Фердинанд не мог решиться принять условия, предложенные ему Наполеоном. Император объявил ему, что будет вести переговоры непосредственно с Карлом IV, который 30 апреля прибыл в Байонну.
2 мая. Во время этих нескончаемых переговоров в Мадриде произошло важное событие. Народ уже давно был раздражен присутствием французов, и в столице едва не вспыхнул бунт; в Толедо и Бургосе произошли волнения. 1 мая Мюрат был освистан толпою на Прадо. Утром, в понедельник. 2 мая в Мадриде распространился слух, что французы хотят силою увезти брата короля, инфанта дон-Франсиско, последнего принца королевской фамилии, который еще оставался в пределах Испании. Народ начал собираться толпами, раздались угрожающие крики по адресу французов, и тотчас же вспыхнуло грозное восстание. Мюрат был, может быть, рад этому: мятеж давал ему повод проучить мадридцев, и он не сомневался, что сломит их сопротивление. Испанские власти мужественна стали между ним и населением. При первых выстрелах министры О'Фарриль и Асанца сели на коней и отправились к Мюрату, которому обещали восстаповить порядок при условии, что он велит прекратить стрельбу. Мюрат согласился и дал им в провожатые до здания совета генерала Ариспе. Члены Кастильского совета ходили по улицам, убеждая граждан разойтись по домам. Серьезная схватка произошла лишь вокруг артиллерийского парка, которым народ едва не овладел. Все было скоро забыто, и Dos de Mayo[56] не остался бы в народной памяти днем ненависти и гнева, если бы Мюраг ночью не велел без суда расстрелять несколько сот взятых в плен повстанцев. Испания и доныне не простила этих расстрелов после битвы, этого грубого вероломства.
В Байонне узнали о мадридских событиях 5 мая. Наполеон еще не нашел способа сломить упорство Фердинанда: мадридский мятеж дал ему повод разыграть одну из тех театральных сцен, на которые он был такой мастер. Фердинанд был приглашен к императору в присутствии короля и королевы. Наполеон объявил его виновником кровопролития, осыпал его гневными укорами и грозил смертью, если он не подчинится немедленно. В то же время он лицемерно предложил Карлу IV свою помощь для возвращения в Мадрид. Старый король, отказался, прося лишь о том, чтобы ему дали мирно кончить, его дни с женою и Годоем. Он уступил все свои права императору, выговорив только, чтобы Испания не была разделена и церковь не оставлена без защиты. 10 мая Фердинанд VII также отказался от всех своих прав и уехал в Валансэ, тогда, как Карл IV, королева и Годой отправились в Компьень. 12 мая инфанты Карлос и Антонио обнародовали в Бордо-отречение от всех своих прав на испанскую корону. 6 июня Наполеон издал декрет о возведении Жозефа Бонапарта на испанский престол. Собранная (15 июня) в Байонне хунта в двенадцать заседаний вотиро8ала наскоро составленную конституцию, которая и была обнародована 7 июля. Спустя два дня Жозеф вступил в пределы Испании. Он попал в нее», когда она уже вся была охвачена восстанием.
II. Внутренняя история пиренейских государств (1800–1808)
Финансовое положение Испании. Испанцы не судили строго Карла IV и помнили только о его личных достоинствах. Действительно, по сравнению со своим сыном Карл IV был отличным государем — гуманным, лояльным и либеральным — в той мере, в какой этого можно было требовать от испанского короля XVIII века. Несмотря на общие тяжелые условия, за время его царствования были достигнуты большие успехи, и он оставил Испанию более просвещенной, чем застал ее при своем вступлении на престол. Внимание правительства особенно привлекали финансы. Война с Англией (1796–1802) стоила 4 268 071 263 реала; государственный долг возрос до 4 108 052 721 реала; Канга Аргуэльес определял чистый доход с государственных сборов в 644 206 633 реала, а расходы, сокращенные до пределов крайней необходимости, все еще составляли 647 329 599 реалов, так что образовался ежегодный дефицит в 3 122 966 реалов. И чем было покрыть просроченные платежи в 700 миллионов? Где взять деньги на непредвиденные расходы?
Карл IV хотел честно выплатить государственные долги, но состояние казны было так плачевно, что министры не могли быть слишком щепетильными в выборе средств. Они прибегали ко всем приемам, какими пользуются для добывания денег финансисты, готовые обанкротиться. В течение лишь одного 1801 года они заключили три новых займа, установили ряд новых налогов и обложили налогом кассу общественных хлебных магазинов (positos). Пять главных мадридских корпораций, «консульство» в Кадиксе (старинная ассоциация купечества, ведшего торговлю с колониями), банк Сан-Карло были разорены вымогательствами фиска. Канга Аргуэльес перечисляет не менее 114 фискальных эдиктов, изданных Карлом IV.
Однако при всей этой нужде правительство сумело провести несколько превосходных мер, смелость которых заставила бы в ужасе отшатнуться Аранду и Кампоманеса (государственных деятелей XVIII века). 30 августа 1800 года ассигнации (vales) были объявлены государственным долгом, и найдены были обильные источники для пополнения королевской кассы по консолидации ассигнаций. Неотчуждаемые имущества являлись истинной язвой Испании, теперь собственникам майоратов и арендаторам церковных поместий было разрешено реализовать (продавать) свои недвижимые имущества под условием, что вырученные суммы будут помещены в ассигнационную кассу. Выли пущены в продажу земли, принадлежавшие странноприимным домам, госпиталям и богоугодным заведениям, и образовавшийся таким путем капитал внесен в ассигнационную кассу. Наконец, в 1806 году был смело выставлен принцип отчуждения церковных имуществ, и только события 1808 года помешали правительству пустить их в продажу. К 19 марта 1808 года владельцам ассигнаций было выплачено уже 400 миллионов реалов. Большего и нельзя было сделать в стране, где промышленности совсем не существовало, торговля была парализована войной, земледелие страдало от бесчисленных злоупотребления, а население погибало от желтой лихорадки.
Торговля. С заключением Амьенского мира торговля, казалось, сразу ожила. Как только договор был подписан, товары, уже давно заготовленные в портах Нового Света, немедленно двинулись в Испанию. В 1802 и 1803 годах торговое движение было необыкновенно оживленным. В один только порт Кадикс за 1802 год было доставлено товаров на 1636 миллионов реалов. Министры занялись вопросом об условиях, созданных Амьепским миром для испанской промышленности, и по этому поводу изготовили подробную записку, свидетельствовавшую об основательном знакомстве с экономическими вопросами. По возобновлении военных действий Португалия стала служить передаточным пунктом для испанской торговли: английские товары и американский хлопок выпружадись с кораблей в Лиссабоне и отсюда доставлялись в Испанию и даже во Францию. Но громадные фискальные требования двора, чрезмерные налоги и обесценение ассигнаций страшно подрывали испанскую торговлю.
Работы по улучшению дорог, начатые уже при Карле III, продолжались и теперь в некоторых провинциях. Дороги Наварры и Васконгад не уступали лучшим дорогам Франции; дороги из Мадрида к королевским замкам были удобны и хорошо содержались; дорога от Пиренеев к Кадиксу была закончена; переход через Сиерру-Гвадарраму и Сиерру-Морену не представлял уже никаких трудностей. Но в других провинциях еще ничего не было сделано. Из Мадрида в Валенсию едва можно было проехать; между Астурией и королевством Леон не было никаких путей сообщения; один из лучших испанских портов — Виго — не был соединен с внутренними частями королевства. Вдоль дорог, на известных расстояниях, были расположены постоялые дворы (posadas, ventasj «для удобства проезжающих», но содержатель постоялого двора ничего не мог продавать: проезжающие должны были все привозить с собою. Большая часть вент в Андалу-зии сдавалась в аренду гитанам (цыганам). В некоторых провинциях снова начали пошаливать разбойники. В 1804 году четыре шайки терроризировали провинцию Замору; бандиты простирали свои налеты до Мадрида, а однажды совершили грабеж и в самой столице — в церкви Salesas reales. Следствием было дознано, что эти шайки составляли обширное товарищество, в числе членов которого было немало должностных и духовных лиц.
Администрация. Карл IV мало сделал для общего управления страной, но централистские тенденции правительства сказались в некоторых реформах и в образовании нескольких новых комиссий. Финансовый совет был преобразован указом от 2 февраля 1803 года. Председательство в аудиенциях было по всей Испании предоставлено генерал-губернаторам провинций. Издана была Novisima Recopilacion (Мадрид, 1805, 6 т. in-4), т. е. свод законов, явившийся для областей, где господствовало кастильское право, довольно удобным, хотя и чересчур пространным кодексом. Выли приняты меры к сокращению числа судейских чиновников; к адвокатам, прокурорам и алгвазилам стали предъявлять известные требования для доказательства их пригодности к службе; были извлечены из-под спуда старые указы, воспрещавшие судьям брать взятки и «министерским чиновникам» (судебным приставам и нотариусам) взимать незаконные сборы. Уголовное уложение, уже и раньше весьма снисходительное, было еще значительно смягчено. В больших городах возникли благотворительные общества для помощи арестантам. «Князь мира» через своих агентов обследовал состояние тюрем и интересовался проектами тюремных реформ, которые были ему представлены.
