покрыт растительностью. Не нужно много воображения, чтобы догадаться, что самое положение двора – древнего атриума не изменилось, вероятно, с древности. От фонтана помост из больших мраморных плит ведет к внешнему портику, сохранившему свой древне – христианский стиль; над ним подымается широкий, но не высокий второй этаж фасада, уже грубо слепленного, турецкой постройки. Портик или нартэкс фланкирован двумя антами, и его антаблемент (таб. 15) поддерживается четырьмя большими колоннами белого мрамора с великолепными канителями «сложного» или «составного» античного ордена. Сам антаблемент имеет высоты немного менее сажени и весь богато профилирован гзымзами, яйцеобразными и жемчужными багетами с верхним подзором тосканских зубцов; средняя полоса украшена филигранною листвой чисто византийского стиля скорее начала V-го столетия, нежели конца IV-го. Одного взгляда на стиль орнаментов достаточно, чтобы отнести постройку ко времени после Константина. Наконец, внутренность портика, образующего внешний нартэкс, с покрывающими его мелкими куполами крестового строения, указывает на ту же эпоху. Две древние арки, опирающиеся на пилястры, открываются по бокам портика. Три двери, уже турецкого происхождения, ведут внутрь церкви. Войдя, вы поражаетесь величавым видом обширной базилики, по ширине своей не уступающей большим древним базиликам Рима. Но сохранился только левый ряд больших колонн из verde antico; правый же ряд, уничтоженный пожаром, заменен размалеванными под порфир кирпичными столбами. Бесследно исчез и верхний ряд или верхняя стоя: ее уродливое подобие из деревянных столбиков дает лишь очень слабое понятие о древнем устройстве хоров или гинекея. Канители обмазаны штукатуркой, скрывшею резьбу; арочные окна заложены (по 5 на каждой стороне) и вместо них пробиты четыреугольные. Алтарная ниша, устроенная почти во всю ширину среднего нефа, имеет уже четыре окна и перерезана под углом менбером. Стены давно лишены всех украшений, но средняя часть пола еще хранит мозаичный штучный набор, позднейшей эпохи, состоящий из восьмисторонних плиток. В правом нефе находится плита от разоренной древней гробницы. Таким образом, от древней церкви сохранилась, в собственном смысле, лишь схема древнехристианской базилики, удержанная монастырем отчасти по любви к своей древности, а главным образом потому, что он долго не имел сильных покровителей, был в опале и когда уже снискал себе таковых во времена последних Комненов и Палеологов, то было поздно для сооружения новых и больших купольных церквей. Как бы то ни было, местность около церкви должна скрывать в своих недрах массу остатков ранней византийской старины. Под штукатуркой наружных ее стен видны доселе мраморные косяки окон и местами проступают надписи, которые, однако, невозможно разобрать. В прилегающем с юга огороде, на ЮВ. от церкви, находится большая цистерна, замечательно сохранившаяся, с рядами великолепных колонн с кубовыми капителями. У входа в цистерну лежат груды битого мрамора и среди них капитель с грубою филигранною резьбой, изображающею два рога изобилия.
От самой же Студийской обители не уцелело совершенно ничего: груды камня, кусков мрамора и бесформенные глыбы слившегося кирпича, рассеянные в огородах вплоть до моря, одни указывают на обширность исчезнувших построек.
В заключение мне остается сказать о важном месте у путешественника Клавихо, которое принимают за описание Студийского монастыря. Вот как описывает он после монастыря Иоанна Предтечи в Петрионе другую церковь во имя Крестителя: «она принадлежит обители очень многолюдной, управляемой игумном. Входная дверь в церковь очень высокая и богатой работы, и перед этою дверью имеется большой двор. Корпус церкви представляет залу совершенно круглую; она окружена тремя большими нефами, а все эти части имеют общий потолок. Церковь имеет семь алтарей и плафон залы и ненефов, как и самые стены покрыты богато мозаикою, изображающей деяния; зала опирается на 24 колонны из зеленого ясписа, а над указанными нефами подымаются еще галереи, также с 24 колоннами из зеленого ясписа, открывающиеся внутрь церкви. Плафон залы, как и стены, покрыты мозаикою (Клавихо часто повторяется); а в галереях, вместо решеток, небольшие колонны из ясписа. Вне церкви прекрасная капелла, украшенная удивительно богато мозаикою, с образом Божией Матери и построенная во имя Ее. При церкви большая трапеза (рефекторий) с длинным столом белого мрамора, и на стенах трапезы представлено в мозаике чудо Тайной Вечери Христа. Монастырь владеет множеством домов, садов, фонтанов и пр.». Издатель и комментатор путешествия Клавихо в Константинополь пок. проф. Новороссийского университета Ф. Брун [263] полагает, что Клавихо описывает здесь Студийский монастырь, восстановленный в 1293 г. Константином Палеологом. Но здесь описывается круглая церковь, хотя не купольная, так как плафон залы и нефов находились в ней на одном уровне. Далее 24 колонны этой церкви не могли сократиться до 14 колонн Студийской церкви. Наконец, Стефан Новгородец описывает эту последнюю церковь, как базилику: «церковь та велика вельми и высоко палатою [264] сведена». О мозаиках церкви он же не упоминает, но описывает какую – то, вероятно, запрестольную икону, которая «аки солнце сияет, вельми украшена златом, много дивитися, аки жемчюгом изсажена, и писцу тако немочно вписати». Церковь же, которую описывает Клавихо, всего вероятнее, знаменитый монастырь Иоанна Предтечи, находившийся близ Влахерн, имевший много богатств от поклонников, «Богом богатый», в котором, по Игнатию диакону, «жила Русь». О нем скажем в своем месте.
В заключение этого обзора побережья Пропонтиды следует упомянуть об одном из его памятников, который, благодаря тому, что разрушен и исчез, перестал занимать равно и историков и археологов и которому, между тем, предстоит со временен важная будущность в археологии Византии. Говорим о колонне Аркадия, которая в настоящее время представляется лишь обезображенным от огня пьедесталом, высотою около 3 сажен (18 – 19 ф.) с камерою и началом лестницы внутри. Некогда [265] это была тяжелого стиля, но великолепная колонна (147 футов вышины), по которой снизу и до верху шли барельефы спиралью. Подобная ей колонна (kòoniv perigléufoi; Бандури основательно доказывает, что их было только две, как в Риме) в Византии была воздвигнута Феодосием на площади Тавра и на планах Бондельмонта и даже Зейтера поименована как columna historiata; что обе колонны эти были подражанием памятников Траяна и Марка Аврелия, видно не только из стиля, но и содержания, которое специально берется из истории войн и триумфов; так колонна Феодосия изображала его победы над Скифами. Оставляя в стороне вопрос – имеющий, однако, свой интерес, так как раскопки могли бы вызвать на свет остатки – о количестве, происхождении и топографии этих колонн, заметим одно, что мы можем признать колонну, стоявшую близ Аврет – базара, несомненным памятником имп. Аркадия, воздвигнутым в 403 г. на Ксиролофе [266]. На этой колонне, затем, должны были быть изображены войны, веденные при
