В епархиальных уставах также упоминалось ведовство. Синод Беневенто в 1378 году запретил любую магию, особенно ту, которая оскверняла церковные таинства; на синоде в Лангре в 1404 году кардинал Людовик Бурбонский запретил как использование колдовства, так и веру в его силу [355]. Папа Александр V, опасаясь чрезмерной снисходительности епископских судов, 30 августа 1409 года написал инквизитору Авиньона и приказал ему взять под контроль дела колдунов (sortilegi) и тех, кто призывал демонов. Точно такую же буллу издал Мартин V 3 февраля 1418 года [356]. Споры о юрисдикции достигли своего апогея во времена деятельности Генриха Крамера, инквизитора и автора «Молота ведьм» – книги, которая вызывала глубокое возмущение епископов. Но, несмотря на разногласия, все были согласны с тем, что ведовство должно быть искоренено, какую бы форму оно ни принимало и где бы ни проявлялось.
В то время как суды ужесточали преследование ведьм, теоретические трактаты были заметно более либеральными. Они, безусловно, были гораздо более умеренными, чем трактаты, которые начали появляться с 1427 года и доминировали до конца XV века. Сейчас, оглядываясь назад, историки могут усмотреть в этих трактатах элементы скептицизма и просвещения. Однако принятие более широкой философской перспективы вынуждает нас скептически относиться к тем скептикам. Существует достаточно доказательств того, что ведовские верования и практики действительно существовали и что те же элементы социальной незащищенности, которые усугубляли репрессии, также способствовали повышению фактического уровня активности ведьм. Но наряду с факторами, побуждающими верить в существование ведьм, были также и импульсы, также имевшие социальную природу, которые заставляли сомневаться в реальности ведовства. Неоплатоническое сопротивление аристотелевской концепции колдовства, материалистические предубеждения, даже простая личная зависть к успешным охотникам на ведьм могли побудить некоторых авторов этих трактатов занять чрезмерно скептическую позицию, которую они часто оправдывали как традиционную, ссылаясь на Canon Episcopi.
У меня нет намерений давать здесь какие-либо оценки – на самом деле, я просто стремился избежать предвзятости, свойственной существующим исследованиям феномена ведовства. Вероятно, скепсис этих авторов в значительной степени был оправдан, но их неверие не опровергает существования ведовских практик, как и вера теоретиков не доказывает их существование. Для достижения наших целей именно развитие этого феномена представляет первостепенный интерес. Существующие исследования уделяют ему мало внимания, значительно замедлив его развитие в своих трудах.
Среди этих авторов следует выделить Раймонда из Тарреги, поскольку его позиция в отношении ведовства была настолько снисходительной, что Церковь сочла ее ересью. Этот доминиканец испанского происхождения около 1370 года написал книгу «О вызове демонов», в которой он утверждал, что нам позволено поклоняться этим существам, если только мы отдаем себе отчет в том, что поклоняемся божественному началу в них. Следовательно, человеку дозволено воздавать dulia (почитание, подобающее святым) или даже latria (поклонение, подобающее Богу) демонам до тех пор, пока мы поклоняемся не их злому началу, а их существованию, которое даровано им Богом. Нежелательно приносить жертвы демонам, но это не считается чем-то существенно отличным от почитания образа Христа или святых. Вполне очевидно, что книга не была тепло встречена испанской инквизицией, и Николас Эймерик осудил и самолично сжег книгу в присутствии архиепископа Таррагоны [357].
Николас Эймерик (1320–1393), известный инквизитор Арагона и Авиньона, в 1369 году написал свой трактат «Против тех, кто вызывает демонов». Около 1376 года он опубликовал свой знаменитый Directorium («Руководство»), пособие для инквизиторов, основанное в значительной степени на более ранней работе Бернарда Ги. «Руководство» разделено на три части: в первой излагались положения ортодоксальной доктрины, во второй приводились определения различных ересей, а в третьей подробно описывалось, как противостоять им [358]. Николас фон Яуэр, профессор в Праге с 1395 по 1402 год, а затем в Гейдельберге с 1402 по 1435 год, в 1405 году написал свой трактат «О суевериях». Около 1400 года доминиканец по имени Иоганн Герольт написал проповедь, в которой обсуждал ведовство. В Павии Антонио Гвайнери (был активен в 1410–1440 гг.) написал медицинский трактат, в котором обсуждалось и ведовство, а профессор теологии в Гейдельберге Иоганн фон Франкфурт в 1412 году написал все еще неопубликованный трактат под названием «О принуждении демонов с помощью символов, фигур и заклинаний». Другой неизданный трактат о демонах, вероятно, был написан в Кёльне около 1415 года; известный французский конциалирист Жан Жерсон написал примерно в 1415 году (во времена Базельского собора) трактат «Доказательство существования духов»; в схожих традициях была выдержана работа Соццини (Социна) из Сиенны [359].
Эти теоретики утверждали, что демоны обладают значительной силой, однако они могут действовать только с позволения и при попущении Бога. У них не было сил изменить реальность, однако они могли вызывать иллюзии, менять внешний облик. Они не могли, например, превратить человека в волка, но могли заставить его принять облик волка; они могли придавать своим бесплотным телам различные формы: именно так они могли действовать как инкубы. Женщины, которые летают по ночам, – всего лишь демоны в женском обличии. Мнимые женщины, забавляющиеся играми в лесу, тоже являются демонами, как и те, кто инсценирует в оном лесу сражения [360]. Стриги и ламии, которые похищают детей, – это не старухи, какими они могут показаться, а демоны, и греховно верить, что женщины могут превращаться в кошек или приходят пить кровь детей. Глупо и грешно преподносить дары Абундии и Сатии, поскольку эти предполагаемые богини на самом деле являются демонами.
Скептицизм некоторых авторов заходил еще дальше. Кёльнский трактат предполагает, что причиной некоторых иллюзий мог быть воспаленный разум человека, а не демоническое влияние. Эти заблуждения особенно свойственны женщинам, чьи ветреные умы более подвержены иллюзиям, чем у мужчин. Гвайнери считал, что инкуб – это просто психологическая иллюзия, вызванная каким-то физиологическим расстройством. Он считает абсурдной идею о том, что женщины, которых называют стригами или зобианами, действительно могут принимать облик кошки или любую другую форму [361].
Авторы единодушно осуждают поклонение демонам, хотя Иоганн настаивал на том, что их невозможно вызвать без дозволения Бога и что даже если кому-то удастся сделать это с Божьего разрешения, то ответы демонов на вопросы будут туманными и малоценными. Николас фон Яуэр согласился, подтвердив, что демоны не могут видеть будущее, поэтому гадание не может быть истинным. Эймерик занимал более твердую позицию в отношении демонопоклонства. Он подробно описал различия между «простыми колдунами», которые действовали посредством сил природы, и «еретическими колдунами», которые использовали помощь демонов. Творить простую магию – грех, призывать демонов – отступничество и ересь. Фон Яуэр и Жерсон разделяли мнение Эймерика, настаивая на том, что любое обращение к демонам связано с договором и поэтому является еретическим. Также Эймерик выделил две степени тяжести ереси. Dulia, например, помещение имен демонов среди имен святых в литургии или в молитвах, естественно, была менее серьезной, чем latria. Latria – демонопоклонство в собственном смысле этого слова – включала в себя жертвоприношение, молитву, обещание послушания и служения им или ношение в их честь белой или черной одежды, порезы и кровопускание, обет безбрачия или поста, зажигание факелов.
