Поэтому и в летописях термин «гражданы», «градские люди», как отмечено выше, исходит из понимания под словом «город» всего городского поселения, включая и посад.
Такое содержание понятия «городские люди» в источниках не только отражает отделение города от деревни, но и содержит ясное указание на то, что посад в XIV–XV вв. рассматривался, как неотъемлемая составная часть города.
Феодальный город являлся не только средоточием ремесла и торговли. В системе общественных отношений феодализма он выполнял также важную функцию административно-политического центра, являясь опорой феодального властвования. Эту функцию феодального города отразило употребление термина «город» в источниках еще в одном значении. Например, в духовной грамоте великого князя Семена Ивановича мы видим такие выражения: «а в Переяславле купля моя село Самаровьское», «село на Костроме Олександровьское», село «в Дмитрове, что есмь купил у Ивана у Дрюцьского». Во второй духовной грамоте великого князя Дмитрия Ивановича — «село Василевское в Ростове», «село Богородицкое в Ростове». В 1504 г. вел. кн. Иван Васильевич посылал своих людей «городу Кашину с городом с Ростовом разъезд учинити». В духовной грамоте вел. кн. Василия Васильевича 1462 г. читаем о владениях великой княгини: «А что ее купли, Романов городок, и Шокстна, и иные волости и села, в которых городах ни буди, в том волно моя княгини». Здесь названия городов и сам термин «город» выступают как обозначение целого уезда, центром которого является данный город. В соответствии с этим и само слово «город» и производные от него получают такое значение. Например, в духовной Ивана Калиты говорится о городских волостях и городском оброке, в духовной Ивана Ивановича — о городских пошлинах и т. п. Мы будем еще касаться конкретного содержания этих пошлин и оброков, сейчас важно отметить, что они названы городскими не потому, что ими обложены горожане, а потому, что они собираются в городе, к которому «тянет» уезд. Поэтому и термин «город» употребляется иногда в значении «уезд».
Следовательно, термин «город» и производные от него имеют в наших источниках значения: а) всякого укрепления вообще; б) поселения, прикрытого этими укреплениями, собственно города, в противоположность другим видам поселений, в том числе и посада; в) города вместе с посадом, выделенных от остальной массы поселений и укреплений, соответственно этому и термин «городские люди» приобретает такое же значение; г) городского уезда, который «тянет» к городу — центру феодальной округи.
Поэтому в источниках иногда рядом употребляется термин «город» в разном значении. Например, в рассказе 2-й Софийской летописи о набеге кн. Даниила Борисовича, на Владимир в 1410 г. упоминается, что «града тогда не было» (в смысле отсутствия в тот момент по каким-то обстоятельствам укреплений), но далее, описывая уничтожение владимирского посада, а потом и центральной части города с соборной церковью Успенья богородицы во главе, летопись вновь употребляет термин «город» в другом смысле — «огнем град запалиша».
Употребление термина «город» и производных от него разнообразно, в совокупности значений оно охватывает все характерные черты феодальных городов. Города были укрепленными поселениями, центрами ремесленно-торговой деятельности, средоточием которой были посады; города являлись также центрами феодального господства, феодальной государственной и хозяйственной организации.
Таким образом, многообразие функций феодального города отмечается уже при знакомстве с терминологией источников, оно отчетливо выступает при конкретном рассмотрении развития городов и их роли в XIV–XV вв.
2. ОБЩИЕ УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ ГОРОДОВ В XIV–XV вв
Вторжение татаро-монголов на Русь в середине XIII столетия особенно тяжело отозвалось на русских городах. Города были разрушены, их население либо погибло, либо уведено в плен.
Развитию городского ремесла был нанесен тяжелый удар. Разрушились рыночные связи ремесленного производства, были забыты некоторые сложные технические навыки ремесленного искусства древней Руси. На полвека прекратилось каменное строительство в городах, достигшее столь значительных успехов в период до нашествия. «Политика Золотой Орды была вообще враждебна городам», — писал К. В. Базилевич, и это вполне понятно: разрушая города, татары ликвидировали не только укрепленные центры сопротивления захватчикам, но и очаги того экономического развития, которое создавало материальные предпосылки для борьбы за независимость. Крайне отрицательное значение для развития городов имела образовавшаяся в период монголо-татарского ига изоляция русских земель от мировых торговых путей. Только Новгородская земля поддерживала еще непосредственные связи с европейскими торговыми путями. Северо-восточные города оказались в глубине континентальной страны, к тому же разоренной и постоянно вновь разоряемой вторжениями.
Но татаро-монгольское иго не могло изменить внутренних закономерностей развития, оно могло только задержать его. «Татары нигде не меняли общественного строя завоеванных земель, да и едва ли в силах были это сделать», — отмечал Б. Д. Греков. Поэтому предпосылки для возникновения и развития городов, коренящиеся в самой общественно-экономической структуре феодального строя, продолжали существовать и в период татаро-монгольского ига, несмотря на созданные им тяжелые условия развития городов и многочисленные их опустошения.
XIV–XV вв. были временем дальнейшего развития феодального землевладения и хозяйства в Северо-Восточной Руси. Производительные силы постепенно восстанавливались, а со второй половины XIV в. наступил новый подъем ремесленного производства. Развитие феодальной экономики страны создавало необходимые объективные предпосылки восстановления и развития городов, с другой стороны, оно выдвигало потребность в городах. Подъем земледельческого хозяйства обеспечивал возможность концентрации населения в городах и снабжения их продуктами сельскохозяйственного производства. Между тем хозяйственное освоение Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. совершалось под влиянием увеличения плотности населения в этом крае весьма интенсивно, о чем свидетельствуют наблюдения над актовым материалом. Появилось множество «починков», «слобод», распахивались «пустоши».
Необходимым дополнением феодальной экономики было товарное производство и обращение. Феодалы не могли обойтись без городов не только как укрепленных пунктов, но и как мест сбыта и приобретения продуктов промыслового и земледельческого хозяйства, предметов вооружения и роскоши. Средневековые города по своему происхождению неразрывно, органически были связаны с феодальным строем социально-экономических отношений и являлись необходимым и неизбежным их порождением. Конечно, поскольку города становились центрами товарного производства и обращения, постольку они несли в себе зародыш новых общественных отношений, враждебных феодализму. Но превращение этого зародыша в реальную историческую силу зависело от многих объективных условий, и в течение столетий города, содержа в себе объективную тенденцию возникновения новых общественных отношений, оставались необходимой составной частью феодального строя. Степень развития товарно-денежных отношений была при этом очень незначительной, господство натурального хозяйства и феодальной собственности долгое время сильно ограничивало сферу распространения товарного производства и обращения. Товарное производство, очагом которого были города, тогда обслуживало лишь феодальный строй, представляло собой вспомогательную силу в экономике.
Поэтому, нисколько не переоценивая степень развития денежных отношений, мы не можем в то же время отрицать сам факт их наличия, неизбежный в феодальном обществе. Зародившись еще в период возникновения классового общества, товарное производство и товарное обращение сопровождали докапиталистические формации. Тем самым существовала объективная экономическая основа возникновения городов как центров товарного производства и обращения всюду, где господствовал феодализм. Какими бы конкретными путями ни возникали города, они не могли существовать и развиваться, если не было товарного производства и обращения. Правильно обратив внимание на то, что организующей силой строительства и развития городов часто выступала княжеская власть, буржуазные историки не учитывали объективных закономерностей социально-экономического развития, и поэтому деятельность княжеской власти рисовалась им в виде определяющей силы в истории северо-восточных городов, в то время как сама эта деятельность могла протекать лишь в рамках и на основе определенных объективных условий.
Искусственно существующих городов вообще не может быть в обществе, как не может быть искусственно созданного землевладения, государства и т. п. явлений общественного развития. Те города, которые появились лишь в результате потребности княжеской власти и, следовательно, были «нужны правительству раньше, чем населению», не развились в настоящие города, оставшись феодальными замками или военными крепостями. Вероятно, что в Северо-Восточной Руси их было значительно больше, чем подлинных городов, но так было в любой феодальной стране и нет никаких оснований соглашаться с мнением о принципиальном отличии «деревенской Московской Руси» XIV–XV вв. от «городской» Новгородской земли, тем более что в самой Новгородской земле, кроме Новгорода и Русы, города были развиты слабо.
