а из Египта – исключительной красоты золототканые покрывала. Впрочем, Аньес считала, что не платья ее украшают, а она сама является настоящим сокровищем, обрамлением для которого служит все это великолепие, которое складывал к ее ногам влюбленный король. Аньес ввела моду появляться при дворе с обнаженными плечами и грудью. В результате большинство придворных дам стремились подражать Аньес, и расточительство сделалось отличительной приметой двора Карла VII.
Подобная погоня за модой справедливо вызывала гнев архиепископа Жана Жуневеля дез Юрсена (ок. 1360–1431). Этот владыка церкви много раз взывал к королю, указывая на расточительность и непростительное мотовство придворных, и даже утверждал, что стремление переплюнуть друг друга в одежде можно простить мещанкам, но никак не дамам благородного происхождения. К тому же, резонно утверждал архиепископ, все эти траты сказываются на увеличении сеньорами податей и налогов с бедняков, и все это только для того, чтобы удовлетворить прихоти модниц.
Аньес Сорель с младенцем. Художник Ж. Фуке
Дез Юрсен читал проповеди о том, что женщин украшает исключительно скромность. А все эти замысловатые прически и шлейфы невероятной длины отчего-то напоминали благочестивому епископу выставленных для продажи ослиц, о чем он неоднократно и говорил, надеясь, что хотя бы грубость в данном случае возымеет действие. Но ничуть не бывало. Дамы продолжали одеваться по моде и по-прежнему выставляли напоказ грудь, что приводило их кавалеров в состояние восторга, если говорить мягко.
Тем не менее Аньес заботилась и о душе. Красавица раздавала миллионы на подаяние нищим, много денег жертвовала церквям, и все же это не искупало ее вины в глазах общества хотя бы потому, что она являлась любовницей короля. К тому же, говорили недоброжелатели, из-за Аньес король настолько потерял всякий стыд и понятие о долге, что начисто забыл о законной супруге – в очередной раз беременной королеве, а все свое свободное время отдавал рыцарским турнирам. Естественно, кавалер хотел блистать, чтобы поразить своей силой несравненную возлюбленную.
В то время как королева жила в полном уединении то в замке Шинон, то в Монти, король в начале лета 1446 года удалился в усадьбу Разийи и, объединившись с Рене Анжуйским (1408–1480), организовал роскошный рыцарский турнир под романтическим названием «Империя пасти дракона». В Разийи облюбовали долину, где можно было установить небольшую преграду, и через эту преграду могла пройти только одна дама в сопровождении своего храброго рыцаря. Едва влюбленные проходили преграду, как перед рыцарем оказывался грозный соперник, с которым следовало немедленно сразиться. Далее следовал традиционный рыцарский поединок на копьях.
Для этой забавы Карл и Рене выбрали себе черные доспехи и велели положить на своих коней черные попоны. Именно король и его шурин Рене и являлись главными судьями на всех рыцарских поединках. Все это делалось лишь для того, чтобы вызвать улыбку на прекрасном лице Аньес.
Знать развлекалась подобным образом в течение 8 месяцев, и вряд ли король хоть раз вспомнил, что в Шиноне его жена в полнейшем одиночестве ждет рождения ребенка. Тем не менее, когда ребенок родился (а это счастливое событие произошло в декабре 1446 г.), король, по обыкновению, поздравил супругу: прислал ей новое платье для благодарственного молебна по случаю рождения сына и 3000 ливров.
А при дворе блистала и играла роль настоящей королевы, причем не только в личной жизни Карла VII, но и в политической жизни, Аньес Сорель. Своих друзей фаворитка назначала на самые высокие посты. Так, например, Этьен Шевалье (1410–1474), королевский секретарь, по просьбе Аньес стал секретарем финансов. Благодаря Шевалье художник Жан Фуке получил заказ на часослов, который в наши дни можно увидеть в Шантийи. Фуке изобразил в своей книге многих придворных дам и, конечно, Аньес. Красавица стала моделью для написания образа Мадонны с младенцем, которая сейчас находится в антверпенском музее. Аньес Сорель показана в своем привычном виде – с обнаженной грудью, в изящном сюрко, подобающем по рангу лишь принцессе. На ее плечах – королевская горностаевая мантия, белоснежная, с темными хвостиками, а на голове – жемчужное украшение.
Волхвы, приносящие дары. Художник Ж. Фуке. Лик мадонны писан с Аньес Сорель, коленопреклоненный волхв – Этьен Шевалье
Историки считают, что пик величия прекрасной Аньес пришелся на время ее пребывания в замке Лош. Воцарение фаворитки в королевском замке очень не понравилось сыну Карла VII Людовику (1423–1483 гг., король Франции с 1461 г. под именем Людовик XI), и его можно понять: он был всерьез обижен за свою мать. Но король не пожелал внять доводам разума и предпочел отправить строптивого сына в изгнание и добавил ему вслед несколько весьма оскорбительных для дворянского слуха выражений.
Однако вскоре, как и всякой земной радости, владычеству Аньес Сорель пришел конец. Едва король позаботился о том, чтобы у фаворитки имелся еще и свой особый замок, едва он успел назначить ей в услужение двух камердинеров, как молодая женщина умерла в результате преждевременных родов, и даже ее возлюбленный король в тот момент не мог находиться рядом с ней, поскольку вынужден был вести военные действия в Нормандии.
В обществе ходили упорные слухи, что Аньес была отравлена, и, вероятно, для этого имелись определенные основания. Задуматься об этом факте можно было уже хотя бы потому, что до этого случая Аньес уже успела родить королю, и вполне благополучно, троих дочерей. Девочки получили образование и воспитание при дворе. Людовик XI, их сводный брат, позаботился о сестрах, выдав их замуж за богатых придворных.
Прекрасная королевская фаворитка Аньес Сорель была похоронена с почестями, подобающими только царственным особам. Так, сердце и прочие внутренние органы ее погребли в капелле Нотр-Дам в Жюмьеже. На этом месте было установлено роскошное надгробие из черного мрамора. Сама же скульптура, изображающая молящуюся Аньес, в ладонях которой покоится ее собственное сердце, выполнена из белого мрамора.
Позже останки Аньес Сорель были перенесены в замок Лош, в коллегиальную церковь Нотр-Дам. Они покоилось среди хоров в саркофаге из черного мрамора. На надгробной плите искусно изображена королевская фаворитка в своем знаменитом наряде – отороченном мехом сюрко принцессы. Около нее парят ангелы, а у ног лежат два агнца (вероятно, изображением агнцев скульптор намекал на имя прекрасной дамы – Аньес).
Надгробие Аньес Сорель
В период Великой французской революции, а именно в 1794 году, могила Сорель была варварски осквернена и практически полностью разрушена. Впоследствии реставраторы немало потрудились над восстановлением надгробия Аньес Сорель – одного из изумительнейших памятников ренессансного искусства. Теперь это мраморное надгробие находится в башне бывших королевских покоев.
Когда Аньес умерла, Карл VII продолжал жить в Лоше, не забывая, однако, и прочих своих замков на Луаре – Шинон, Мэн-сюр-Йевр, Амбуаз. Он еще много сил потратил на то, чтобы как следует укрепить Амбуаз, хотя время междоусобиц во Франции уходило в прошлое, и на первый план выступили совсем иные потребности, а точнее, неистребимое желание комфорта и удовольствий.
«Источники молодости» Людовика XI
Людовик XI, сын Карла VII, родился в Лоше. Здесь он провел свои детские годы. Когда он был ребенком, ему довелось увидеть освободительницу Орлеана Жанну д’Арк, которая в то время находилась в самом зените своей славы. Он на всю жизнь запомнил эту необыкновенную женщину, которой на его глазах удалось совершить чудо – сделать из безвольного и апатичного человека, которым по сути своей являлся Карл VII, настоящего воина, сумевшего собрать воедино силы страны и, наконец, окончательно изгнать врагов с территории Франции.
В Лоше проходило обучение шестилетнего дофина. Для него была разработана специальная программа, над которой работал ректор Парижского университета Жан Жерсон (1363–1429). Будущий король изучал риторику и грамматику, историю, как светскую, так и религиозную, живопись и музыку, математику. Большое внимание уделялось и физической подготовке наследника престола. Если первая половина дня дофина была заполнена естественными науками, то вторая отводилась для занятий по стрельбе из лука, обучению обращаться с мечом и копьем.
Амбуаз
В одиннадцать лет дофин вместе с родителями переехал в Амбуаз, который незадолго
