это была монархия Александра, лишившаяся хоть и важных, но не очень уж огромных составных частей – Греции, Македонии, Египта и Индии. При этом сразу бросается в глаза, что государства прочих диадохов имели некую весьма плотную привязку, скажем так, этноса к территории, чего не было (и не могло быть) в царстве Селевка. «Центром» его державы были Вавилония и Ассирия, придерживавшиеся исконной своей культуры; Малая Азия являла собой пестрейший конгломерат греческих городов и владений местных варварских племен, которые, чем дальше от моря жили, тем сильнее сохраняли хеттско-фригийское наследие своих предков; Сирия, Финикия и Палестина также являли собой интереснейший отдельный мир со своими традициями и идеологией; наконец, Средняя Азия, не похожая ни на что из ранее перечисленного, со своими горцами, кочевниками и пастухами. Явно, что держать все эти земли и народы воедино могла только сильная власть, опиравшаяся на военно-административную силу македонян, чьими центрами стали многочисленные Александрии, а затем Антиохии, Селевкии и т. д. Царство свое Селевк разделил на 72 сатрапии, в которых власть определенным образом была разделена меж сатрапами, как представителями гражданской администрации, и стратегами – представителями администрации военной; в свою очередь, сатрапии делились на гиппархи, подвластные гиппархам. Впрочем, на глухих окраинах Селевкиды довольствовались лишь номинальным признанием своей власти различными варварскими вождями, продолжавшими осуществлять управление своими племенами. Селевкидское государство усиливалось и богатело благодаря обширнейшей торговле (благо, оно контролировало большую часть торговых путей от Европы до Китая), также – образованию военных поселений типа клерухий и заигрыванию с жрецами местных культов, что не мешало Селевкидам периодически откровенно грабить богатые храмы, о чем весьма показательно свидетельствуют библейские Маккавейские книги. Рассматривая деятельность Никатора в последние годы его жизни, отмечаем стремление собрать «недостающие» земли – этим объясняется и поход на Чандрагупту, и «экспедиция» в Европу, во время которой он был предательски убит братом египетского царя Птолемеем Керавном (281 г. до н. э.).
Преемники его хоть и были выдающимися правителями и стратегами, не смогли поддержать доставшееся им «наследство» в надлежащем состоянии: образовавшееся еще при жизни Никатора на малоазийских землях Лисимаха Пергамское царство Атталидов (283 г. до н. э.), бывшее вначале лояльным к царству Селевка, как своего рода покровителю и заступнику, быстро обратилось против Селевкидов, расцвело буйным цветом и постепенно прибрало самые передовые в культурном отношении области Малой Азии, пользуясь многолетней распрей Селевкидов с Птолемеями.
Одним из конфликтов потомков диадохов стала II Сирийская война (260–253 гг. до н. э.), в которой Птолемей II Филадельф выступил против Селевкида Антиоха II Теоса, выступавшего в союзе с Антигоном Гонатом и Родосской республикой. Война эта закончилась для Селевкидов удачно, и есть мнение, что Антиох послал извещение о своей победе и престарелому Ашоке в Индию. Однако именно эта война породила в государствах победителей «центробежные тенденции»: у Гоната коринфский тиран Александр провозгласил себя царем (мы о нем упоминали как об одном из адресатов посольств Ашоки), а у Антиоха вскоре объявили о своей независимости Парфянское и Греко-Бактрийское царства. Бывший бактрийский наместник Диодот (? – 230 г. до н. э.) провозгласил себя царем в 250 г. до н. э., парфянский Андрагор – примерно в это же время. Естественно, оба новоявленных властителя тут же заключили меж собой союз, ибо было очевидно, что Селевкиды с такими потерями не смирятся.
Оговоримся сразу – хронология, как всегда, весьма условна. Иногда «отпадение» Диодота датируется 256 г., а Юстин (XLI, 4, 3–5), напротив, относит происходящее ко времени правления Селевка II Каллиника (265–225 гг. до н. э., правил с 246 г.): «От его (Селевка I. – Е.С.) правнука Селевка они (парфяне. – Е.С.) впервые отложились во время Первой Пунической войны в консульство Луция Манлия Вульсона и Марка Атилия Регула. Это отпадение прошло для них безнаказанно, так как в то время происходили раздоры между двумя братьями-царями: Селевком и Антиохом, которые, сражаясь за власть, упустили возможность покарать отложившихся от них парфян. Тогда же отложился от [македонян] и Диодот, правитель тысячи бактрийских городов, и приказал именовать себя царем; следуя этому примеру, от македонян отпали народы всего Востока».
Андрагор правил недолго, будучи убит Арсаком (Страбон пишет о нем как о бактрийце, бежавшем от Диодота), который захватил Парфянское и Гирканское царства, приведя туда племя парнов. Есть мнение, что, опасаясь чрезмерного усиления и дальнейшей экспансии Арсака, Селевк пошел на союз с Диодотом, даровал ему царское звание и, возможно, выдал за него свою сестру Лаодику. Впрочем, после смерти Диодота (230 г. до н. э.) его сын и преемник, Диодот II (252–230 гг. до н. э.), сблизился с Арсаком, и они вместе нанесли Селевкидам страшное поражение (231 г.). Греко-македонская знать Диодотова царства неодобрительно отнеслась к столь тесному союзу с варварами, и Диодот был свергнут и убит сатрапом Согдианы Евтидемом I (правил в 230–200 гг. до н. э., часто ошибочно указывается, что с 235 г., что противоречит данным по войне Диодота II и Арсака с Селевкидами), ставшим греко-бактрийским царем. Считается, что Евтидем мог быть зятем Диодота I; есть указание, что Диодор Сицилийский называет его потомком индийского царя Сопифа – того самого, что подарил Македонскому «тигриных» собак, однако при всем старании в английском издании книг Диодора, посвященных истории после Александра Македонского (тт. IX–XII), мы этой информации не обнаружили. Либо искали все-таки плохо, либо все же указание неверно, тем паче что не содержит номера книги и параграфа; индекс в конце XII тома не помог, Евтидем Бактрийский там вовсе не упоминается, про Сопифа – только то, что имеется и в русском переводе, помещенном в приложении к изданию Арриана 1962 г.
Новый сирийский царь Антиох III Великий (241–187 гг. до н. э., правил с 223 г.), еще до воцарения получив большой военный опыт, развернул большую кампанию за возвращение отторгнутых и отпавших земель. Сначала он с переменным успехом воевал с Птолемеями, потом (в 212 г. до н. э.) пошел походом на Восток, где последовательно подчинил себе Софенское и Парфянское царства; настал через Бактрийского. Как повествует Полибий (X, 48–49), десятитысячная бактрийская конница удачно атаковала царя в походном строю, однако Антиох сумел вовремя сгруппироваться и отбил неприятеля, причем под царем пал конь, а самому Антиоху выбили несколько зубов. Остатки бактрийских войск с Евтидемом во главе заперлись в крепости Зариаспе, зачастую отождествляемой со столичными Бактрами. Достаточно вспомнить неровный рельеф Бактрианы и все те тяготы, что перенес при ее завоевании Александр Македонский, чтобы понять, что бактрийский властитель поступил мудро: осада длилась два года в тяжелейших для войск Селевкидов условиях, так что в итоге Евтидем свое высидел: на заочных переговорах он сумел убедить Антиоха, что тому невыгодно ликвидировать Бактрийское царство, стоящее фактически на страже обоих государств от орд кочевников –
