слушании благословенного Слова Божьего; и льстецы… более ценны в их глазах, чем люди мудрые и серьезные, которые, путем полезного наставления, могли бы подавить в них часть того тщеславия и гордости, на которые все рождаются, но в принцах пускают глубокие корни и укрепляются нечестивым воспитанием». По словам Нокса, королева ответила (с несвойственной ей кротостью): «Если вы слышите в себе что-то, что вам не нравится, придите к себе и скажите мне, и я вас выслушаю»; а он ответил: «Я призван, мадам, на общественную должность в кирхе Божьей и назначен Богом обличать грехи и пороки всех. Мне не дано прийти к каждому человеку в отдельности, чтобы показать ему его обиду, ибо труд этот был бы бесконечен. Если вашей милости будет угодно часто посещать публичные проповеди, то не сомневаюсь, что вы полностью поймете, что мне нравится и что не нравится».20
Она отпустила его с миром, но война конфессий продолжалась. На Пасху 1563 года несколько католических священников, которые нарушили закон, отслужив мессу, были схвачены местными агентами, и им угрожала смерть за идолопоклонство.21 Некоторых посадили в тюрьму, некоторые сбежали и спрятались в лесу. Мария снова послала за Ноксом и ходатайствовала за заключенных священников; он ответил, что если она будет исполнять закон, то гарантирует покорность протестантов, в противном случае, по его мнению, паписты заслуживают урока. «Я обещаю сделать все, что вы потребуете», — сказала она, и на мгновение они стали друзьями. По ее приказу архиепископ Сент-Эндрюс и еще сорок семь священников предстали перед судом за совершение мессы и были приговорены к тюремному заключению. Священнослужители ликовали, но через неделю (26 мая 1563 года), когда Мария и ее дамы явились в парламент в своих лучших нарядах и некоторые из людей воскликнули: «Боже, благослови это милое лицо!», священнослужители осудили «нацелованность [кисточку] их хвостов», а Нокс написал: «Такой вонючей гордости женщин… никогда еще не видели в Шотландии».22
Вскоре после этого он узнал, что Летингтон пытается устроить брак между Марией и доном Карлосом, сыном Филиппа II. Чувствуя, что такой брак станет роковым для шотландского протестантизма, Нокс высказал свое мнение по этому поводу в проповеди, прочитанной дворянам, присутствовавшим в парламенте:
А теперь, милорды, чтобы положить конец всему, я услышал о браке королевы… Вот что, милорды, я скажу: Всякий раз, когда дворянство Шотландии, исповедующее Господа Иисуса, соглашается, чтобы неверный (а все паписты — неверные) стал главой вашего государя, вы делаете все, что в ваших силах, чтобы изгнать Христа Иисуса из этого королевства.23
Королева вышла из себя. Она вызвала его и спросила: «Какое отношение вы имеете к моему браку? Или кто вы в этом содружестве?». Он дал знаменитый ответ: «Я рожден в этом государстве, мадам. И хотя я не граф, не лорд и не барон в нем, но Бог сделал меня (каким бы ничтожным я ни был в ваших глазах) его выгодным членом».24 Мария разрыдалась и попросила его покинуть ее.
Его смелость достигла своего апогея в октябре (1563). Толпа вновь собралась у королевской часовни, чтобы выразить протест против мессы, которую собирались там отслужить. Эндрю Армстронг и Патрик Крэнстоун вошли в часовню и напугали священника, заставив его удалиться. Королева, которая не присутствовала при этом, приказала судить двух кальвинистов за вторжение в ее помещения. 8 октября Нокс разослал письмо, в котором просил всех «моих братьев, всех сословий [классов], которые предпочли истину», присутствовать на суде. Совет королевы расценил этот призыв как государственную измену и вызвал Нокса на суд. Он пришел (21 декабря 1563 года), но во дворе, на лестнице и «даже у дверей палаты, где заседали королева и ее совет», собралась такая огромная толпа его сторонников, а он защищался так искусно, что совет оправдал его, и королева сказала: «Мистер Нокс, вы можете вернуться в свой дом на эту ночь». «Я молю Бога, — ответил он, — очистить ваше сердце от папизма».25
В Вербное воскресенье 1564 года неукротимый пророк в возрасте пятидесяти девяти лет женился на своей второй жене, семнадцатилетней Маргарет Стюарт, дальней родственнице королевы. Через год королева тоже вышла замуж во второй раз.
IV. ВЛЮБЛЕННАЯ КОРОЛЕВА: 1565–68 ГГ
За кого она могла бы выйти замуж без дипломатической неразберихи? За испанца? Но Франция и Англия запротестовали бы, а протестанты-шотландцы пришли бы в ярость. За француза? Но Англия воспротивится, вплоть до войны, любому возобновлению шотландско-французского союза. Австриец — эрцгерцог Карл? Но Нокс с кафедры уже громогласно заявлял о недопустимости союза с «неверным» католиком, а Елизавета дала понять Марии, что брак с Габсбургом — давним врагом Тюдоров — будет расценен как враждебный акт.
В порыве страсти Мария разрубила дипломатический узел. Мэтью Стюарт, граф Леннокс, который считал себя следующим в очереди за Марией на шотландский престол, потерял свои владения, поддержав Генриха VIII против Шотландии, и бежал в Англию, чтобы избежать мести шотландцев; теперь (в октябре 1564 года) он счел своевременным вернуться. Вскоре после этого приехал его девятнадцатилетний сын Генри Стюарт, лорд Дарнли, который через свою мать (как и Мария) происходил от Генриха VII Английского. Мария была очарована безбородым юношей; она восхищалась его мастерством игры в теннис и на лютне; она прощала его тщеславие, как причину его хорошей внешности, и бросилась в любовь прежде, чем смогла разглядеть его недостаток ума. 29 июля 1565 года, несмотря на протесты Елизаветы и половины ее собственного Совета, Мария сделала юношу своим мужем и назвала его королем. Мюррей вышел из состава Совета и присоединился к врагам строптивой королевы.
Она наслаждалась несколькими месяцами беспокойного счастья. За четыре года вдовства ее потребность в любви возросла, и ей было приятно быть желанной! Она отдавала свою любовь без остатка и осыпала своего супруга подарками. «Все достоинства, которыми она может его облагодетельствовать, — сообщал посол Елизаветы Томас Рэндольф, — уже даны и оказаны. Ни один мужчина не доставляет ей удовольствия, который не удовлетворяет его….. Она отдала ему всю свою волю».26 Удача вскружила голову мальчишке; он стал диктатором и наглецом и потребовал совместного правления с королевой. Тем временем он кутил, много пил, отдалялся от Совета, испытывал приступы ревности и подозревал
