Анатолий Иванов - Вечный зов (Том 1)

- Не всю. Мы вот с тобой еще живы. Субботин, говоришь, на воле, - возражал Полипов. - Свяжи меня с Субботиным. Надо же что-то делать.

Засухин молчал, сидел на табурете, опустив голову, дымил табаком, отравляя и без того затхлый воздух подвала.

Субботин сам появился однажды в подвале - обросший за три недели, в растоптанных сапогах, в стареньком картузе, какие носили обычно городские извозчики.

- Жив? - спросил он, здороваясь. - И хорошо. Мало нас осталось. Мы ввели тебя, Петр, в члены подпольного горкома.

- Наконец-то! - вздохнул Полипов. - А то думал, так и прокисну здесь.

- Ну, киснуть теперь некогда. Надо собирать остатки наших сил, надо фактически начинать все заново. И мы начнем. Мы тысячу раз начнем все заново! А Свиридов-то каков?! Я никогда не верил, что он искренне порвал с меньшевизмом. В бытность Свиридова в Томске там провал следовал за провалом. Сколько наших хороших товарищей погибло! Теперь ясно, чьих рук дело. И вот логический финал - следователь в белочешском застенке теперь. Старается. Антона Савельева, имеем сведения, особенно зверски истязает. И жену его.

- Лизу? Живы они? - Полипов был бледен, голос его пересох.

- Пока живы, кажется. А Митрофан Иванович погиб... - Субботин встал. - На днях собраться надо всем, поговорить кое о чем.

- Когда и где?

- Нетерпеливый какой!

- Надоело сидеть в этой яме.

- Василий Степанович вот скажет, когда и где. Ну, рад я был повидать тебя, Петро.

...Через несколько дней, глубокой ночью, выбирая переулки поглуше, Полипов торопливо шел в сторону вокзала, где в крепком особняке с дубовыми ставнями жил Свиридов.

Открыла ему жена Свиридова, полная женщина с заплаканными глазами. Полипов рассчитывал увидеть возле дома какую-то охрану, но охраны не было, и дверь открыли сразу, без всяких предосторожностей, едва он сказал, кто ему нужен. Все это показалось Полипову странным.

Сам Свиридов лежал на кровати в брюках и нижней рубашке. Он был пьян, на столе стояли две бутылки, тарелка с огурцами.

- А-а, господин доносчик! - проговорил Свиридов. - Давно вас жду. Ну, какие новости?

И тон и слова - все было непонятно Полипову, они испугали его.

- Подпольный горком собирается завтра... В доме наборщика городской типографии Корнея Баулина, по адресу...

- Хорошо, хорошо. Я знаю этого наборщика. Не хотите водки?

- Послушайте, Свиридов! Что все это значит?

- А что? - Свиридов опустил ноги на пол, но с кровати не встал.

- Вы пьете, как... как последний пьянчужка! Живете без всякой охраны, будто в мирное время. И вообще...

- Вообще-то не надо бы пить. Гастрит у меня. Кишки будто ножницами стрижет... - И он потер живот. - А охрана есть.

- Послушайте, - еще раз сказал Полипов. - Я пришел по делу, а вы пьяны, невменяемы! Извините, я в таком случае пойду... Я ничего не понимаю.

- Кулепанов!

Распахнулась дверь, ведущая в соседнюю комнату, на пороге появился белогвардеец, за ним еще один.

- Возьмите этого... этого... Отвести в наше заведение! Отделайте его там хорошенько и бросьте в одиночку, - сказал Свиридов, не глядя на Полипова. Подошел к столу и налил из бутылки в стакан.

* * * *

Полипов действительно ничего не понимал. Его привели в здание контрразведки, жестоко, в кровь, избили и бросили в тесную камеру.

А потом про него, кажется, забыли. Старый знакомец Косоротов, служивший теперь здесь, носил ему раз в день вонючую баланду, убирал парашу. Он был молчалив, как камень, за все время не промолвил ни слова.

Однажды Косоротов повел его по длинному коридору и втолкнул в кабинет Свиридова.

Синяки с лица Полипова еще не сошли, правая, рассеченная бровь была распухшей, закрывала глаз. Стоя у порога, Полипов левым глазом оглядел довольно просторную комнату. Стол, у стены какой-то шкаф. Возле шкафа была еще одна дверь, обитая толстым серым войлоком.

Сам Свиридов в офицерском френче, но без погон, стоял у окна и уныло смотрел сквозь толстые решетки во двор. Испитое лицо его было землистого цвета, дряблые щеки обвисли, сухие, обшелушившиеся губы подрагивали.

- Может, все-таки объясните, что значит вся эта история со мной? - мрачно спросил Полипов.

- Антона Савельева ко мне! - вместо ответа проговорил Свиридов. - И жену его приготовь. Потом - сына.

- Слушаюсь. - Косоротов пошел, но у порога остановился. - Я, ваше благородие, упредить хотел... Она, Лизка Савельева, третий день пищи не берет. II вроде бы заговариваться начала.

- Веди же их, черт! - заревел Свиридов.

Когда Косоротов ушел, Полипов сделал шаг к двери.

- Нет, увольте... Я прошу.

- Сесть! - крикнул Свиридов, показав на стул у стены.

Подошел к шкафу, достал стакан и бутылку. Когда наливал, руки его дрожали, стекло звякало о стекло. Выпив, шумно вздохнул.

- Как вы думаете, Полипов, зачем живет человек? - неожиданно спросил он. В чем смысл его рождения, его смерти? А? И вообще - в чем правда, истина, а в чем ложь?

- Нашли время и место о таких вещах рассуждать?

- Почему же? Всегда и время и место... если есть потребность к этому.

- Не знал, что вы такой философ. Я же не обладаю такими достоинствами.

- Да, да... Вы просто провокатор.

- Я где нахожусь?! - Полипов рванулся, встал. - Вы лучше скажите: накрыли вы подпольный горком партии?

- Зачем? - Свиридов пожал плечами. - Накроем один - появится другой. Бесконечная, бесполезная работа...

- Не понимаю. - Полипов сел, его била дрожь. - Или я сошел с ума, или... И замолк, потому что Косоротов ввел Антона.

Савельев похудел, глаза глубоко ввалились, кожа на щеках, на висках, на лбу была желтоватого цвета. Но следов истязаний видно не было. Чувствовалось только, что он смертельно устал.

Перешагнув через порог, Антон тревожно обшарил глазами кабинет.

- Здравствуй, Петр, - сказал он негромко. - И тебя выследили ищейки? Сердце Полипова заледенело. Что, если Свиридов объяснит, каким образом его, Полипова, "выследили"? Но Свиридов только нервно усмехнулся одними губами.

Антон тяжело, как старик, подошел к столу и сел на стул, понюхал воздух.

- Опять пил, Свиридов?

В глазах у Свиридова блеснул лихорадочный огонек, стал разгораться.

- Не пойму я тебя, Свиридов, - продолжал Антон. - Вернее, кажется мне иногда - жжет тебя внутри какой-то огонь, остатки совести, что ли, человеческой в тебе шевелятся, и ты заливаешь, глушишь эти остатки водкой.

- Верно, угадал, хе-хе... - Смех Свиридова был сухой, деревянный.

- А потом подумаю: нет, какая может быть совесть у озверелого палача, опустившегося до уровня скотины!

- И тут угадал, хе-хе... - И вдруг, зеленея, взорвался: - Угадал, да, да! Угадал! - И обхватил голову обеими руками, запустил пальцы в волосы, будто хотел вырвать их. - Только тебе от этого не легче. Не легче!

- Да, я знаю, ты расстреляешь нас всех - меня, Лизу... всю нашу семью, проговорил Антон. - Юрку даже... ребенка не пожалеешь. Но ведь народ-то весь вам не перестрелять, не уничтожить, не подмять.

- Да? - И Свиридов усмехнулся. - Ты что, слепой, глухой? Не знаешь, не понимаешь, что происходит в России? Новониколаевск пал, Челябинск, Екатеринбург, Барнаул, Омск, Томск, Красноярск наши. На Дальнем Востоке японцы, Забайкалье контролирует атаман Семенов, Южный Урал - атаман Дутов. В Поволжье добивают остатки красных отрядов. Все! Советской власти хватило на полгода. Была - и кончилась. И не будет больше.

- Э-э, нет, братец! Была, есть и вечно будет. В тех городах, которые ты перечислил, уже созданы, уже действуют подпольные партийные организации. Они поднимают народ, и скоро этот народ придавит вас к ногтю.

- Пока мы давим!

- Недолго вам осталось. Ведь от бессилия свирепствуете. Скоро, очень скоро народ спросит с вас за тысячи замученных, расстрелянных! За все сполна платить будете!

- Ну, поговорили умненько - и будет! - прервал его Свиридов. - Вопрос все тот же - кто мог войти в состав Томского подпольного горкома?

- Не знаю я, Свиридов. Я же был арестован тобой за несколько дней до занятия Томска белочехами. Кроме того, я возвращался из Москвы.

- Я понимаю, что наверняка ты не можешь знать. Но предположительно.

Полипов, лишний и забытый, сидел у стены, с недоумением наблюдая за допросом. Зачем Свиридову фамилии томских подпольщиков, когда своих, новониколаевских, он оставил в покое? Или он врет, Свиридов этот, Субботин и все остальные давно арестованы? И сейчас, после Антона, Свиридов начнет их вызывать по одному на очную ставку с ним, с Полиповым? Ну да, так, наверное, и будет! Вот зачем он, Полипов, доставлен сюда, в контрразведку. Непонятно только, почему именно таким способом, зачем его били тут.

И Полипов, мгновенно представив, что через несколько минут ему надо будет глядеть в глаза Субботину, облился холодным потом.

Однако события развернулись совсем по-другому.

- Значит, не будешь говорить? - переспросил Свиридов Антона.

- Я не предатель.

- Тебя-то мы все равно расстреляем. Пожалей хотя бы жену. Она на грани сумасшествия. Сына своего пожалей. Тетку свою... Ту сердечные припадки колотят, ты ее фактически погубил уже. Но жену и сына можешь спасти еще. Ну? Хотя бы предположительно?