Итак, что мы имеем из описаний Карпини? Если отбросить Индийский и Северный Ледовитый океаны, остается река вдоль гор (прямо по пути) и море слева с дырявой горой. Иными подробностями нас, к сожалению, не побаловали.
В море с дырявой горой некоторые историки, не будем называть их фамилий, чтобы уж совсем не позорить, сразу признали Байкал. Что сказать, лежит Байкал действительно слева от маршрута. Но слева этак километров на тысячу. Вряд ли кто позволял себе такие отклонения в пору передвижения на лошадях при острой нехватке пищи. И еще одно. Байкал лежит не вдоль, а поперек по отношению к маршруту наших путешественников. Так что выражение «По берегам этого моря мы ехали довольно много дней» исключает Байкал из списка претендентов.
Путь от Урала до Монголии лежит через одну-единственную современную страну — Казахстан. Если не полениться, протянуть руку за картой и положить ее себе перед носом, то даже без очков будет видно, что ни реки вдоль гор, ни самих гор посреди нее не наблюдается. А водоемы, которые могут встретиться, если следовать предложенным маршрутом, называются: Аральское море, озеро Балхаш, озеро Сасыкколь, озеро Аликоль, озеро Эби-Нур, но все они по иронии судьбы расположены справа от маршрута Карпини. Слева от его маршрута даже маленькой лужицы не наблюдается. Тем не менее безымянное море слева у Карпини есть, а Арала, Балхаша, Сасыкколя, Аликоля справа, как, собственно, и Каспия — нет!
Обсуждать подобные географические «тонкости» на полном серьезе, как и безымянную дырявую гору на берегу такого же безымянного моря, нам представляется верхом наивности. Ограничимся простым замечанием: такой горы в природе никогда не существовало. Данное море и гора являются плодом воображения «знаменитого путешественника», как и многое другое, о чем мы непременно поговорим.
Ознакомившись с описанием маршрута Карпини до Монголии, вывод может быть единственным: весь путь, подобно Жюлю Верну, Карпини «проделал», не отрываясь от мягкой табуретки.
А теперь о погоде. Карпини, как надо понимать, описывает погоду Восточной Монголии, ибо там, по единодушному утверждению историков располагался Каракорум.
Любого, на наш взгляд, должен сразить град, выпавший на Каракорум в августе: «…был приготовлен другой шатер, называемый у них Золотой Ордой. Там Куйюк должен был воссесть на престол в день Успения нашей Владычицы, но из-за выпавшего града, о котором было сказано выше, это было отложено».
Дело в том, что расположенная рядом с Каракорумом пустыня Гоби «высасывает» из близлежащих территорий всю влагу. Осадков в этой местности очень мало и влажность необычайно низкая. А вот для того, чтобы выпал град, требуются огромные, просто громадные грозовые облака, которых там отродясь не бывало, как, собственно, и града. Такая «роскошь», как град, — это не про Восточную Монголию.
И еще о погоде. Думается, про сильные холода и глубокие снегопады в июле на территории Казахстана, описанные Карпини, можно рассказывать казахам в воскресенье по утрам в рубрике «Звезды зарубежного юмора».
Далее обсудим пищу монголов, коей Карпини, надо полагать, являлся великим знатоком, поскольку сам не менее года принимал ее среди монголов, а также вместе с ними:
«Их пищу составляет все, что можно разжевать, именно они едят собак, волков, лисиц и лошадей, а в случае нужды вкушают и человеческое мясо. Отсюда, когда они воевали против одного китайского города, где пребывал их император, и осаждали его так долго, что у самих Тартариан вышли съестные припасы, то, так как у них не было вовсе что есть, они брали тогда для еды одного из десяти человек. Они едят также очищения, выходящие из кобыл вместе с жеребятами. Мало того, мы видели даже, как они ели вшей, именно они говорили: «Неужели я не должен есть их, если они едят мясо моего сына и пьют его кровь?» Мы видели также, как они ели мышей. Скатертей и салфеток у них нет. Хлеба у них нет, равно как зелени и овощей, и ничего другого, кроме мяса».
Рассказы о монгольской пище другого известного путешественника, а именно Вильгельма де Рубрука, которому довелось вкушать ее в тех же местах на десять лет позже Карпини, во многом совпадают с предшественником:
«Об их пище и съестных припасах знайте, что они едят без разбора всякую свою падаль, а среди столь большого количества скота и стад, вполне понятно, умирает много животных.
Однако летом, пока у них тянется кумыс, то есть кобылье молоко, они не заботятся о другой пище. Поэтому, если тогда доведется умереть у них быку или лошади, они сушат мясо, разрезывая его на тонкие куски и вешая на солнце и на ветер, и эти куски тотчас сохнут без соли и не распространяя никакой вони. Из кишок лошадей они делают колбасы, лучше, чем из свинины, и едят их свежими.
… Прежде чем поставить мясо барана (гостям), господин сам берет, что ему нравится, а также если он дает кому-нибудь особую часть, то получающему надлежит съесть ее одному, и нельзя давать никому; если же он не может съесть всего, то ему надлежит унести это с собою или отдать своему служителю, если налицо находится тот, кто охраняет его, или иначе он прячет это в свой каптаргак, то есть в квадратный мешок, который они носят для сохранения всего подобного; сюда они прячут также и кости, когда у них нет времени хорошенько обглодать их, чтобы обглодать впоследствии, дабы не пропадало ничего из пищи.
Важные господа имеют на юге поместья, из которых на зиму им доставляется просо и мука. Бедные добывают себе это в обмен на баранов и кожи. Рабы наполняют свой желудок даже грязной водой и этим довольствуются. Ловят они также и мышей, многие породы которых находятся там в изобилии. Мышей с длинными хвостами они не едят, а отдают своим птицам. Они используют соней и всякую породу мышей с коротким хвостом».
Прежде чем приступить к обсуждению монгольской кухни, хочется отметить, что поместья важных господ на юге, «из которых на зиму им доставляется просо и мука», очевидно, должны символизировать землеобрабатывающую часть Монголии. Но если заглянуть в физическую карту Азии любого издания и любого масштаба, то прекрасно видно, что юг Монголии занимает пустыня Гоби плавно переходящая в пустыню Алашань, где метеорологи отмечают самую высокую температуру и самую низкую влажность на земном шаре. Поэтому там не то, что «просо и мука», там птичий помет — антикварная редкость.
Мнение данных «путешественников» об особенностях монгольской кухни мы представили практически в полном объеме. Думается, читатель также обратил внимание на полное отсутствие в ней названий каких-либо традиционных монгольских блюд. Неужели путешественникам так ничего и не понравилось из съеденного? Так же удивительно, что они не запомнили названия ни одного монгольского блюда.
Последнее время жители России получили возможность путешествовать по «заграницам». Обычно по возвращении домой они собирают друзей, родственников и с упоением рассказывают об увиденном. Кроме увиденного, немало места в их рассказах занимает описание попробованного. В таких случаях путешественник, наоборот, старается перечислить как можно больше названий экзотических блюд, вызывая слюни и зависть родственников.
Невозможно представить, чтобы человек, побывавший, например, в Грузии, не запомнил таких названий, как купаты, хинкали, сациви, лобио, или его могли оставить равнодушным слова Хваньчкара, Кинзмараули, Цинандали, Ахашени.
Тем не менее «нашим путешественникам», кроме вшей, мышей, собак, лисиц и человечины (зачастую своих соплеменников), больше ничего не запомнилось. Неужели у монголов на самом деле так скудно обстоит дело с пищей? Неужели рацион настолько однообразный, что, кроме полусырой человечины вперемежку со вшами, никакого разнообразия? Неужели пища настолько дикарская, что не имеет наименований? Неужели монголы вообще не занимались приготовлением блюд, например, из того же молока?
Мы даже считаем своим долгом внести ясность в этот вопрос. Ведь монгольская кухня — такой же национальный атрибут, как и национальные кухни других народов. Попробовали бы вы обвинить в отсутствии национальной кухни ближайших соседей монголов, тех же казахов, таджиков или китайцев. Можно ли согласиться с тем, что национальная монгольская кухня представляет собой перечень кулинарных ужасов? Как говорится, внимание, теперь правильный ответ!
И тысячу лет назад, и сегодня в рацион монголов входят всевозможные супы. В Монголии вообще не любят ничего жареного. Жарить — для Монголии весьма энергозатратный способ приготовления. Для поддержания огня в основном используется сушеный конский навоз, других энергоносителей просто нет. Варка в этом случае требует меньших затрат.
Иногда пастухи при далеких перегонах использовали самый простой и распространенный прием: мелко нарезанные полоски мяса клали под седло, к вечеру они просаливались, и их можно было есть. Если бы Карпини и Рубрук побывали в Монголии, они бы не могли этого не знать.
