Ознакомительная версия.
После того как торговые ряды заработали, пришло время выполнять обет. Строительство храма граф поручил Людвигу Францевичу Фонтана, уже строившему по его заказу огромный доходный дом (Литейный, 48), внутренние корпуса Апраксина двора и, главное, Малый театр (много лет в нем располагается Большой драматический театр имени Г. А. Товстоногова). Так что вкусу архитектора он вполне доверял. Церковь во имя Воскресения Христова была освящена в 1895 году. Стены ее облицевали мрамором, образа набрали из мозаики, окна украсили великолепными витражами. Она сразу стала популярна: место бойкое — рядом самые большие торговые центры столицы, так что народ съезжался сюда со всех концов города. При церкви Антон Степанович организовал богадельню для вдов инвалидов Кавалергардского полка и школу для детей-сирот. Он вообще был щедрым благотворителем, никогда не отказывал в помощи людям, попавшим в трудное положение. Недоброжелатели, любящие считать чужие деньги, заявляли, что в этом нет ничего особенного. Мол, при его-то состоянии швырнуть бедняку несколько сотен рублей — все равно, что обычному человеку подать нищему гривенник. Но когда он умер, «Петербургская газета», при жизни его не жаловавшая, вынуждена была признать: «Едва ли когда-нибудь можно было видеть такую огромную толпу простонародья, как та, что следовала за гробом графа А. С. Апраксина — выдающегося представителя нашей аристократии». Большинство этой толпы и составляли те, кого в трудную минуту облагодетельствовал покойный.
Что же касается богадельни, то он не случайно предназначил ее для вдов инвалидов-кавалергардов. Апраксин много лет прослужил в Кавалергардском полку, знал каждого из старослужащих, знал их семейные обстоятельства, искренне сочувствовал и им, и их женам. Не мог допустить, чтобы эти женщины, оставшись одинокими, жили в нищете. Они были благодарны. Молились за него.
Церковь во имя Воскресения Христова. Фото 1900-х годов
Тем более что о нем тоже знали больше, чем досужие сплетники и завистники: в семейной жизни он несчастлив — жена его не любит, обожаемая дочь умерла в детстве, у сына неизлечимая душевная болезнь.
В полку Апраксина любили. Он вышел в отставку генерал-лейтенантом. Смерть отца вынудила сразу заняться управлением огромным хозяйством, доставшимся в наследство, хотя душа лежала совсем к другому. После того как выполнил свой долг, восстановил сгоревший Апраксин двор и построил храм, смог, наконец, отдать все свое время любимому увлечению — воздухоплаванию. Имея многомиллионное состояние, он мог позволить себе любые расходы на собственные проекты. Некоторые идеи Апраксина были интересны, но настолько обгоняли время, что казались утопией. Например, к его мысли использовать для переноса больших тяжестей беспилотные воздушные шары, аэростаты-краны, обратились только в XX веке. Для некоторых отраслей актуальна эта идея и сегодня. Но главным изобретением графа Апраксина стал комбинированный аэростат, имевший два баллона: один с легким газом, другой — наполненный теплым воздухом. Такая комбинация должна была позволить совершать длительные полеты, не расходуя газ и балласт, маневрировать по высоте, чтобы выбрать воздушное течение нужного направления. Супераэростату графа Апраксина, который он строил до последних дней жизни (это было огромное сооружение высотой в тридцать метров с гондолой, вмещавшей десять человек), так и не довелось подняться в небо. Что идея его верна, стало ясно лишь через много лет после его смерти. Именно комбинированные аэростаты позволили предпринять сверхдальние полеты, даже облететь вокруг земного шара. А он мечтал долететь до Северного полюса. Всего лишь.
Апраксина радовало, что в построенной им церкви всегда многолюдно. Но популярность не уберегла церковь, правда, может быть, немного отдалила ее закрытие. И все-таки в конце 1928 года закрыли, а в середине тридцатых — снесли. До основанья, как положено. Застроят образовавшийся пустырь только после войны.
Из всего, что сделал он для города (Апраксин двор не считаю: его он строил по обязанности, не для души), остался только театр. Правда, он-то его замышлял как домашний, но кто же, приходя в прославленный БДТ, об этом вспоминает? Впрочем, и имя графа Апраксина вспоминали и вспоминают едва ли многие.
А я, переселившись на Петроградскую сторону, снова, как в свое время на Марата, оказалась рядом с местами, где когда-то стояли храмы, где теперь — пустота. Сначала из моих окон был виден сквер. Если не знать, нельзя было и заподозрить, что не так, в общем-то, и давно, в 1932 году, на этом месте была взорвана одна из самых старых и самых посещаемых церквей города — Введенская. Соседка, бывшая в те годы уже вполне взрослым человеком, рассказывала, что особенно хороша была церковь летом: белая, в окружении тонкоствольных плакучих берез, она сверкала золотыми звездами на ярком голубом куполе, как будто явилась сюда, на перекрестье трех городских улиц, из сказки.
На самом деле она (вернее — ее деревянная предтеча) появилась здесь в 1733 году по повелению императрицы Анны Иоанновны. Церковь была невелика, и, учитывая, что население района довольно быстро росло, а молились в ней не только окрестные жители, но и солдаты Белозерского полка, квартировавшие неподалеку и своей полковой церкви не имевшие, Екатерина II приказала построить рядом еще одну церковь, но уже теплую, каменную. В 1766 году ее освятили во имя Тихвинской иконы Божьей Матери.
Через тридцать лет деревянную Введенскую церковь разобрали и заказали Ивану Михайловичу Лейму, ученику Саввы Ивановича Чевакинского, проект нового каменного храма. Строили долго — приход был бедный, денег постоянно не хватало. Наконец, в 1806 году церковь была освящена во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы. Но окончательно ее удалось достроить только к 1840-му, когда была пристроена колокольня и аскетично строгий храм стал выглядеть наряднее.
При Введенской церкви в 1872 году в честь двухсотлетия со дня рождения императора Петра Великого было основано Петровское общество вспомоществования бедным. Учредителями стали священник храма протоиерей Григорий Александрович Смирягин и купец Иван Григорьевич Данилин. Оба были весьма уважаемы, и вокруг них довольно быстро образовался круг людей совестливых, готовых помочь обездоленным. Одни жертвовали деньги, часто очень значительные, другие дарили участки земли, третьи, не имеющие законных наследников, завещали обществу все свое состояние. Уже через год Петровское общество открыло детский приют, через два года — богадельню, еще через несколько лет построило на подаренном «пустопорожнем месте» (Стрельнинская улица, 9) трехэтажный дом, куда перевели приют и богадельню, располагавшиеся сначала в съемных помещениях.
Вскоре, купив соседние участки земли (разумеется, на деньги благотворителей) приступили к строительству второго каменного дома. В нем устроили домовую церковь во имя Святого Благоверного князя Александра Невского в память спасения царской семьи при крушении поезда в Борках (эта церковь тоже будет уничтожена). Авторитет общества был столь высок, что написать картины и образа для домового храма согласились Виктор Михайлович Васнецов, Илья Ефимович Репин, Михаил Петрович Клодт.
Церковь освятили 11 октября 1890 года, а через несколько дней в новом здании открыли Дом трудолюбия для женщин. При нем организовали швейные мастерские и школу кройки и шитья для пятидесяти девочек из бедных семей, которые не могли платить за обучение. Тогда же попечение над обществом приняла на себя великая княгиня Елизавета Федоровна, которая искренне разделяла стремление благотворителей облегчить жизнь обездоленных. Потом Петровское общество построило еще один, уже пятиэтажный дом, на Введенской улице, прямо против церкви. Это был обычный доходный дом, который давал возможность зарабатывать немалые деньги на содержание приюта, богадельни и Дома трудолюбия. Несколько квартир было отведено для паломников.
А совсем рядом с церковью стоял дом, в котором произошли события, вошедшие в историю и православной церкви, и русской педагогики.
В приходе Введенской церкви во второй половине XIX века жила семья биржевого маклера Константина Петровича Грачева, семья вполне благополучная. Одна беда: родители мечтали о мальчике, а рождались девочки. Младшей, Кате, было четыре года, когда ее сестры умерли от дифтерии. Родители очень тяжело переживали смерть дочерей, им казалось, что мало любили девочек, что недосмотрели, что виноваты. Но прошло несколько лет, боль утихла, и тут выяснилось, что у них будет еще один ребенок. Константин Петрович (он был человеком глубоко верующим) молил Господа дать им сына. Его жена, Алиса Граф, происходила из древнего немецкого дворянского рода и была, естественно, лютеранкой. Но, вынашивая такого желанного сына (не сомневалась, что родится мальчик), решила принять православие.
Ознакомительная версия.
