перед мальчиками лежало ярко освещенное пространство, на котором ни малейшая травинка, не говоря уже о большом трубаче, не могла укрыться от взоров. Сами же они за берестой были совершенно невидимы.
Оставалось еще два вопроса: встретятся ли им лебеди и позволят ли они приблизиться на расстояние выстрела? На первый вопрос Норман не был в состоянии ответить, так как это зависело от случая. Не было причины сомневаться в этом, так как еще накануне они встретили многих лебедей. На второй вопрос Норман дал положительный ответ: он не раз таким способом охотился на лебедей и был убежден, что они наверно приблизятся к ним. Лебеди либо спокойно подпустят к себе освещенную пирогу, либо даже поплывут ей навстречу, побуждаемые к тому любопытством. Этим же способом охотился Норман и на оленей и перебил их не одну сотню по берегам рек, пока они спокойно наблюдали за необычайным огнем.
Его товарищи охотно верили ему, так как сами таким же способом охотились на оленей в лесах Луизианы. Животные, как будто загипнотизированные, спокойно подпускали к себе охотника, не спуская глаз с факела, и падали, сраженные пулей.
Скоро собственный опыт убедил их в применимости этого способа и к лебедям. Пирога обогнула поворот реки, на поверхности которой мальчики увидели три белых предмета, сразу признав в них лебедей, которые при фантастическом освещении факела казались еще более громадными. Их длинные выгнутые шеи не оставляли в том ни малейшего сомнения, и мальчики направили пирогу прямо на них.
Заметив приближавшийся огонь, один из лебедей испустил свой странный крик, похожий на звук трубы, и повторял его не раз, пока пирога подплывала ближе.
- Я слыхал, что лебеди поют только перед смертью, - сказал Франсуа Базилю.
- Надеюсь, это вполне оправдается на сей раз. - И он тихо рассмеялся своей шутке.
Базиль и Люсьен тоже улыбнулись.
- Боюсь, что в крике его слишком мало пения, - возразил Базиль. Вероятно, он еще долго будет трубить в свою трубу.
Мальчики снова рассмеялись, но смех их был так беззвучен, что можно было сказать, что они смеются шепотом.
Но дело становилось серьезным. Они были на расстоянии каких-нибудь двухсот ярдов от птиц, и следовало соблюдать возможно большую осторожность. Заранее было решено, что первым выстрелит Базиль, за выстрелом которого должен был последовать выстрел Франсуа по уже взлетевшей птице.
Наконец Базиль решил, что пирога подплыла достаточно близко, и, прицелившись, спустил курок. Птица взмахнула крыльями и почти тотчас распласталась на воде. Два других лебедя поднялись в воздух, когда выстрел двустволки Франсуа ранил одного из них в крыло. Тем не менее птица была поймана лишь после ожесточенной погони за ней и борьбы, во время которой она с большой силой ударила по руке Франсуа своим здоровым крылом. Наконец оба лебедя были благополучно втащены в лодку и оказались огромными экземплярами самца и самки трубачей.
Глава VI
НЕОЖИДАННАЯ КАТАСТРОФА
Конечно, звук выстрелов спугнул всех других лебедей, находившихся невдалеке. И было маловероятно встретить новую стаю их, по крайней мере, на известном расстоянии. Поэтому путешественники быстро помчались дальше. Не прошли они и полумили, как неожиданно снова показались лебеди. Мальчики приблизились к ним тем же способом и убили целых три штуки, причем Франсуа особенно отличился: он застрелил по лебедю из каждого ствола своего ружья. Немного дальше убили они дикого лебедя, а еще дальше нового трубача.
Эти семь больших птиц почти заполнили всю лодку и, казалось бы, должны были удовлетворить охотников. Но не так-то легко охотнику отказаться от дальнейшего кровопролития, и вместо того, чтобы прекратить его, мальчики продолжали охоту.
Проплыв немного от того места, где они убили последнего лебедя, и обогнув небольшой выступ берега, они вдруг услыхали громкий шум водопада. В первую минуту они несколько смутились и встревожились, так как, возможно, их несло прямо к водопаду. Норман не мог сказать ничего определенного, так как никогда не плавал по этой реке и не знал, есть ли на Красной реке водопады. В свои предыдущие путешествия на юг он придерживался другого пути, идя по реке Виннипег, через Дождливое и Лесное озера в Верхнее, так как этот путь наиболее известен промышленникам Компании Гудзонова залива.
