Ознакомительная версия.
Карамзин признает, что, истребляя роды древние, будто бы опасные для царской власти и возводя на их ступень «роды новые, подлые», царь губительной рукой коснулся будущих времен, ибо породил тучу «доносителей, клеветников, кромешников», оставивших злое семя в народе. Но он же отмечает, что Иоанн даже в крайностях зла сохранял черты «Великого Монарха», ревностного, неутомимого, часто проницательного в государственной деятельности. Он любил правду в судах, сам разбирал тяжбы; «казнил утеснителей народа, сановников бессовестных, лихоимцев, телесно и стыдом», не терпел гнусного пьянства. Иоанн не имел тени мужества, но совершил завоевания и оставил России войско, какого она не имела дотоле. В памяти народа остались заслуги его царствования:
«Имя Иоанново блистало на Судебнике и напоминало приобретение трех Царств Могольских: доказательства дел ужасных лежали в книгохранилищах, а народ в течение веков видел Казань, Астрахань, Сибирь как живые монументы Царя-Завоевателя; чтил в нем знаменитого виновника нашей государственной силы, нашего гражданского образования; отвергнул или забыл название Мучителя, данное ему современниками, и по темным слухам о жестокости Иоанновой доныне именует его только Грозным, не различая внука с дедом, так названным древнею Россиею более в хвалу, нежели в укоризну».
Славные деяния Грозного в ранней литературе. Царствование Ивана IV восхваляли в официальных летописях. К их числу относятся «Летописец начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича» (1550-е гг.), созданный при участии А.Ф. Адашева, «Степенная книга царского родословия» (1561—1563), составленная под началом митрополита Макария, «Никоновский свод», вобравший летописный материал от начала Руси до конца 1550-х гг., и «Летописный лицевой свод» (1570-е гг.), созданный по заказу Ивана Грозного. Последний, 12-й том, известный как «Царственная книга», посвящен царствованию Ивана Грозного. Во время царствования Ивана Грозного были созданы художественные повести — «Троицкая повесть», «Казанская история» и повесть об осаде Пскова.
«Троицкая повесть», основанная на «Летописце начала царства», состоит из сказания о Свияжском и Крымском деле и повести, как Иван Васильевич взял Казань. Повесть составлена в 1553 г. в Троице-Сергиевом монастыре. Ее вероятный автор — келарь монастыря Адриан Ангелов. «Троицкая повесть» сочетает черты исторические и агиографические (житийные). Адриан описывает взятие Казани, но больше стремится рассказать о чудесах, являющих милость Божию царю и русскому воинству. Всячески подчеркивает благочестие Ивана Васильевича, непрерывно молящегося и просящего покровительства святых, особенно Сергия Радонежского.
«Троицкую повесть» предваряют слова автора, что о чудесах, случившихся при взятии Казани, он сподобился слышать от самого самодержца, иные и сам видел. Сказание начинается со Свияжского дела. В лето 7059 (1551) г. увидел царь, что христианство пленено, кровь христианская проливается, а церкви в запустении. И зло это от беззаконных казанских сарацин. Не стерпела душа благочестивого государя, послал он воевод, и поставили они город на Свияге-реке, вблизи Казани. Казанцы испугались и стали просить государя дать им в цари Шигалея. Получив Шигалея, нечестивые скоро прогнали его и просили прислать воевод. Царь прислал воевод, но казанцы в город бояр не пустили, обозы разграбили и людей при них побили. В цари же посадили ногайца Едигера. Иван Васильевич, услышав нечестивых агарян измену, очень опечалился и собрался в поход на Казань. Тут пришли вести, что царь крымский идет с большим войском и с пушками и янычарами «турского султана».
Благочестивый царь решил идти ему навстречу. Помолился в Троицкой обители и в Успенском соборе. Получил благословение от митрополита Макария. Супругу Анастасию призвал пребывать в подвигах духовных и из темниц заключенных выпустить. «Тогда получим от Господа двойную награду — я за храбрость, а ты за благия дела». Поцеловав царицу, государь вместе с войском отправился к Коломне. Воеводы отняли у крымцев христианский полон и многих агарян побили. Побили агарян и под Тулой. А нечестивый царь в «поле со срамом побеже». Государь прославил Бога молитвами и пошел к Свияжску. На этом сказание заканчивается. Следует повесть о взятии Казани. Из Свияжска царь пошел к Казани со своим воинством. Была битва с казанцами, и Божьей милостью православные победили. Окружили город, чтобы поганые не могли ни войти, ни выйти. Царь же поставил в своем стане три полотняные церкви. Вскоре была одержана победа над татарами, нападавшими из леса на государево войско. Царь со слезами молился и одарил воинов. И посылает он в город милостивое слово: «Если сдадите город, я всех вас жалую и не припомню многих ваших измен». Но нечестивые не слушали государева слова.
Жил царь не снимая доспехи, ночи проводил в молитвах, днем пребывал в царских делах. Троицкие иноки принесли государю икону Троицы и Богородицы с апостолами и Сергия с Никоном[131]. С того дня стали дароваться нашему царю Господом удачи. Из Арска пришли воеводы с большой победой и освобожденными русскими пленниками. Царь пленников повелел содержать в царских шатрах, всех накормил, одел и велел отвести каждого на родину. Был у царя человек, литвин по имени Розмысл, искусный в подкопах. Ему приказали рыть подкопы под стены. Зажгли один подкоп, и подняло взрывом огромные бревна из городских стен, поубивали они многих нечестивых.
Перед взятием Казани было много чудес. Раненый воин видел парящих над городом двенадцать апостолов и святого Николая, благословивших эти места для проживания православных христиан. Другой увидел во сне святого Николая, призывавшего пойти к царю и сказать, чтобы послал войска на город в день Покрова или на следующее утро. Когда же воин к царю не пошел, святой Николай вновь явился и потребовал идти. Третье чудо видели благочестивые люди во сне и сарацины в самой Казани. Ходил по городу старец в ветхих монашеских одеждах и подметал на улицах, чистил город перед приходом гостей. Старец этот был чудотворец Сергий.
И повелел царь приготовиться к взятию города. Рано утром отслужили заутреню, царь повелел начать литургию. Трепет и благоговение он внушал, стоя посреди церкви в сияющих доспехах, усердно молясь и проливая потоки слез. Когда же была прочитана строка из Евангелия: «И будет едино стадо и един пастырь», загремел гром и задрожала земля. Царь, выйдя, увидел, что городская стена разрушена, всё покрылось тьмой, взлетают бревна и убивают нечестивых. Грянул второй взрыв, и воины устремились на врага. Благочестивый царь, вернувшись в церковь, молился, проливая обильные слезы. Некто из приближенных говорит ему: «Государь, пришло время ехать, идет бой в городе, и полки ожидают тебя». Царь же отвечал: «Если дождемся окончания молитвы, то великую милость получим от Христа».
Из церкви царь вышел весь в сиянии и, сев на царского коня, вооружился животворящим крестом. Воины же, увидев государя, на городские стены как на крыльях взлетели. И одолели нечестивых. Взяли в плен царя казанского Едигера, захватили его знамена, взяли город Казань и толпы пленников. Царь, видя милосердие Божие, приносил молитвы. И повелел заложить церковь, где стояло царево знамя. А в самой Казани заложил собор Благовещения Пречистой Богородицы. И город освятил, пройдя по стенам с животворящими крестами и с иконами. Повесть заканчивается благодарностью Господу за то, что даровал русским людям такого государя, как Иван Васильевич.
«Казанская история». Если автор «Троицкой повести» сосредоточен на богоизбранности царя Ивана Васильевича, получавшего чудесную помощь от Господа и преподобного Сергия, то автор «Казанской истории», использовав «Троицкую повесть», летописные своды и «Русский хронограф» (1512), создал историко-публицистическое произведение, рассматривающее покорение Казанского царства в контексте русской истории. «Казанская история», известная также как «Казанский летописец», пользовалась огромной популярностью в XVII в.; до нас дошло более 200 списков, причем большая их часть подверглась позднейшим переработкам. Их причиной являлась публицистичность произведения. В «Казанской истории», написанной в годы начала борьбы Грозного с боярством (1564—1565), автор стоит на стороне царя. При этом он замалчивает участие во взятии Казани попавших в опалу бояр, что вызывало желание исправить несправедливость со стороны их детей и родственников.
Об авторе известно немного. Если верить тому, что он сообщает, то довелось ему был ренегатом — христианским пленником, принявшим мусульманство. 20 лет он жил в почёте при дворе казанских ханов и покинул город лишь во время его осады русскими войсками. Высказывается предположение, что он выполнял тайные поручения русских властей. Как бы то ни было, после взятия Казани автор поступил на царскую службу, что вряд ли возможно для предателя. Впрочем, не исключено, что ренегатство автора лишь повторение литературного приема из «Повести о взятии Царьграда турками в 1453 году», помещённой в «Хронографе», где автор, некий Нестор Искандер, сообщает, что он славянин, «измлад» попавший к туркам и обращенный в мусульманство.
Ознакомительная версия.
